— Понимаю, господин граф. Значит никаких споров?
— Всегда есть споры, инквизитор, — встрял Ронс. — Но никто не осмелился бы на что-то такое.
— Осмелюсь спросить, уведомил ли господин граф префекта? Императорский двор?
— А что им до этого? — рявкнул де Родимонд. — Сдирать подати они первые, но что другое? Конечно, уведомил. Мне даже не ответили.
Я покачал головой, ибо именно этого следовало ожидать. У императора и его чиновников поважнее дел выше головы, чем заниматься проблемами провинциального графа, получившего титул в обмен на рога отца. Но пусть бы только осмелился не заплатить подати. Сразу бы ему на голову свалились прево[92] и его мытари.
— С радостью помогу вам, граф, — сказал я, — ибо, хотя я не знаю, касается ли дело ереси либо колдовства, но могу допустить, что такая вероятность есть.
— Колдовство, — фыркнул граф. — Тоже мне…
— Это лишь предположения. — Я развёл руками. — Не был бы господин граф любезен, рассказать мне всю историю с начала?
— Ронс, — де Родимонд посмотрел на лейтенанта.
— Слушаюсь, господин граф. — Офицер поставил уже пустую чашу, после чего долил вина из кувшина: сначала графу, потом мне и напоследок себе.
— Всё началось с исчезновения людей из Медведника… — начал он.
— Такие тут варварские названия, — пробурчал граф. — Медведник, Берёзовка, Моховые Горки, Грязюки, Послуштаны, Бузовая Дворня…
— Послуштаны[93]? — улыбнулся я. — Действительно, варварское. Но, как это, лейтенант: «с исчезновения»? Тел не нашли?
— Да нет, — ответил он. — Мы думали, кто-то их перекупил, как говорил господин граф, ибо здесь не хватает рабочих рук. Нужно корчевать лес, земля каменистая и неплодородная, вот местные господари и пытаются перещеголять друг друга в вольностях[94].
— Но потом поселенцев уже убивали?
— Так точно. Три раза. Три деревни. И в каждом случае приходило письмо, сообщающее, куда нам ехать за телами.
— Вы искали убийц?
— Ищи ветра в поле, — пробормотал Ронс. — Это большой лес. Болота, разливы, чаща, лабиринт пещер на юге. При желании, целую армию мог бы спрятать, а не несколько разбойников. Вот только, до сих пор даже разбойничать здесь никому не хотелось. А у меня восемь солдат и пара десятков вооружённых слуг. Будь у меня вдесятеро больше и всё равно ничего бы не сделал. И ведь мы не можем оставить замок без охраны.
— И так мне будут вырезать людей! — Граф так грохнул кулаком по столу, что перевернулся керамический горшочек, и на столешницу вытекла тёмнозелёная масса.
— Никаких требований? Ничего? — спросил я.
— Чего они могли бы от меня требовать? — спросил он с какой-то неожиданной горечью. — Уже два года задерживаю налоги. Как давно ты служишь мне задаром, Ронс?
— Почти год, господин граф.
— Вот именно. За стол и крышу над головой. Такой вот из меня граф.
— Итак, смиритесь под крепкой рукой Бога, дабы вас вознёс в свое время.[95] — ответил я ему словами Писания.
— Только интересно, когда это время придёт, — де Родимонд посмотрел на меня тусклым взглядом. — Как вы думаете, можно ли получить философский камень? Красную тинктуру?[96]
— Нет, господин граф. Думаю, что нет, — честно ответил я.
— И я так считаю, — он покачал головой. — А сколько Корнелиус золота у меня вытянул на эти опыты… Мой Бог…
— Корнелиус? — подсказал я.
— Этакий пройдоха, — неохотно пояснил Ронс. — Я предупреждал господина графа, но, конечно, я всего лишь простой человек. У меня нет образования и я не способен понять умы, что возносятся к вершинам науки, — сказал он с иронией, явно кого-то цитируя.
— Алхимик, так ведь? Господин граф приказал его повесить?
— Следовало, — невесело рассмеялся Ронс. — Почуял, откуда ветер дует, и удрал.
— Принц Хаггледорф пятнадцать лет ждал результатов работы своего алхимика, — сказал я. — Заложил половину вотчины на его изыскания. Ну, а на пятнадцатый год потерял терпение и приказал его поджарить на железном кресле[97].
— О, это мне не пришло в голову, — де Родимонд хлопнул себя руками по бёдрам. — Я хотел его всего лишь повесить.
— Когда сбежал этот Корнелиус? — спросил я.
— Полгода тому назад? — Граф посмотрел вопросительно на лейтенанта, и офицер кивнул.
— То есть, перед пропажей людей из деревни и первыми нападениями?
— И что общего между одним и другим? — де Родимонд пожал плечами.
— Письмо, господин граф, — объяснил я. — Я говорил, что его писал человек образованный. Кроме того, совершенно очевидно, что он был за что-то обижен на господина графа. Ведь это уведомление о совершенных преступлениях — чистое злорадство. Думаю, его забавляло бессилие господина графа, если позволите мне быть честным.
