Вечером он взял из мини-бара бутылочку вина и осторожно уселся в кресло. Даже донести бутылку до рта было больно, но он надеялся, что вино поможет уснуть. Потом к нему заглянула горничная и о чем-то спросила – наверное, не хочет ли он поесть; Мэйкон поблагодарил и сказал «нет». Видимо, горничная собралась домой, в руках она держала потрепанную книжку.
Позже, когда он еле-еле залез в кровать, в дверь опять постучали.
– Мэйкон? – позвала Мюриэл. – Мэйкон?
Мэйкон замер. Она ушла.
Темнело, комната теряла очертания. Комодный человечек исчез. Над потолком протопали шаги.
Мэйкон часто задумывался, много ли народу умирает в отелях. По закону больших чисел такое случается, верно? И как поступают с теми, у кого нет близких родственников? Скажем, с бессемейным коммивояжером-холостяком, одним из его читателей? Есть ли какая-нибудь земля горшечника для погребения странников?[3]
Мэйкон мог лежать только в двух положениях – на левом боку и на спине. Для каждой смены позиции надо было очнуться, прикинуть тактику и собраться с духом на пытку. И снова впасть в тревожное забытье.
Снилось, что в самолете рядом с ним сидит тонкогубая дама в очень тесном сером накрахмаленном платье. Он старался не шевелиться, потому что дама не одобряла ерзанья. Откуда-то он знал ее правило. Наконец все тело его затекло, и он решил взбунтоваться. «Мэм!» – сказал он. Дама обратила к нему спокойные скорбные глаза под изящно очерченными бровями. «Мисс Макинтош!» – воскликнул он. И проснулся от острой боли. Казалось, чья-то жестокая ручонка выкручивает ему поясницу.
Утром вместе с официантом, доставившим завтрак, пришла горничная. Наверное, она совсем замоталась, подумал Мэйкон, но обрадовался, увидев ее. Пара хлопотала над ним: долили горячего молока в кофе, официант помог добраться до ванной, горничная перестелила постель. Мэйкон неуклюже благодарил, беспрестанно повторяя «мерси». Жаль, он не умел сказать по-французски «Вы удивительно добры ко мне». Потом он съел все рогалики, которые горничная заботливо намазала маслом и клубничным джемом. Для компании включил телевизор и лег в постель.
Когда в дверь постучали, он раскаялся в выборе компаньона. Наверное, это Мюриэл, она услышит работающий телевизор. Хотя для нее слишком рано. Потом скрежетнул ключ в скважине и в номер вошла Сара.
– Ты? – обомлел Мэйкон.
Бежевый костюм и в тон ему два чемодана – от Сары просто веяло деловитостью.
– Все в порядке, я тебя подменю. – Сара поставила чемоданы, чмокнула Мэйкона в лоб, потом взяла стакан со столика, на котором привезли завтрак, и прошла в ванную. – Мы перекроили график, завтра я отправлюсь в другие города.
– Но как ты сумела так быстро приехать?
Со стаканом воды Сара вышла из ванной и выключила телевизор.
– Скажи спасибо Розе. Она просто волшебница. Переоборудовала весь офис. Вот таблетка от доктора Левитта.
– Ты же знаешь, я не пью таблетки.
– Теперь выпьешь. – Сара помогла ему приподняться. – Тебе надо как можно больше спать, чтобы поправиться. Глотай.
Крохотная таблетка оказалась ужасно горькой. Во рту горчило, даже когда Мэйкон опять улегся.
– Болит сильно? – спросила Сара.
– Довольно.
– А как ты кормился?
– Ну, завтрак вот привезли. Вот и все.
– Я узнаю насчет доставки еды в номер. – Сара сняла трубку. – Поскольку я уеду… Что с телефоном?
– Не работает.
– Ладно, я спущусь к портье. Тебе что-нибудь принести?
– Нет, спасибо.
Сара вышла. Мэйкон уже был готов поверить, что все это ему пригрезилось. Однако вот на полу лоснятся кремовые чемоданы – те самые, что дома хранились в шкафу.
И тогда он подумал, что произойдет, если Мюриэл вдруг сунется в его номер. Вспомнилось, как позавчера (или третьего дня?) она ввалилась к нему со своими покупками. Наверняка остались какие-нибудь следы. Может, пояс упал под кровать или с платья оторвалась стекляшка… Мэйкон всерьез обеспокоился. Как пить дать, что-нибудь да осталось. Вопрос только – что. И где.
Мэйкон застонал, перевернулся на живот, с трудом сполз на пол и, стоя на четвереньках, заглянул под кровать. Вроде ничего. Он поднялся, добрел до кресла и проверил щель между спинкой и сиденьем. Тоже ничего. Вообще-то Мюриэл, помнится, не подходила ни к креслу, ни к комоду. На всякий случай Мэйкон один за другим выдвинул ящики. Его собственные скудные пожитки уместились в верхнем ящике, остальные были пусты. Однако в среднем обнаружилась россыпь розовой пудры. Наследила, конечно, не Мюриэл, но ведь можно подумать и на нее. Надо избавиться от улики. Мэйкон дотащился до ванной, смочил полотенце и начисто протер ящик. Но потом заметил, что на полотенце появилось большое розовое пятно, как будто им вытиралась женщина, переборщившая с макияжем. Он свернул полотенце пятном внутрь и засунул его вглубь комодного ящика. Нет, так себя выдашь с головой. Мэйкон вытащил полотенце из ящика и затолкал его под сиденье кресла. Нет, тоже не годится. В конечном счете он добрался до ванной и застирал полотенце, раз за разом намыливая пятно, покуда оно не исчезло. Спина болела зверски, на лбу выступили бисерины пота. В какой-то момент Мэйкон понял, что ведет себя странно, он приписал это действию таблетки и, бросив полотенце на пол, забрался в постель. Уснул он почти мгновенно. Только сон его был не обычный, а скорее мертвецкий.
