— Что? — спрашиваю я в недоумении.
Она врезается в меня, хватает меня, стоит слишком близко — на секунду у меня возникает очень смущенное чувство, что она собирается меня поцеловать. — Возвращайся в мою машину, Миа.
Я не могу понять, что происходит, но оглядываюсь на ее машину.
Она серьезно говорит в трубку: — Тебе нужно приехать сюда прямо сейчас.
Страх накатывает на меня, и я думаю о том, чтобы бежать, бежать в свой дом. — Кто это? — спрашиваю я.
Я пытаюсь отстраниться от нее, но она хватает меня, подталкивая обратно к своей машине. Она маленькая, но на удивление сильная.
— Шери, что ты делаешь? — спрашиваю я, когда она распахивает дверцу машины.
— Адриан здесь, — говорит она, как будто это должно что-то для меня значить.
— Что? — спрашиваю я в замешательстве. Она заталкивает меня в машину, но не отходит от меня, чтобы сесть обратно на водительское место. — Шери, какого черта?
Она не смотрит на меня. И тут я понимаю, что она тоже не со мной разговаривала, а с человеком по телефону.
— Кто такой Адриан? — спрашиваю я, желая знать, что, черт возьми, происходит. Шери — хороший парень или плохой?
— Я сделаю все, что смогу, — говорит она в трубку. — Поторопись, Винс.
Меня охватывает облегчение, когда она произносит его имя, и волна возбуждения охватывает меня, когда я понимаю, что он, должно быть, идет сюда.
Все сразу же опустошается, когда я понимаю, что есть только одна причина, по которой он мог бы это сделать.
— Матео?
Шери встречает мой взгляд с гораздо большим волнением, чем мне бы хотелось.
Затем она кивает. — Матео здесь.
Глава Двенадцатая
Это кажется сюрреалистичным.
Я слышал имя монстра так много раз, когда самые близкие к нему люди пытались донести до них угрозу, которую он представляет, что я не могу представить себе, чтобы легенда о Матео Морелли имела физическое присутствие. Для меня он больше миф, чем человек, и сколько бы раз они ни выражали свои параноидальные страхи по отношению к нему, я никогда этого не испытывал.
Пока я не вижу, как Шери сжимается, когда мягкий стук шагов по моей подъездной дорожке приближается. Я не знаю, что произойдет, когда он доберется до меня, и я в ужасе от того, что узнаю.
Шери сжимает в руках телефон, прижимаясь спиной к открытой дверце машины, но остается рядом со мной, как мама-медведица со своим детенышем.
Мужчина останавливается возле машины, и в течение нескольких секунд, я думаю, никто не осмеливается даже дышать.
— Иди домой, Шери.
Его голос пронзает меня страхом — ровный и глубокий, полный безупречной уверенности, присущей человеку, которому никто не говорит «нет».
Шери громко сглатывает. Я хочу повернуться и посмотреть, как он выглядит, но я слишком боюсь пошевелиться.
— Я не могу этого сделать, Матео, — говорит она, но если я слышу страх в ее голосе, я знаю, что он может.
Она собирается бросить меня здесь с ним. У нее не будет выбора. Может быть, она хороший друг Винса, может быть, она даже знает его семью лучше, чем я, но она не собирается противостоять этому устрашающему человеку, чтобы спасти мою шею — не надолго.
У меня перехватывает дыхание, когда он подходит ближе, и я чувствую себя приклеенным к сиденью, как будто мои ноги не смогли бы двигаться, даже если бы захотели. Свидетельства, которые я слышал о нем, стремительно возвращаются, и никакой оптимизм не может отрицать реальность того, что Матео Морелли стоит на моей подъездной дорожке, зная, что это моя подъездная дорожка, всего в нескольких футах от дома, где Винс убил двух человек.
О, Боже.
Они меня убьют.
Я хочу выйти из машины. Не бежать, это бессмысленно, а обратиться к нему. Он здесь, он поймал меня — отдаться на его милость — мой единственный оставшийся вариант.
— Винс разрывает мой телефон. Это другой голос, тише, не Матео. Опять же, я хочу посмотреть, но я чувствую себя в большей безопасности, если он знает, что я не видел его лица. Я знаю, что логика здесь не работает — он не какой-то таинственный нападавший; он не отпустит меня, потому что я не могу его опознать — но я нахожусь в режиме выживания, просто пытаюсь найти выход из этого обмена, который не закончится тем, что мое расчлененное тело будет сброшено в большой водоем.
— Он уже в пути, — говорит Шери, не двигаясь с места. — Он… Просто, пожалуйста, подожди, пока он приедет. Я не могу уйти, пока он не приедет.
— Конечно, можешь, — спокойно отвечает Матео.
— Я не оставлю ее с тобой, — говорит она ему.
— Какой героизм, — говорит он, не пытаясь скрыть своего веселья.
Движения больше, но я все равно не смотрю. Моя голова словно приклеена к подголовнику, на все движения я способна.
Кто-то проходит перед машиной. Это мужчина, но это не Матео. Я узнаю его лохматые волосы, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что это потому, что он был тем другим мужчиной, который вышел из дома с Винсом той ночью.
