На Синглтон-стрит он включил поворотник, но не свернул. Немного погодя поворотник сам собою выключился. По Чарлз-стрит Мэйкон поехал в свой старый район. Там припарковался, заглушил мотор и посмотрел на дом. Нижние окна были темны. Верхние мягко светились. Очевидно, он приехал домой.
Глава девятнадцатая
Сара и Мэйкон решили купить новый диван. На это они отвели субботу, вернее, первую ее половину, поскольку после обеда Сару ждал урок. За завтраком Сара пролистывала мебельный каталог, выискивая отправную точку для окончательного решения.
– Знаешь, я подумываю о чем-нибудь таком цветастом, – сказала она. – У нас никогда не было цветастого дивана. Или это слишком вычурно?
– Не знаю, меня смущает зима, – ответил Мэйкон.
– Почему смущает?
– В смысле, сейчас, в середине июня, цветастый диван вполне уместен, а вот в декабре он будет смотреться странно.
– То есть ты хочешь что-нибудь однотонное.
– Даже не знаю.
– Или, может, в полоску.
– Не уверен.
– Шотландку, я знаю, ты не любишь.
– Не люблю.
– А как насчет твида?
– Тви-и-ид… – протянул Мэйкон.
Сара отдала ему каталог и стала загружать посуду в моечную машину.
Мэйкон рассмотрел картинки: модерновые угловые диваны, уютные диваны в ситцевой обивке, диваны в комбинированных тканях, стилизованные под разные эпохи. Потом с каталогом прошел в гостиную и оглядел место, где встанет диван. Старый диван, безнадежно промокший, и два кресла отправились на помойку. Мэйкон смотрел на голую стену и яркий, заново оштукатуренный потолок. Без мебели комната выглядела прозаично, словно контейнер. Или капсула. Точно, капсула. Мэйкон представил, как в этой капсуле несется сквозь космос.
Пока Сара одевалась, он вывел Эдварда на прогулку. Стояло теплое румяное утро. Соседи подстригали лужайки и пропалывали клумбы. С Мэйконом здоровались. После его довольно долгого отсутствия прежнее радушие исчезло, приветствия были суховаты. Возможно, это лишь казалось, однако Мэйкон старался всем напомнить, что он здешний старожил: «Не устаю любоваться вашими тюльпанами! Гляжу, ваша косилка все еще дышит!» Эдвард вышагивал рядом, неустанно виляя задом.
В кино и книгах герои, решившиеся на важные перемены в жизни, совершали их одним махом. Они уходили и уже не возвращались или женились и жили счастливо. В реальной жизни все это получалось не так четко. Скажем, Мэйкон решил вернуться домой, но был вынужден появиться у Мюриэл, чтобы забрать пса. Под ее осуждающим взглядом он складывал свою одежду, упаковывал пишущую машинку. Позже выяснилось, что кое-что он забыл – вещи, бывшие в стирке, любимый словарь, огромную керамическую кружку, из которой привык пить кофе. Конечно, за ними он уже не вернулся. Так и ушел, намусорив, наследив.
Когда Мэйкон привел Эдварда домой, Сара поджидала их в палисаднике. В желтом платье, подчеркивавшем ее загар, она выглядела очень привлекательно.
– Я беспокоюсь об азалиях, – сказала Сара. – Кажется, весной их подкармливают?
– Вроде бы. По-моему, они живы-здоровы.
– Да, в апреле. Или в мае. Но сделать это было некому.
Мэйкон уклонился от комментария. Он предпочитал делать вид, что в их жизни все как обычно.
– Ничего, у Розы полно всяких удобрений, – сказал он. – На обратном пути заедем и одолжимся.
– И лужайку никто не засеял.
– Лужайка выглядит замечательно, – сказал Мэйкон напористее, чем хотел.
Они заперли Эдварда в доме и сели в машину. Сара взяла с собою газету с объявлениями о продаже мебели.
– «Современные товары для дома», – прочла она. – Но это аж на Прэтт-стрит.
– Давай заглянем, – сказал Мэйкон. Прэтт-стрит была одной из немногих улиц, куда он знал дорогу.
Они выехали из арок древесных крон, в машине стало жарковато, и Мэйкон опустил стекла. Сара подставила лицо солнцу.
– В такой денек тянет искупнуться, – сказала она.
– Можно, если останется время. Вообще-то я хотел пригласить тебя на обед.
– Ой, а куда?
– Куда захочешь. На твое усмотрение.
– Какой ты милый.
Проехали мимо двух небритых мужчин на углу. Сара заблокировала дверцу. Мэйкон представил их диалог: «Как оно ничего, старина?» – «Помаленьку».
На тротуарах стало люднее. Женщины тащили хозяйственные сумки с плетеными ручками, старик волочил магазинную тележку, девушка в линялом платье привалилась к столбу автобусной остановки.
В витринах «Современных товаров для дома» висели огромные плакаты: ОСОБЫЕ ЦЕНЫ В ДЕНЬ ОТЦА! Сара и словом не обмолвилась о праздничной распродаже. Мэйкон решил сам заговорить об этом – мол, его это ничуть не беспокоит.
– Весьма типично, – сказал он, взяв Сару под руку. – День отца! Наживаются на всем.
Сара смотрела по сторонам:
– Кажется, здесь только кровати.
– Все начинается с шезлонгов, – бубнил Мэйкон. – Потом кресло для папы, оглянуться не успеешь, как тебе всучат столовый гарнитур.
Сара решительно направилась к продавцу:
– Мы хотели бы посмотреть диваны.
