чтобы оно было способнодвигаться.Ия до сих пор слышалмощнейшийрёв, только сейчасполныйужене стольконеобъятнойярости, сколькотоскииболи.
– Божемой, – прошепталя самсебе, ибоне думал, чтобыкто-нибудь могменяуслышать вэтомпостоянно нарастающемшуме.
Вдругпламя, окружающеедемона напоминающимимолнии языками,сформировалосьвогромныйшар. Втот же моментя заметил, что один измонаховсхватилсязагрудьис лицом,искажённымгримасойболи,упал напол. Другойоблокотилсянастену, аискры,бьющиеизегопальцев,потускнели. Однакодемонбыл пойманвловушку. Он бессильно бил изнутри по светящемусяшару, азмеибросались на негосразинутымипастями. Теперьлицомонстрауже ничемненапоминалолицаКазимираНейшалька. Онобыло бородатым, тёмным, будто сожжённымсолнцем. Посреди лица был изогнутый нос, спутанные густые волосы спускались до плеч. Вдруг пылающие тёмным светом глаза уставились прямо на меня. Этот взгляд в один момент овладел мной и подчинил. Одновременно я почувствовал, как в моё сердце и разум вливается, как поток кипящего золота, такая необычайная мощь, что я понял, что за один миг приобрёл силу, о которой никогда не смел даже мечтать. А после этого кто-то ударил меня и подсёк мне ноги. Я потерял зрительный контакт с демоном, и это было так больно, словно кто-то вырвал мне глаза из черепа. Я упал и ударился лбом об пол. Съёжился, обнимая голову руками, и с моих губ, помимо моей воли, сорвался жалкий болезненный скулёж. Эта огромная сила была так близко от меня, что её потерю я ощущал, будто меня лишили самого прекрасного из даров. Тогда я почувствовал чьё-то успокаивающее прикосновение к плечу, и боль начала исчезать, пока, наконец, не рассеялась. Я огляделся. Рядом со мной стоял на коленях аббат и с закрытыми глазами беззвучно произносил молитву. Когда он закончил, он поднял веки и встал, воспользовавшись помощью одного из монахов.
–Почтиегозаполучил. – Я услышалчей-тошёпототстены, но у меня не былосил, чтобыповернуть голову.
Поддерживаясебяруками, я встал ипошатнулсяв сторонуаббата. Кто-томеняподдержал.
– Не ожидалнасздесь, Мордимер, не так ли? – спросилаббатбез улыбки.
У него былоусталое лицо, ия также заметил, чтоегоруки слегкадрожат. Борьбас демоном,должно быть,сильноослабилаегоивсехбратьевиз Совета. Я знали то,что он извлёкменяиз бездны, к которойя шёл, когданеосторожновстретилсявзглядомс демоном.
– Нет, отче, – ответил я, склонив голову. – Ипризнаю, что, видя, какпламяиспепелилотелапочтенныхмонахов, я подумал, чтовсёужепотеряно...
– Маловер! – перебилменяаббат, но на этот разнаегобледныхгубахпоявиласьтеньулыбки. – Это были ненашивозлюбленныесобратья, апереодетые виходеждузаключённые. Мы потеряливогнедемонадвенадцатьнераскаявшихсяеретиковичернокнижников... Невеликапотеря...
– Вот как... – только и сказаля, потому чтоменя удивила какхитростьаббата, такискорость, с которой емуудалосьпровестимаскарад.
– Толькобрат Альбертвеселитсяужев Царстве Небесном, помилуй, Господи, его душу, – произнёсстарый монах, стоящий рядом саббатом.
Я догадался, что он говорит о молодом брате, который был нашим проводником, и тоже перекрестился, но я был настолько слаб, что моя рука едва подчинялась приказам, исходящим из разума.
– Он знал, чтоидётнасмерть, ипокорно отдался воле Господней, – ответилторжественноаббат. – Вспомните, в конце концов, чтоПисание гласит:
большей любви никто не имеет, как если кто душу свою положит за други своя.
Я подумал, что демон, скрытый в Нейшальке, или, скорее, демон, который принял образ доктора богословия, был чем-то вроде брандера, посланного, чтобы уничтожить вражеский флот. Но потом я вдруг понял, что на самом деле страшная и поражающая воображение атака демона не навредила ни в чём ему самому. А значит, он не был секретным оружием, отчаянно посланным на самоубийственную миссию, инструментом, лишённым интеллекта и инстинкта самосохранения. Его задача заключалась в том, чтобы убить благочестивых монахов и использовать их смерти в ему одному известных целях.
– Ну что ж, – сказал аббат с лёгким вздохом. – Возблагодарим Господа, что из испытания, которому он решил нас подвергнуть, мы вышли не только невредимы, но и сильнее, чем когда-либо.
Через мгновение в комнате царила тишина, и все мы, я и сопровождающие меня монахи, погрузилась в молитвы и благочестивые размышления. Я думал, что чудесно было бы сейчас глотнуть водки, но поскольку просьба о таком одолжении показалась мне крайне неуместной, то я промолчал.
– Расскажи нам всё, что знаешь и что видел, Мордимер, – приказал аббат.
Ничего не скрывая, я рассказал всю историю, как я её помнил, от момента встречи с Нейшальком в церкви в Горлитце и вплоть до прибытия к воротам монастыря. В ходе истории я вынул из-за пазухи обломок стрелы и вручил его аббату. Он долго разглядывал покрытое рунами древко, после чего вздохнул и протянул его стоящему за ним монаху.
