— А вот это и будет твоей основной задачей, вовремя его осаживать! — бросил Сухой, вставая с места. Он подошёл к небольшому шкафчику на стене, достал оттуда бутылку с коньяком и двумя бокалами, вернулся обратно, налил в них жидкость до половины, и пододвинул один к Алексею.
— Ну, не чокаясь, за раба божьего Нарышкина, — махнул он бокалом собеседнику, — Великого государственного ума был человек, сделавший не мало полезного для нашего государства, о чём завтра и напишут все газеты, умолчав о том, какая же это была гнида, — и залпом осушил ёмкость. Алексей чуть помедлил, но всё же последовал его примеру.
— А я смотрю, ты не придерживаешься того правила, что о покойниках либо хорошо, либо ничего, — просипел он, занюхивая коньяк рукавом, так как закуской Сухой не удосужился разжиться.
— Это просто все забыли, как она звучит полностью, — отсалютовал ему бокалом тот, уже успев их заново наполнить, — О покойниках либо хорошо, либо ничего кроме правды. А то, что покойник был редкостной гнидой — это чистейшая правда. Это я ещё слишком мягко о нём высказался. Воспитание не позволяет.
— Думаешь, его наследник лучше будет? — обречённо глянул на бокал Алексей, но всё же поднял его.
— Плевать. Наследника мы к высоким должностям не подпустим. Он сейчас возглавляет департамент внешних связей, передвинем его номинально повыше, на должность заместителя министра, а по факту, там он нам будет не страшен, на вторых ролях. Гадить, конечно, будет, но по мелочи.
— А если он решит отомстить?
— Кому? Пусть сначала узнает, кто стоит за покушением, а сделать это будет очень не просто, сам знаешь, — усмехнулся Сухой.
— Ты же понимаешь, что не всегда для мести надо точно знать, кто это сделал? Иногда достаточно знать, кому это было выгодно, — не согласился с ним ликвидатор.
— О, а вот этих товарищей целая очередь давно уже выстроилась. Пусть мстит. А мы поглядим, куда это всё повернёт. И что-то мне подсказывает, что это позволит нам ещё сильнее ослабить Нарышкиных, — усмехнулся Сухой, расслабившись под влиянием алкоголя, и излишне разоткровенничавшись из-за этого.
Интерлюдия 2
— Сука! — в стену полетел стакан из-под виски, и разлетелся на сотню мелких осколков, но начальник службы безопасности клана Нарышкиных даже глазом не повёл, стоя навытяжку перед разбушевавшимся пьяным молодым наследником.
— Твари! Какие же все они твари… — пьяно закачался он взад-вперёд на кресле, обхватив голову руками, — Отца ещё даже похоронить не успели, а межклановые связи уже по швам трещать начали. Ряд тех, кто раньше нам в рот заглядывал, и делал всё, что мы им скажем, уже огрызаться начали, и отказываться выполнять наши требования. Ряд заключаемых контрактов оказались под угрозой срыва. Слишком много всего было завязано на отце, я понимаю, но при чём здесь моя предстоящая свадьба с Шуваловыми? Вот ты можешь мне объяснить, почему они вдруг разорвали помолвку? — поднял он голову и требовательно посмотрел на подчиненного.
Тому, конечно, было что сказать молодому княжичу. Например то, что он не очень высоко котируется среди знати, из-за своего постоянного пьянства, азартных игр, и дикого, необузданного нрава. Пока был жив старый князь, желающих породниться с кланом было очень много, но сейчас… Сейчас все предпочли занять выжидательную позицию, и посмотреть, что с кланом будет дальше… Мало ли? Вдруг молодой князь окончательно сопьётся, тогда клан Нарышкиных будут ждать тяжёлые времена. Но вслух он, естественно, такое сказать не мог.
— Очевидно, они решили, что наш клан попал в немилость к императору, а значит, нас ждут тяжёлые времена, вот и решили выбрать выжидательную позицию, — пояснил он, — К тому же, вы же сами знаете, что Ольга, мягко говоря, вовсе не стремилась за вас замуж, вот, видимо, и сумела настоять на своём.
— Ольга не пойдёт против воли своего отца, а значит, это всё же он изменил своё решение. Но при чём здесь император? — вдруг дошло до наследника, — Чем мы могли вызвать его гнев?
Начальник службы безопасности замялся. Старый князь не посвящал наследника в свои дела и планы по поводу попыток устранения действующего императора, но сейчас, похоже, настала пора ему открыть глаза.
— Вы же слышали про недавнюю попытку переворота? — осторожно начал он.
— Конечно! Но при чём здесь мы? — недоумённо уставился на него князь.
— Ну, видимо, император как-то узнал, что за его организацией стоим мы, — наконец, решился он.
— Чего⁇ — наследник аж привстал было, а потом обессиленно рухнул обратно, — Да твою ж ма-а-ть… — схватился он опять за голову, а потом его вдруг осенило, и он медленно поднял взгляд на подчинённого, — Так это значит, что за убийством моего отца может стоять император⁇
— Наши аналитики допускают такую возможность, — уклончиво ответил тот.
— Да точно он! Кроме него на такое никто не решился бы, — упрямо сжал губы молодой князь, — А это значит, что наше положение ещё хуже, чем я думал. За смерть отца обязательно нужно показательно отомстить, вот только до императора нам сейчас никак не добраться. Слишком большую силу он набрал в последнее время. И слишком пристальное внимание сейчас будет к нашему клану. Нет, это не вариант… — задумчиво покачал головой он.