Весь ассортимент был в скандинавском стиле – диваны с прямыми спинками, что Мэйкона вполне устраивало. По правде, ему было безразлично.
– Какой ты хочешь? – спросила Сара. – На ножках или вровень с полом?
– Все равно. – Мэйкон тяжело опустился на что-то обитое кожей.
Сара выбрала длинный низкий диван, раскладывавшийся в просторную кровать.
– Что скажешь, Мэйкон? Или тебе больше нравится тот, на котором ты сидишь?
– Нет-нет.
– Ну и как тебе этот?
– Замечательно.
– У тебя нет никакого мнения?
– Я только что его высказал.
Сара вздохнула и спросила продавца, доставят ли диван в тот же день.
С покупкой дивана управились так быстро, что осталось время на другие магазины. В универмаге Хуцлера купили большие простыни. Затем посмотрели кресла в мебельном отделе, где тоже была распродажа ко Дню отца.
– Кажется, мы в ударе, – сказала Сара.
Однако с креслами не повезло – ничто не приглянулось. Во всяком случае, Мэйкону. Он бросил поиски и засмотрелся на детскую программу, которую показывал ряд телевизоров.
После универмага отправились к Розе за удобрением, но по дороге Мэйкон остановился перед банком, в котором у него была депозитарная ячейка.
– Для поездки во Францию понадобится паспорт, – объяснил он. – Пойду заберу, раз уж едем мимо.
Сара сказала, что подождет его в машине.
В банке Мэйкон встал в очередь за двумя пожилыми дамами. Видимо, на субботний вечер берут свои украшения, фантазировал он, или хотят отстричь какие-нибудь купоны. Потом Мэйкон почувствовал, что кто-то встал за ним, но почему-то не захотел оглянуться. Он смотрел перед собой, временами деловито поглядывая на часы. Мэйкон слышал тихое дыхание за своей спиной и улавливал горьковатый аромат живых цветов, так не похожий на духи. Наконец он расправил плечи и оглянулся, но увидел еще одну незнакомку, пришедшую за украшениями.
По правде, Мюриэл вовсе не молчала, когда он собирал вещи. Она говорила.
– Ты серьезно, Мэйкон? То есть ты можешь вот так вот попользоваться человеком и свалить? Отбрасываешь меня, как… пустую бутылку? Для тебя я ничего не значу?
Подошла его очередь, и следом за девушкой в мини-юбке Мэйкон прошел по ковровой дорожке в хранилище – безоконное помещение с рядами ящиков.
– Коробку уносить не нужно, – сказал он. – Я просто возьму одну вещь.
Девушка подала ему формуляр на подпись и взяла его ключ. Потом открыла ячейку, отступила в сторону и стала изучать свои ногти. Мэйкон перебрал бумаги, отыскивая паспорт. Закончив, он взглянул на девушку и вдруг ужасно растрогался от ее тактичности – вот ведь деликатно отвернулась, хотя это, конечно, не предписано банковскими правилами… Нет, что-то он разнюнился. Наверное, погода влияет, лето наступило, не выспался…
– Большое спасибо, – сказал Мэйкон, забрал ключ и ушел.
В палисаднике дедовского дома Роза подстригала живую изгородь. Ее наряд садовника состоял из огромной старой рубахи Чарлза. Заметив машину Мэйкона, Роза выпрямилась и помахала рукой. Выслушивая просьбу об удобрении, она продолжала работу.
– Азалии и… что там у вас еще… подбел… любят кислую почву… – размышляла она.
– А где дети? – спросила Сара.
– Какие дети?
– Твои племянник и племянницы.
– А, уехали домой.
– Я-то думала, раз ты еще не вернулась к Джулиану…
– Нет, пока не вернулась, – сказала Роза.
– Ну да, понятно, – пробормотал Мэйкон, не желая вмешиваться в ее личную жизнь, но почти одновременно с ним Сара спросила:
– А почему? Что мешает?
– Ой, Сара, ты не представляешь, в каком состоянии я застала мальчиков. Чтоб не возиться со стиркой, они ходили в пижамах. Ужинали походной смесью.
– Даже боюсь спросить, что это такое, – сказала Сара.
– Смесь из пророщенных пшеничных зерен, орехов и сухофруктов…
– А как же ваша квартира? И Джулиан?
– Знаешь, я никак не могу найти дорогу к этой квартире, – уклончиво ответила Роза. – Еду в магазин, один квартал на восток, потом еду обратно на запад, но всегда оказываюсь не там, всегда. Каким-то образом квартира очутилась на востоке.
Повисло молчание.
– Ладно, давай мы возьмем удобрение… – наконец проговорил Мэйкон.
– Конечно, конечно, – сказала Роза и пошла к сарайчику.
Сара сама предложила пообедать в «Старой бухте».
– Точно? – удивился Мэйкон.
– А что такого?
– Ты всегда говорила, там скучно.
– Я поняла, на свете есть кое-что похуже скуки.
Та к себе рекомендация, подумал Мэйкон, но промолчал.
Полдень едва наступил, однако ресторан уже был полон, пришлось подождать, пока освободятся места. Привыкая к полумраку, Мэйкон стоял возле подиума администраторши. Он оглядел зал и подметил некую особенность: здесь больше не было одноликой толпы пожилых завсегдатаев, ее сменили яркие необычные личности. Вон священник чокается с женщиной в теннисном платье, вон нарядная дама с молодым человеком в прозрачном оранжевом балахоне, вон две бойкие школьницы сгружают свой жареный картофель в тарелку малыша. Мэйкон не слышал, о чем говорят эти люди, но пробовал догадаться.