а карточной игре. Поговаривали, что недавняя «размолвка с Мадам», которая своей чопорностью и религиозностью почти отвадила короля от мирских развлечений, давала шанс Герцогу Орлеанскому на некое сближение, а визит короля на карточную игру еще более отдалял короля от спальни мадам де Ментенон. По Версалю поползли слухи, что поводом для ссоры послужило чрезмерное внимание короля к молоденькой фрейлине герцогини. И, поэтому, виновница сей истории, молоденькая мадмуазель де Монтеррас, по приказанию герцога, предусмотрительно была усажена за центральный стол, где обычно играл король.
Де Брезе, войдя в салон, отдал плащ и шляпу лакею, и окинул взглядом собравшееся общество. Карточная вечеринка была уже в разгаре, но столы, расставленные по кругу и накрытые зеленым сукном, были почти пусты. Небрежно брошенные на них карты говорили о прерванной игре. Все столпились у центрального стола, где соперничали играя в poque[2] граф Ла Буши обозначенная нами мадмуазель де Монтеррас. Ставками игроков служили золото и драгоценности — на столе горкой лежали и монеты, и украшения.
Граф Ла Буш — лет тридцати господин в черном парике, с красивыми, не лишенными коварства, глазами, уверенно повышал ставки, он был увлечен скорее очаровательной соперницей, нежели самой игрой. Мадмуазель Шарлотта де Монтеррас — внезапно вознесенная молвой в фаворитки стареющего короля Людовика XIV, совсем еще юная особа, лукаво поглядывала поверх карт. И хоть на ее хорошеньком личике застыла светская улыбка, но наиболее наблюдательные из гостей могли заметить замешательство, охватившее прелестную соперницу графа. Совсем недавно появившись при дворе, Шарлотта, взятая, скорее из-за прелестной внешности, нежели из-за знатного происхождения, она все еще смущалась всеобщему вниманию. А нешуточные ставки и количество золота на столе и вовсе повергали ее в шок.
За этой игрой и следили придворные, негромко переговариваясь между собой. Лишь один из них, недавно вернувшийся из России, беседовал с кардиналом на темы далекие от игр:
— Право, Ваше преосвященство, уверяю, это отнюдь не сплетни! Война войной, но в лагере русских всерьез говорили, что в окрестностях объявилась нечистая сила… Тонкие брови служителя церкви удивленно изогнулись на худощавом лице.
— Да что Вы!
Придворный не замедлил пояснить его преосвященству:
— В образе всадника апокалипсиса этот демон разъезжает по полям и лесам, забирая людские души. Стоит русским послать гонца, его на следующий день находят мертвым! Лошадь его по болотам, как посуху идет, а как руку поднимет — деревья валятся!
Епископ принял снисходительный тон и со вздохом протянул:
— Немудрено сын мой… Россия — страна дикая! Люди там темные, на легенды падкие! Уж вам то, просвещенному представителю Европы не следует уподобляться язычникам! Однако, пойдемте к столу, сдается мне, юная фаворитка сегодня в выигрыше не просто по воле случая.
— Вы полагаете, ей подыгрывают?
В этот момент в салон вошел Герцог Орлеанский вместе со своим неизменным любимцем, Де Гишем. Теребя свой сандаловый веер и отвечая на приветственные поклоны, он, направился к центральному столу, продолжая свой рассказ:
— …Никто не знает, уж зачем, графиня Ла Шер завела обезьянку…
Де Гиш, оживился:
— Видимо, ей наскучило окружение! Захотелось свежего лица! О, смотрите! Мадмуазель де Монтеррас проиграет все, что подарил ей король!
Герцог Орлеанский запечатлел на устах кривую ухмылку:
— Тсс! Это всего лишь сплетня. Кто знает, вдруг это ожерелье из сундуков ее покойного старика-отца. Хотя его Величеству иногда надо отвлекаться от молитв в обществе Мадам! Так о чем я?
— Об обезьянке!
— Да, и вот представьте себе, эта обезьяна вспрыгнула на голову ее супруга…и стянула парик!
Де Гиш, не переставая следить за игрой, поинтересовался:
— И все сразу увидели его рога? Герцог притворно вздохнул:
— Увы, лишь только лысину…
Его взгляд остановился на Де Брезе:
— А, вот и наш герой — любовник! Гроза вдов и жен! Де Гиш вполголоса произнес:
— Последнее время он тоже вертится около Монтеррас! Герцог Орлеанский пожал плечами:
— После распространившихся слухов все торопятся выразить ей свое почтение!
— И что король? — переспросил окончательно сбитый с толку интригой приятеля де Гиш.
— Насколько я понял, после ссоры с Мадам, он не прочь развлечься! Но, он стар и ленив! Правда, если расставить сети, куда заплывет мадмуазель, он вряд ли откажется… проверить улов! — Герцог насмешливо покосился на де Монтеррас. Де Гиш также глянул на прелестную фрейлину:
— Да, только наша милая рыбка может и не захотеть быть пойманной!
— Увы, времена, когда фрейлины ловили любой намек короля прошли. Тем более эта провинциалка! Она в фрейлины-то попала, разве что, благодаря просьбе своего дяди!
— Этот Монтеррас, при дворе появлялся дважды, кажется, на казнь Равальяка[3] и в день победы над Фрондой! — уточнил Де Гиш.