— Я прямо-таки представляю, как Корнелиус обгрызает трупы, — фыркнул с иронией де Родимонд. — Да, спасибо, но если так действует наша Инквизиция…
— Корнелиус — это слабый и тщедушный человек, — пояснил Ронс. — Как бы он мог перебить лесорубов, рыбаков, пастухов? Вдобавок вооружённых и знающих толк в битве? У вас разыгралось воображение, инквизитор.
— Прошу прощения, господин граф, — сказал я, склоняя голову. — Я всего лишь стараюсь охватить всё дело моим скудным умом и наверняка совершаю многочисленные ошибки.
— Опасный человек, — произнёс после минуты молчания де Родимонд, обращаясь к офицеру, — этот наш инквизитор. Действительно опасный. — Он покачал головой и посмотрел на меня. — Значит, думаешь, доктор Корнелиус замешан во всё это?
— Из-за отсутствия других предпосылок[98], смиренно признаю, что такая мысль посетила мою голову.
— Оставь ты… — буркнул он, — это раболепие. Ибо, полагаю, не за красноречие ты стал инквизитором. Ты давно уже служишь Церкви?
— Давно, господин граф.
— Приходилось заниматься подобными делишками?
— Подобными нет.
— Так что, мне можно радоваться, что буду первым, а? Новый опыт в инквизиторской работе…
— Есть ли у господина графа карты окрестностей? — спросил я, игнорируя его ехидство.
— Карты… Ещё чего… Попробуй уговори императорских картографов, чтобы сюда приехали.
— А эти деревни находятся… были, — поправился я, — далеко друг от друга?
— Два дня пути, — ответил Ронс. — Примерно.
— Если бы я захотел посетить все, как бы мне пришлось ехать? По прямой линии?
— Нет, конечно же, нет, — ответил лейтенант и надолго задумался. — Скорее, я бы сказал, что тебе пришлось бы сделать круг, инквизитор.
— Хорошо. Тогда представим себе, что у нас есть круг, — я повёл носком сапога по полу, — и на этом самом круге лежат подвергшиеся нападению деревни. Что в его центре?
Ронс и де Родимонд посмотрели друг на друга.
— Болота? — неуверенно спросил офицер. — Да, — добавил он уже решительным голосом. — Болота.
— Значит, там мы должны искать убийц, — произнёс я. — Кто-нибудь знает эти болота?
— Вы шутите? — рассмеялся Ронс. — Зачем кому-то понадобилось бы их знать?
— Бандиты должны где-то жить и иметь что съесть. Уверен, на болотах мы найдём их укрытие. Есть ли кто-то, кто может нас провести? Смолокуры[99]? Бортники[100]?
— Бортники… Гм… — задумался Ронс. — Я слышал о бортниках, живущих поблизости. Но знают ли болота, один Бог ведает.
— Вы действительно хотите нам помочь, инквизитор? — спросил де Родимонд, и в его голосе я, похоже, услышал нечто вроде неохотного уважения. — Мне даже нечего предложить вам взамен.
— А дайте мне, господин граф, несколько человек и запас еды. Не знаю, впрям ли мы найдём что-то на болотах, но знаю, что мы можем черпать великой мудрости в словах Писания. А оно гласит: «стучите, и отворят вам»[101].
— Поеду с ними, — произнёс лейтенант. — Возьму Фонтана, де Виля и нескольких солдат. Может ничего из этого не получится, но попробовать стоит.
— А ваши люди, инквизитор, — с сомнением в голосе перебил де Родимонд. — Были когда-нибудь в бою?
Я рассмеялся.
— Возможно, я не должен употреблять таких слов по отношению к моим помощникам, но это убийцы, господин граф. Одни из самых обученных, каких я видел в жизни.
Граф покивал, но я видел, что он остался не до конца уверенным.
— Не знаю, Ронс, — наконец сказал он. — Это тебе придётся рисковать головой. Не отдам тебе такого приказа, но сделаешь то, что посчитаешь нужным.
— В таком случае, еду с инквизитором, господин граф, — решил без колебаний лейтенант. — Плохо бы я себя чувствовал, зная, что чужой человек воюет за моё дело.
Мы подползли, елозя животами по мокрой земле, и затаились на краю кустарника. Я видел фигуры, снующие у костров. В центре стояла бочка, из которой люди черпали кувшинами или кубками, мы чувствовали запах жареного мяса, а издали доносились голоса разговоров.
— Первый, — прошептал я. — Сможете их снять?
— Ясно, Мордимер, — ответил близнец. — Всё видно как на ладони.
— Инквизитор, — я услышал голос Ронса. — А если это не они? Если убьём невиновных?
Я какое-то время думал над тем, что он сказал. Меня не особенно заботила жизнь этих людей, но я не собирался рисковать собственной, если это не должно было принести нужного эффекта. Действительно, существовала вероятность, что это были всего лишь спокойные поселенцы, желающие жить вдали от закона, податей и власти феодального хозяина. Подобное часто случалось в малозаселённых местностях. Это также могли быть беглые холопы или изгои, скрывающиеся в глуши от суровой руки правосудия, но не имеющие ничего общего с вырезанием деревень.