Кажется, что моя грудь сейчас разорвется, когда он смотрит на меня через лобовое стекло. Он не двигается и настолько спокоен, что это пугает меня до чертиков.
Вы будете спокойны только тогда, когда будете знать, что вам не о чем беспокоиться.
Я пытаюсь обрести свой голос, понимая, что мне нужно начать говорить самой, пока я могу.
— Шери, выпусти меня, — говорю я дрожащим голосом.
Ее глаза расширяются, и она смотрит на меня так, будто у меня психотический срыв. — Нет.
Дверь открыта, но она стоит прямо у меня на пути. Чтобы защитить меня, но также и удержать внутри. Я бросаю взгляд на незапертую водительскую дверь, понимая, что любой из них может просто проскользнуть в нее, если действительно захочет. Ее человеческий барьер — это мило, но я не глупый; она не стоит у них на пути дольше, чем они позволяют ей.
— Видишь, она хочет со мной познакомиться, — беспечно говорит Матео.
Меня охватывает страх, и я впервые понимаю: нет, я действительно не хочу с ним встречаться.
Его веселье в самый страшный момент всей моей жизни наконец убедило меня. Винс и Франческа были правы, а я гребанная идиотка.
Он наклоняет голову, чтобы взглянуть на меня, но я не могу смотреть. Не могу пошевелиться. Прежде чем я успеваю разглядеть что-то большее, чем смутное пятно, он снова выпрямляется.
— Отойди в сторону, Шери.
Его веселье угасает, уступая место нетерпению.
— Пожалуйста, — тихо говорит она, не двигаясь. — Винс никогда меня не простит.
— Он будет здесь через несколько минут, — резонно говорит Матео. — Я не сделаю ничего, что нельзя будет исправить, пока он не приедет и не получит шанс объясниться.
У меня сжимается живот, когда я слышу, как он говорит это так, и делает это, разрушая мой фантомный паралич. Я поворачиваюсь, выталкивая одну ногу из машины, затем другую. Шери не двигается, поэтому я не могу стоять, но я наконец-то впервые вижу Матео Морелли в реальной жизни.
Я видела фотографии, но они не передают его истинного облика. Думаю, ему где-то около 30, но я не уверена. Он чувствует себя намного старше меня. Возвышаясь надо мной на подъездной дорожке, темноволосый, темноглазый Морелли легко может быть идентифицирован как родственник Винса, и все же они совсем не похожи. Мантия власти свисает с широких плеч этого человека, носимая с удобной фамильярностью, достигаемая только теми, кто никогда не знал ничего другого. Это не тот человек, который сам поднимался к власти — это было его право по рождению, и если вы хотите хотя бы ее частичку для себя, вам лучше быть готовым к борьбе.
Мои голубые глаза осторожно встречаются с его взглядом. Мне бы хотелось чувствовать себя уверенно, как всегда, когда я убеждала других людей, что он, вероятно, будет более понимающим, чем они думали. — Что ты имеешь в виду, объяснится? — спрашиваю я. — Винс не сделал ничего плохого.
Вместо ответа он улыбается медленной хищной улыбкой. — Она говорит.
В мгновение ока он тянется к машине и хватает меня за руку. У меня вырывается крик страха, когда он вытаскивает меня из машины, и Шери ахает, отскакивая с дороги. Как только я прохожу через дверь, он швыряет меня в закрытую дверь заднего сиденья.
— Привет, Миа, — говорит он спокойно.
У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю в пару карих глаз, которые так не похожи на глаза Винса. Если у Винса есть эта привлекательная искра тепла, то пустота в глазах этого мужчины пробирает меня до костей.
Это сцена, когда машина Винса вылетает из-за угла, резко останавливаясь посреди дороги с визгом. Он выскакивает из машины и направляется по отношению к нам.
— Отойди от нее, — кричит он.
Матео придвигает свое тело ближе ко мне. Я пытаюсь отклониться, но, прислонившись спиной к машине, мне некуда идти. Шаги Винса замедляются, и он смотрит на меня, более испуганно, чем я когда-либо видела.
Тогда я понимаю, что он, возможно, не сможет контролировать эту ситуацию лучше, чем Шери.
Матео все еще держит мою руку, и это определенно будет синяк. Я отвожу взгляд от Винса, на Матео, пытаясь придумать план, быстро.
Мы все стоим там в течение молчаливого момента; противники, а не друзья. Винс подходит ближе, но останавливается, когда понимает, что Матео приближается ко мне все больше с каждым шагом. Его теплое, твердое тело прижимается к моему, так близко, что я уверена, он может чувствовать, как мое сердце колотится в моей грудной клетке. Винс останавливается, настолько охваченный страхом, что я даже не могу представить, о чем он думает.
А затем свободная рука Матео медленно, угрожающе движется вниз по моему боку к моему бедру. Моя кровь превращается в лед в моих венах, и я не могу дышать. Смятение и ужас объединяются и делают меня совершенно бесполезным, прославленным украшением капюшона. Он не обращает на меня никакого внимания, пока делает это — его глаза устремлены на Винса. Мой ужас растет, когда он улыбается, как будто ему нравится то, что он видит.