Мэйкон слышал, как вернулась Сара, но не было сил очнуться. Потом Сара снова ушла. Стукнули в дверь: привезли обед, горничная шепотом окликнула: «Мсье?» – но Мэйкон пребывал в ступоре. Боль утихла, однако не пропала, а лишь затаилась; таблетка сработала как дешевый освежитель воздуха, который лишь заглушает скверный запах. Потом опять пришла Сара, и Мэйкон разлепил веки. Со стаканом воды в руке Сара стояла возле кровати.
– Как ты? – спросила она.
– Ничего.
– Прими еще таблетку.
– Они просто убойные.
– Но ведь помогают?
– От них я вырубаюсь, – сказал Мэйкон. Но таблетку проглотил.
Сара присела на край кровати, стараясь его не потревожить. С дороги она даже не переоделась, однако вид у нее был свежий, ничуть не усталый.
– Мэйкон, – тихонько позвала Сара.
– М-м?
– Я видела твою приятельницу.
Мэйкон напрягся. Боль насторожилась.
– Она меня тоже заметила. И похоже, очень удивилась.
– Сара, все это не то, чем кажется.
– А что же оно такое? Хотелось бы услышать.
– Сюда она приехала сама по себе. Клянусь, я обо всем узнал перед самым взлетом. Она меня преследовала. Я сказал, что не хочу ее видеть. Что зря она это затеяла.
Сара смотрела ему в глаза.
– Значит, узнал только перед взлетом, – сказала она.
– Клянусь!
Мэйкон пожалел, что выпил таблетку. Голова не соображала.
– Ты веришь мне? – спросил он.
– Да, верю. – Сара встала и начала снимать крышки с доставленного обеда.
Днем Мэйкон опять плавал в забытьи, но слышал, как горничная дважды заглянула в номер. Он почти очнулся, когда с пакетом продуктов вернулась Сара.
– Я решила приготовить тебе ужин сама, – сказала она. – Тут свежие фрукты и все такое. Ты вечно жаловался, что в поездках тебе не хватает фруктов.
– Спасибо большое, Сара.
Мэйкону удалось принять сидячее положение, подложив подушку под спину. Сара снимала обертки с сыров.
– Телефон починили. Пока меня не будет, ты сможешь заказать еду в номер. И вот что я подумала: если спина твоя позволит, мы могли бы здесь задержаться и осмотреть достопримечательности. Немного времени посвятить себе, раз уж мы тут. Сходить в музеи, еще куда-нибудь.
– Замечательно, – сказал Мэйкон.
– Устроить себе что-то вроде второго медового месяца.
– Чудесно.
Сара положила сыры на расправленный бумажный пакет.
– Твой билет мы обменяем. Он у тебя на завтра, но теперь об этом и речи нет. А у меня билет с открытой датой. Джулиан так посоветовал. Я сказала, где он теперь живет?
– Нет. Где?
– Переехал к Розе и твоим братьям.
– Куда переехал?
– На время своей отлучки я оставила Эдварда у Розы, смотрю, а там Джулиан. Он спит в Розиной спальне и каждый вечер после ужина играет в «Прививку».
– С ума сойти!
– Поешь сыру.
Мэйкон взял ломтик, стараясь не менять положения.
– Смешно, иногда Роза напоминает камбалу, – сказала Сара. – Не внешне, разумеется… Она так долго пролежала на океанском дне, что один глаз переместился на другую сторону головы.
Мэйкон перестал жевать и уставился на нее. Сара налила в стаканы какую-то мутную бурую жидкость.
– Яблочный сидр, – пояснила она. – Я решила, тебе не стоит мешать спиртное с лекарством.
– Да, конечно.
Сара подняла стакан:
– За наш второй медовый месяц.
– Наш второй медовый месяц, – эхом откликнулся Мэйкон.
– Двадцать один год вместе.
– Двадцать один, – повторил Мэйкон. Однако срок.
– Или, ты считаешь, двадцать лет?
– Нет, двадцать один, все верно. Мы поженились в тысяча девятьсот…
– Я в том смысле, что прошлый год мы жили порознь.
– А. Нет, все равно двадцать один.
– Ты думаешь?
– Последний год был всего-навсего очередным этапом в нашем супружестве. Не волнуйся, двадцать один.
Чокнулись.
Главным блюдом стало консервированное мясо на французской булке, на десерт – персики и клубника, которые Сара ополоснула под краном. Все это время она балаболила, и Мэйкон почувствовал себя дома.
– Я не говорила, что пришло письмо от четы Эвери? Возможно, в конце лета они заедут в Балтимор. И вот еще, приходили из санэпидстанции.
– Да?
– Термитов не обнаружили.
– Слава богу.
– Я почти закончила свою скульптуру, мистер Армистед сказал, это мое лучшее творение.
– Ты молодец.
– Я знаю, ты считаешь мои занятия чепухой… – Сара свернула последний пакет.
– С чего ты взяла?
– Конечно, ты думаешь, немолодая тетка изображает из себя худ