— Это да, — со вздохом согласился я с ним. По соображениям безопасности, прислуге во дворце сотовыми телефонами было пользоваться запрещено, как и фотоаппаратами, и прочей звуко- и видео- записывающей и передающей техникой. Планшетами и ноутбуками также пользоваться было нельзя, выходить в интернет можно было только с компьютеров из наших комнат, на которых, я так понял, была установлена целая куча защитных и контролирующих программ.
На выход из дворца никакого особенного разрешения не требовалось, достаточно было иметь с собой всё тот же пропуск, так что уже через десять минут я выскочил на улицу и помчался к ближайшей аптеке.
На следующий день в школу я не пошёл, так как на весь день был придан в помощь приёмной императора. Поначалу меня бил лёгкий мандраж из-за того, что я задумал сделать, но вскоре меня так загрузили, что нервничать у меня просто не было времени. Дежурство в приёмной — это оказалось не только чай с кофе приносить, как я думал вначале. С самого моего прихода меня сначала отправили в имперскую типографию, выдав флешку с неким файлом, при помощи которого мне необходимо было напечатать три сотни различных бланков указов, приказов, распоряжений и тому подобное, с ними потом мне нужно было сходить в секретную часть, где их каким-то образом регистрировали, потом вернули мне уже под подпись, и оттуда потащил их в приёмную, где меня уже ждала новая задача — мне выдали какой-то указ, на который мне нужно было поставить визы в администрации императора, которая находилась в другом здании, у чуть ли не десятка человек, после чего вернуть этот указ в приёмную, и положить в стопку документов, которые чуть позже передадут на подпись императору. После того, как он его подпишет, мне следовало тут же мчаться в имперскую канцелярию и отдать его на регистрацию. Но до этого было ещё далеко. На его согласование у меня ушло несколько часов! То кого-то из нужных людей не было на месте, то у кого-то вдруг возникали вопросы по документу, на которые я понятия не имел, как отвечать, и приходилось звонить в приёмную, уточнять. То вдруг у кого-то возникали какие-то замечания к документу и этот кто-то начинал требовать, чтобы в него внесли изменения! Я косил под дурака, почти не притворяясь, и говорил, что это вопрос не в моей компетенции, и этот кто-то звонил в приёмную, и устраивал целые дебаты из-за какой-нибудь ерунды, типа неправильно поставленной запятой. В общем, это был настоящий кошмар, и уже к обеду я понял, что обычно чувствуют загнанные лошади.
— Ну что, молодой, вник в наши дела? — усмехнулся в усы Сан Саныч, довольно пожилой уже дядька, лет пятидесяти на вид. Он был одним из двух имперских секретарей, находившихся в подчинении у Сухого. Сам Сухой сидел за отдельным столом в дальнем конце приёмной, и пока мне ни слова не сказал. У меня было такое чувство, что он присматривается ко мне. Вторым же секретарём был совсем молодой ещё, лет двадцати — двадцати пяти на вид, парень по имени Иван, и он особенно сильно радовался моему приходу. Видимо, на меня скинули часть его обязанностей. А вообще, у меня тут с ними разрыв шаблона случился. Я-то всегда думал, что секретари — это обязательно красивые девушки с ногами от ушей, которых использовали для самых различных надобностей, а тут… Одни мужики. Помимо этой троицы в кабинете также находились двое охранников в деловых костюмах, расположившихся у самой двери, ведущей в кабинет императора. И, как оказалось, это был не единственный вход в него. Была ещё одна дверь, выходящая в коридор, которой император чаще всего и пользовался. Так что был риск, что даже если мне удастся попасть к нему в кабинет, то его просто не окажется на месте. Плюс, как оказалось, он далеко не каждый день тут работал, и часто бывал в различных поездках. Мне повезло, сегодня он был у себя, но вот только, как мне объяснили, в любой момент мог сорваться, и куда-нибудь уехать. Обо всех его планах знал только разве что Сухой, но со мной он ими почему-то не торопился поделиться. Так что, не успев начаться, мой план уже начал трещать по швам…
— Вник, — кивнул я дядьке, — В принципе, ничего сложного нет. Муторно только, и времени всякая ерунда много занимает. Каждая маленькая кочка мнит себя огромной горой, и придирается ко всякой ерунде. В итоге, то, на что достаточно получаса, заняло несколько часов, блин.
— Ну а как ты хотел? — развёл руками он, — Бюрократия! Она непобедима. Но суть ты уловил верно. Молодец! Вот видишь, Ваня, — хлопнул он по плечу соседа, — Первый день только, а быстрей тебя адаптировался. Смотри, не возьмёшься за ум — сменят тебя на вот такого — молодого да раннего, — хитро подмигнул он мне. Молодой сердито насупился, но промолчал, бросив на меня угрюмый взгляд. Я хотел было его успокоить, сказав, что подобная карьера меня вовсе не прельщает, но вовремя прикусил язык. Неизвестно, как тут отреагируют на подобные откровения, а портить тут сейчас отношения мне было не с руки, поэтому сказал я в ответ не так, как хотел.
— Мне ещё учиться и учиться, чтобы до вашего уровня добраться, — скромно потупил я взгляд, — Так что карьере Ивана я ещё долго не смогу угрожать.
— Тоже верно! — расхохотался Саныч, взгляд парня явно потеплел, — Ладно, молодёжь. Пошли обедать, — прокряхтел дядька, вставая.
— А вы что, не здесь обедаете? — с замиранием сердца уточнил я.