– Когда ты догадался, кем является наш гость, Мордимер? – Он обратил на меня взгляд проницательных светло-голубых глаз.
– Не знаю, кто он или кем он был, но, определённо, не Казимиром Нейшальком, чародеем и доктором богословия. Об этом я догадался почти сразу, – ответил я, стараясь преодолеть скованность языка.
– И как ты это узнал? – Стоящий почти напротив меня старый монах прищурил глаза и испытующе меня рассматривал.
Я сглотнул и решил собраться с мыслями.
– Во-первых, демон, называвший себя Белизариусом. Вся эта ситуация показалась мне подозрительной, потому что напоминала народные сказки. Тщеславный всезнайка загадывает глупое желание, которое оборачивается против него или от которого нет никакой пользы... Это было шито белыми нитками. А демон, называвший себя Белизариусом... – Я покачал головой и зашипел, так как это движение вызвало вспышку боли в глубине черепа. – В его предложениях было слишком мало изящества для столь мощной сущности. Словно на самом деле он хотел, чтобы я как-нибудь случайно не согласился. Я начал подозревать, что он в сговоре с Нейшальком, но, судя по тому, что я вижу сейчас, – краем глаза я посмотрел на существо, заключённое в светящийся шар, – осмелюсь предположить, что тот демон был его слугой... Кроме того, с полным смирением признаю, что меня удивила чрезмерная лёгкость, с которой он отказался от нападения на меня.
– Смирение, достойное уважения. – Кивнул монах. – А дальше?
– Страх перед кем-то, кто преследовал нас. Настоящий, ощутимый во всех отношениях ужас. Со всей очевидностью, он не боялся так ни демона, ни тем более посещения вашего святого монастыря. Так что я должен был задать вопрос: кто та слепая женщина, которая охотилась за нами, и что означают символы на стреле, которая чуть не убила Нейшалька? Тогда я впервые понял, что, быть может, именно она была той причиной, из-за которой он искал моей помощи. Она, а не Белизариус...
– Стрела из лука не убила бы его, - прервал меня монах. - Для уничтожения этого отродья тьмы недостаточно силы обычных людей или оружия, ими созданного. Несомненно, однако, что стрела, благодаря заключённой в ней мощи, могла его сильно ранить и лишить сил. А эта рана сорвала бы его дальнейшие планы. Что-нибудь ещё?
– То, как Нейшальк остановил созданное из воды существо, – ответил я. – Ему пришлось использовать свою настоящую силу для того, чтобы вызвать за столь короткое время столь сильное пламя. Я даже не слышал о чернокнижнике, который в один момент, без подготовки, смог бы достичь столь впечатляющего эффекта. Тогда я и узнал, что имею дело с кем-то иным, чем обычный демонолог. Однако я не подозревал... – я обратил свой взгляд на кучки пепла, оставшиеся от тринадцати мужчин, и заключённое в светящийся шар тело демона.
– Что он настолько силён? – подсказал монах.
– Именно. – Я кивнул головой. – Невероятно.
– Действительно, невероятно, - вставил настоятель, глядя на растущих из плеч демона змей, которые яростно бились головами об светящуюся стену. - Учитывая, кто он и откуда он родом.
Я не ответил ни слова, ибо в монастыре Амшилас не задают вопросов, если тебя об этом не просят. Я знал, что узнаю всё, если такова будет воля монахов.
– Это Ази Дахак, называемый иначе Захакием, древний царь Персии. Он позволил, чтобы демон Иблис поцеловал его плечи, а потом из этих плеч выросли две ядовитые змеи, которых вы сейчас видите, – сказал аббат, глядя прямо на меня.
Даже движением век я не дал понять, как сильно меня поразили сказанные им слова. Честно говоря, если бы я услышал их из других уст, то принял бы моего собеседника за сумасшедшего. Змеи, как будто услышав, что о них речь (хотя я не думал, что это было возможно), ударили в барьер с удвоенной силой, высовывая длинные раздвоенные языки. Из-за светящейся стены не доносилось ни звука, но я представлял себе яростное шипение, которое должно было сопровождать их удары.
– Ази Дахак пытался бороться с тем, что первоначально счёл болезнью, и Иблис, на этот раз в виде учёного лекаря, подал ему идею отвратительного лечения. Каждый день убивали двух мальчиков, а их мозгом кормили этих змей. Да. - Аббат махнул рукой в сторону погружённого в летаргию тела. - Это его история. Из царя он превратился в тирана, из тирана в демона. Настолько сильного, что даже мы не смогли распознать его природу, пока он не решил предстать в своём истинном виде...
– Мне казалось, однако, достойный отче, - перебил его старый монах, - что Ази Дахак был заключён в узилище и, связанный неразрывными цепями, должен ждать Судного Дня.
– Как видишь, уже нет, - вздохнул настоятель. - Но мы также знаем от нашего благородного Мордимера, что за ним послали Охотницу. Жаль, что она умерла...
Я догадался, конечно, что он говорит о слепой женщине, обладающей необычайной силой, которую я убил, когда она встала на моём пути.
– Простите, святой отец, – повернулся я к настоятелю. – Но разве учение Церкви не учит нас, что нет демонов римских, персидских, египетских или валлийских, но все они являются разными ипостасями одних и тех же враждебных нам существ? А люди, в зависимости от страны, в которой они живут, по-разному представляют и по разному называют сущности, которые в действительности являются эманациями падших ангелов, происходящих от самого сатаны?