Герцог рассмеялся. Его смех, по-видимому, долетел до мадмуазель де Монтеррас. Ее взгляд случайно упал на вошедшего де Брезе. Он тут же учтиво поклонился.
Игра за столом приближалась к кульминации, ставки с каждым разом делались все значительнее. Игроки пасовали один за другим, предпочитая не вмешиваться в схватку лидеров — обворожительной мадмуазель и насмешливо поглядывавшего на свою соперницу графа.
Увидев, что девушка собирается снять с шеи колье и поставить его на кон, Де Брэзе, направился к игровому столу. Проходя за спиной графа, он не преминул ознакомиться с его картами и встал за спиной девушки.
Де Монтеррас, тем временем, все-таки сняла с себя колье и придвинула его к золотым монетам и прочим драгоценностям, лежавшим на столе в качестве ставки.
Все в зале изумленно уставились на нее. Герцог воспользовался моментом и произнес негромко, но вполне разборчиво:
— Подарок короля!
Слова разнеслись среди придворных с быстротой молнии. Да же те, кто не верил в интрижку короля с фрейлиной, стали сомневаться.
Ла Бушскорчил ехидную гримасу. Его ответом на ставку послужил перстень с огромным алмазом.
Стоявший поодаль Герцог Орлеанский, выражая солидарность мадмуазель де Монтеррас, пожурил ее:
— Право, мадмуазель, нельзя так рисковать… Господин Ла Бушсегодня в ударе!
Де Брезе подхватил мысль герцога:
— Да, у графа все шансы на победу, на нем столько всяких побрякушек! — Шарль понизил голос: Но эта была последняя!
Мадмуазель де Монтеррас, захлопав ресницами, невинно запротестовала:
— И как же мне отыграться?
— Доверьтесь мне! — улыбнулся де Брезе.
— Интересно король обидится, если увидит свой подарок на графе? — опять обронил вполголоса Герцог. Он недвусмысленно кивнул на бесценное колье. На этот раз его услышали уже за столом. Сидящая за рядом с Ла Бушем придворная дама оценила шутку:
— Это было бы забавно, Вы будете его носить, граф? Де Брезе тоже нашел шутку удачной:
— Вряд ли граф наденет женские украшения… Хотя, кто знает? Вкусы меняются!
Граф Ла Буш изменился в лице. Его задели слова этого повесы. Слегка наклонив голову влево, он повернулся к Шарлю и стараясь не терять непринужденного тона спросил:
— Шевалье изволит шутить? Или к его слова я могу отнести на свой счет?
Де Брезе, мастер в подобных пикировках, поддразнивая графа, также наклонил голову, ответив в тон собеседнику:
— Шевалье изволит шутить, причем, где захочет, когда захочет и с кем ему пожелается… А счет всегда можно оплатить! Главное, чтобы кредитор не скрылся. Все замерли. Это был почти прямой вызов. Но в перепалку вмешался Герцог Орлеанский. Открытая ссора за столом не входила в его планы:
— Господа! Так что же, игра? Ставки или карты на стол?
Де Ла Буш, отпив вина, поставил бокал перед собой, словно отгораживался от дальнейших ставок:
— Ход за мадмуазель!
Вокруг разочарованно вздохнули, понимая, что де Монтеррас вряд ли продолжит — все ее золото и украшения уже лежали на столе. Она обернулась к Де Брезе:
— Шевалье! Помогите! Как быть? Бросить карты? Ведь у меня ничего не осталось!..
Молодому человеку, знавшему карты соперника очаровательной кокетки, не составило труда сделать правильный выбор. Насмешливо глядя на графа, он снял с шейного платка красивую брошь с алмазами, не уступавшими по своей цене перстню графа, и положил рядом в качестве ставки:
— Ничего не бойтесь, мадмуазель! Выигрыш Ваш! Мадмуазельпролепетала:
— Господи! Я вся горю!..
Ла Буш скривился в усмешке. В зале придворные застыли в ожидании. Последняя ответная ставка решила исход партии — графу осталось только вскрыть карты. Он медленно, одну за другой, выложил их на стол и откинулся в кресле. Вокруг стола восторженно загудели. Карты были неплохие: три короля и разномастные туз с десяткой. Но карты де Монтеррас оказались сильнее: три валета и две восьмерки — «полный дом». Зал взорвался восторженными возгласами. Выигрыш был столь значителен, что с этой минуты, де Монтеррас, грозило стать жертвой не только сплетен, но и зависти.
Ла Буш побледнел и, бросив на стол платок, встал из-за стола. Придворные дамы продолжали щебетать:
— Боже мой!!!
— Это же целое состояние!
Мадмуазель де Монтеррас, все еще не веря выигрышу воскликнула:
— Да на это можно построить дворец!
Граф поклонился сопернице, и кисло улыбнулся:
— Разве что, небольшой!
Де Брезе, нагнувшись поцеловать руку счастливицы, произнес:
— Надеюсь быть в нем первым гостем!
Наблюдавший за любезностями около победительницы Герцог Орлеанский сквозь зубы процедил Де Гишу:
— Где первый гость — там и второй!
Де Гиш прибавил к изречению друга:
— Занимайте очередь, господа…дворец будет маленьким! Уединившись в нише возле окна, Герцог Орлеанский и Де Гиш продолжали внимательно следить за происходящим. Задуманный план начал осуществляться. Оставалось лишь поставить точку. Герцок окликнул проходящего мимо Ла Буша и пригласил знаком присоединиться к их компании.