— Нет, конечно! — удивился тот, — Также, как и все. В столовой для персонала. Охрана ест, когда её меняют. Ну, и Олег Петрович только не всегда туда ходит. О, кстати! Петрович! — окликнул он Сухого, — Ты есть идёшь, или тебе как обычно сюда принести?
— Точно не пойду… — сухо каркнул тот, — Да и вообще как-то и не тянет, вроде есть… — задумчиво протянул он, я же замер, чувствуя, как весь мой план рассыпается на кусочки, — Если только кофе, может, с булочкой…
Неожиданно дверь приёмной распахнулась, и внутрь широкими шагами вошёл Монах. Он мрачно огляделся, и уверенно двинулся ко мне. Я аж сжался весь. Неужто всё же накосячил где?
— Господа, — кивнул он, приветствуя всех остальных, — Извините, но я вынужден забрать у вас Дмитрия. Надеюсь, вы сможете без него дальше обойтись?
— Да в общем-то сможем, конечно, — недовольным тоном протянул Сан Саныч, — Но не хотелось бы. Работы выше крыши. Что случилось?
— Боюсь, я не могу вам рассказать, — покачал головой Монах, — Это семейные дела Дмитрия.
— Говорите… — у меня аж в горле всё пересохло от волнения. Почему-то почудилось, что это касается матери Димона, и это вдруг с чего-то очень сильно встревожило меня.
— Ты уверен? — с сомнением глянул он на меня, — Может, всё же выйдем и наедине поговорим?
— Да говорите уже! — с трудом скрывая раздражение рыкнул я.
— Ну, хорошо, — пожал он плечами, — Твоего брата сбила машина, и сейчас он в крайне тяжелом состоянии находится в Центральном военном госпитале… Я освобождаю тебя с сегодняшнего дня на трое суток…
— Не надо! — перебил тут его я, — Не надо с сегодняшнего дня. Всё равно сегодня наверняка никого к нему пускать не будут. Я доработаю смену. А уж с завтрашнего дня… — обреченно махнул я рукой, не договорив. Новость большого удивления у меня не вызвала и была вполне ожидаемой. Он уже два покушения пережил. Интересно, дошло до него, наконец, что это всё не просто так? Должны же у него мозги хоть как-то работать? Для меня же было очевидно, что мне нужно срочно реализовывать свой план. Времени у меня больше нет. Единственный способ, спасти брата и себя — это как можно быстрее попасть к императору, так что любая задержка тут будет смертельной. Плевать, что обо мне подумают Монах и другие свидетели разговора, но отсюда я сегодня не уйду.
— Ну что же, — задумчиво глянул на меня Монах, — Логика в твоих словах есть. Это… Достойно уважения. Хорошо, дорабатывай эту смену, а с завтрашнего дня можешь быть свободным до конца недели.
— Спасибо… — выдохнул я. Он молча кивнул, и вышел.
— Грхм, — откашлялся дядька, — Сочувствую, парень.
— Спасибо, — коротко поблагодарил я.
— Так мы обедать-то идём? — вмешался тут молодой.
— Ох, всё бы тебе, Ваня, о жратве думать, — укоризненно покачал головой.
— Да я же не только о себе… — начал оправдываться тот, я же, не слушая дальше его, уверенно зашагал к Сухому.
— Олег Петрович, вы про кофе говорили с булочкой? Давайте я вам его сейчас принесу. Есть я пока всё равно не хочу, так что обернусь быстро, — спокойно и уверенно предложил я. Он удивлённо вытаращился на меня из-под очков.
— Кхм. Ладно. Отказываться не буду, — наконец, сухо ответил он, — Но запомни. Я люблю кофе погорячее и покрепче, с двумя ложками сахара, без молока. Если мне не понравится — пеняй на себя.
— Хорошо, — равнодушно согласился я пенять на себя. Кофе ему скорее всего не понравится, но мне уже было на это пофиг, — Тогда я пошёл.
— Господа, может, вам тоже что-нибудь принести из столовой? — притормозил я возле охраны.
— Не положено… — проворчал самый старший на вид из них. Вот облом. Тогда с ними придётся что-нибудь другое придумывать, — мысленно поморщился я, собираясь идти дальше.
— Да ладно тебе, Вить, — вмешался тут второй, — Сам же знаешь, что смена задержится сегодня. Давай хоть кофе тоже попьём? С бутерами, а? — с надеждой глянул он на товарища. Я замер, в ожидании ответа.
— Ну, ладно… — нехотя проворчал тот, — Парень, возьми два кофе ещё и парочку бутербродов с колбасой, пожалуйста.
— Лучше, четыре бутера, — поспешно тут поправил того второй.
— Не вопрос, — с трудом сдерживая радость, кивнул я им, — Два кофе и четыре бутерброда. Скоро принесу.
Уже минут через пятнадцать я вошёл в приёмную с подносом в руках, на котором дымились три чашки с кофе и стояли тарелки с бутербродами и булочкой. По моей просьбе, тётя Маша специально кофе по горячее сделала, и лично выбрала самую свежую и аппетитно выглядевшую булочку. Я расставил всё на столы, и дождался, пока Сухой сделает первый глоток. Сейчас был самый тонкий момент. Будет ли он пить дальше, или выльет его, может, даже на меня. Меня уверяли, что препарат абсолютно безвкусный, но мало ли? Да, одного глотка тоже должно быть достаточно, но как быстро тогда подействует?