— Полностью с вами согласен, ваше сиятельство, — с облегчением кивнул безопасник, весьма обрадованный неожиданно разумными выводами наследника.
— Вот только… — продолжил тот, — Исполнителей нужно найти! Найти, и уничтожить! — бросил он взгляд полный ярости на собеседника, — Особенно, того мага, который добил отца! Вот эту тварь ты должен мне достать живым и доставить ко мне! Понял? Я хочу им лично заняться… — буквально прорычал он под конец, — Все должны запомнить, что с нашим кланом так поступать нельзя. Найди мне эту тварь!!
— Я… Постараюсь, ваше сиятельство.
— Не надо стараться! Надо сделать! И я тогда с этого урода живьём кожу сдеру!
Глава 10
— Димочка, ты почему опять ничего не кушаешь? — обратила на меня своё не дремлющее око бабушка Ани, отвлёкшись от болтовни со своими подругами, и опять начала подкладывать мне еду на тарелку. Всё же, видимо, все бабушки одинаковы, и ставят себе цель спасти своих внуков от голодной смерти, а меня она, судя по всему, уже окончательно записала в будущие мужья своей внучки, и то и дело умильно поглядывала в нашу сторону.
— Спасибо, Варвара Петровна. Всё очень вкусно, но в меня просто уже ничего не влезет, — попытался я не допустить того, чтобы быть закормленным до смерти, но взывать к её разуму было бесполезно, и она продолжала подкладывать какие-то тарталетки, бутерброды с икрой, с красной рыбой.
— Глупости. Мужчина должен есть много. Именно по тому, как он ест, видно, насколько он хороший работник, — проворковала она, но подкладывать всё же прекратила. Впрочем, на тарелке уже и места не было, если только вторым слоем класть, — И спасибо ещё раз за такой чудесный подарок! Право слово, ну не стоило так тратиться! — жеманно произнесла она, вцепившись двумя руками в свою сумочку, как будто опасаясь, что даже здесь, у неё дома, найдётся кто-нибудь, кто похитит эту драгоценность. Я всё же последовал совету другой Ани, и купил у неё зелье, омолаживающее кожу. Не поленился сходить в банк, и снять часть суммы из подаренного Кощеем миллиона. Всю снимать не решился, да и незачем, вроде, пока, но двадцать тысяч всё же снял. Была мысль снять больше и купить, наконец, себе магомобиль, но вовремя узнал о том, что государственные служащие обязаны раз в год заполнять декларацию о своих доходах и имуществе, и понял, что не смогу внятно объяснить, откуда у меня взялись эти деньги. Вряд ли мне поверят, что я случайно пароль от счёта узнал. Так что пока повременю с крупными покупками.
— Не волнуйся, бабушка, я прослежу, чтобы Дмитрий не голодал, — пообещала тут Аня, обворожительно улыбнувшись бабушке, приобняв меня.
— Вот и молодец. Вот и правильно, — одобрительно кивнула ей Варвара Петровна, — Запомни, деточка, хочешь, чтобы мужчина не смотрел на сторону, позаботься о том, чтобы он всегда был сыт. Не зря же говорится, что если жена не будет кормить своего мужа, то это будет делать какая-нибудь другая женщина, — лукаво подмигнула она нам, и вернулась к разговору со своими подругами, которых пришло к ней на день рождения штук десять.
— Не обращай внимания, — шепнула девушка мне на ухо, наваливаясь всем своим телом мне на правый бок, — Бабушка спит и видит, как бы меня выгодно замуж выдать. Да и о правнуках уже мечтает, чтобы заткнуть за пояс своих подруг.
— Рад за твою бабушку, но отцом в семнадцать лет я становиться не планирую, можешь ей так и передать, — мрачно отозвался я, вовсе не горя желанием в столь юном возрасте связать себя узами брака. Да и вообще у меня сейчас на личном фронте всё было как-то странно… Две девушки готовы согревать мне постель, и ни одну из них при этом я не могу назвать своей девушкой. Напарница тогда два дня прожила у меня, пока начальство не дало добро на выход, и не могу сказать, что её присутствие мне было не приятно. Скорее даже наоборот. Так что за книгой я съездил только вчера, благополучно забрал её, но даже толком не изучал. Так, первые две страницы разве что пробежал взглядом.
Была эта книга толстая, здоровенная, с чёрной обложкой из кожи, на которой не было ничего написано, и очень плотными страницами. И была она очень тяжёлой, килограмм с пять, наверное. По хорошему, мне надо было бы уже вплотную изучать её, но сегодня я поехал на этот день рождение, так как обещал, а завтра предстоит встреча с Аниным знакомым по поводу клада, так что времени пока не было на неё. Хорошо ещё, начальство сказало на работе пока не появляться, так что можно будет в понедельник засесть за неё. Если опять Аня не нагрянет, конечно, а она может. Да и эта Аня может настоять, чтобы я к ней приехал, — покосился я на безмятежно сидевшую рядом со мной девушку, и с довольным видом расправляющуюся с каким-то салатом. Вот тоже проблемка… По хорошему, надо бы отшить кого-то из них, но… Но почему-то не хотелось. Странно да? В той жизни я привык, что девушки крутились вокруг меня из-за моих бабок, статуса и отца, и я без малейшего сожаления расставался с ними. Порой, даже не запоминая, как их зовут. Тут же мне до сих пор было не привычно, что девушек интересую именно я, а не мои деньги, и даже не положение моего отца-министра. Им обеим было просто на это наплевать. И это вызывало странно беспокойство у меня в груди. Я не мог уже просто взять и послать кого-нибудь из них.