— Итак, юноша, каков план? — спросил Джон, расставляя десяток патронов к револьверу на столе.
— Провести разведку, спасти заложников, смыться, чтобы не получить за излишнюю инициативу.
— Не очень подробно.
— Как говорил один человек, ни один план не выдерживает встречи с противником, что уж говорить о неожиданном союзнике.
— Хорошее замечание, — усмехнулся Маккейн.
— Что вы делаете? — заинтересовался я странными манипуляциями ирландца.
Он попросил у торговца маленький скальпель и наносил на металлическую поверхность патронов крошечные символы собственной кровью.
— Если кратко, то создаю аналог рунических патронов на магии крови.
— Вау… — дружно удивились присутствующие.
— Кустарщина и трата денег, — пренебрежительно отмахнулся Джон. — Металл не тот, кровь держит Силу всего несколько минут, да и той же Силы потребляет просто немеряно. Ствол револьвера выдержит в лучшем случае десяток выстрелов. Но в текущей ситуации… сойдет.
И все равно интересная техника. Квин, а ты так можешь?
«Бессмысленно.»
Поясни?
«Ирландец использует древнюю технику, основанную на магии крови кельтских друидов. Недостатки он уже перечислил и мое вооружение их лишено.»
Как видимо и его оружие, оставшееся в отеле. С ним мастер дистанционного боя превращается в ходячую ракетную установку.
«Пф. Я лучше.»
Учитывая артефактный МПД — не сомневаюсь.
— Итак, юноша, — усмехнулся ирландец, нанося на лицо боевую раскраску собственной кровью. — Сейчас ты узнаешь, почему меня называют Псом Куланна. Насчет разведки…
Заложников согнали во внутренний дворик здания. Казалось бы, это грубейшая ошибка террористов, открывающая возможность для наблюдения и атаки с воздуха. Но первые попытки полицейского спецназа прощупать обстановку наткнулись на мощный барьер, снижающий возможности одаренных до уровня «воинов». А потом их встретили «Белые тигры», что стало огромным сюрпризом для полицейского начальства.
Намерение террористов в отместку устроить показательную казнь нескольких заложников предотвратили чудом. И этого чудотворца звали Котомий Кирилл — обычный священник базилики Святой Екатерины, что пришел сразу, едва услышав звуки стрельбы. Именно ему удалось уговорить отпустить беременную женщину и нескольких раненых, и поэтому даже прибывшие генералы ИСБ были вынуждены с ним считаться. Потому что дальше и без сложная ситуация продолжала ухудшаться.
В южной части Гостиного двора периодически раздавались выстрелы и с каждым разом настроение лидера террористов, опознанного как известного националиста Глеба Киреева, становилось все хуже.
— Я уверяю вас, господин Киреев, имперские власти не имеют к этому никакого отношения, — пытался утихомирить его священник. — Клянусь Создателем!
— Ты думаешь я верю в твои проповеди, святоша?! — орал взбешенный Киреев, размахивая пистолетом рядом с головой плачущей от страха женщины. — Кто-то убивает моих людей! И кто-то должен понести за это наказание!
— Если вам так хочется кого-то наказать — я в вашем распоряжении, — приглашающе развел руки Кирилл. — Но прошу вас, отпустите невинного человека.
— Ты думаешь, я не выстрелю в священника? — оскалился террорист, навел оружие на него и взвел курок.
Он не выстрелил. Прежде, чем он успел опустить палец на спусковой крючок, прилетевшая словно из неоткуда пуля разнесла его голову вдребезги.
— Все так странно, — произнесла Уварова Ульяна, прижавшись ко мне плечом.
— М?
Мы сидели на гостевом диванчике в одной из секций Гостиного двора. Почти наедине, лишь в отдалении Джон Маккейн возился с оружием, производя последние приготовления. Слуга Виктория Квин и Снежана «Мария» Романова, оператор МПД Ратник отсутствовали, отправившись занимать позиции согласно плану.
— Это не первая переделка, в которую мы влипаем с Машей. Например… эм…
— Я все еще не спрашиваю, — усмехнулся я, поняв затруднение девушки.
Расскажет и нарушит данное Слово или еще какую-нибудь хитрую клятву.
— Но ты догадываешься.
— В общем и целом, — кивнул я. — А детали не так важны… за исключением одной версии.
— Какой?
— Что на самом деле Маша урожденная Уварова, а ты ты настоящая Мария. Вас поменяли в детстве, и все это было задумано с целью запутать недоброжелателей. Но, — продолжил я, заметив круглые глаза блондинки. — У этой версии есть крупный недостаток.
— Нельзя поменять кровь, — догадалась Ульяна. — А вместе с ней и Дар.
— Вообще я хотел сказать, что ты слишком похожа на мать и потому у меня большие надежды на будущее, но версия про Дар звучит убедительней.
— Не поняла, хочешь сказать, что сейчас моя внешность тебя не удовлетворяет?
Упс, опасно, минное поле женского гнева впереди.
— Лишь что ты станешь еще прекраснее, — миролюбиво заметил я.
— Льстец, — фыркнула Ульяна, но приняла комплимент благосклонно и вздохнула, прижавшись крепче. — Извини, это все нервы.
— Я понимаю, не переживай. Так что странного?
— Когда я поняла, что мы в опасности, стало страшно. Нет охраны, нет прикрытия, нет связи. И народ вокруг еще ничего не осознает. Эта неизвестность, ожидание, что враг может быть повсюду. Мысль обзавестись оружием была сродни отчаянной попытке хоть ненадолго отсрочить смертный приговор, когда в гоночной машине отказали тормоза. И тут… я увидела тебя и моментально почувствовала облегчение. И хотя опасность никуда не делась, я знала, что ты обязательно найдешь выход.
— Это называется вера.
— Разве тебе не страшно? — спросила Ульяна.
— М… — задумчиво протянул я, прислушиваясь к собственным мыслям по данному поводу.
Террористы, невидимые ниндзя, тяжелая пехота в китайской броне. Мистические печати загадочной Слуги из Японии, бомбы, заложники, покушение на принцессу.
Ощущение чуждости происходящего, словно ты зритель, который ошибся спектаклем. Но если это так, то для кого тогда эта постановка? Что-то подсказывало, что я знаю зрителя. Но кто тогда актеры и каков финал? Или это не представление, но праздник жизни, пир смерти, на котором мне нет места? Пока что.
«Умный мальчик…»
Я помотал головой, прогоняя слишком мудреные мысли.
— Можно сказать, что я устал бояться, — улыбнулся я ободряюще.
— Но? — уловила девушка намек на продолжение.
Я молча поцеловал ее в качестве ответа.
— Жажда жизни сильнее страха смерти, — пояснил я в коротком перерыве.
— Философ… — улыбнулась в ответ Ульяна. — Но такой ход мысли очень… ммм… приятный…
— Кхм! — раздался голос Джона Маккейна.
И мы тут же отпрянули друг от друга.
— Извините, голубки, что прерываю, — усмехнулся ирландец. — Но мне тоже хочется поцеловать жену и вообще увидеть ее целой и невредимой, так что давайте начнем.
— Мистер Маккейн, вам нужно мое персональное разрешение? — я скептически поднял бровь.
— Нет, парень, но быть прерванным на самом интересном месте звуком выстрела это первый шаг к импотенции.
— Э… учту. Начинаем?
— Начинаем.
Мастер стрелкового боя вставил в барабан револьвера первый патрон и шумно втянул воздух, принюхиваясь.
— Десять пидарасов пошли пить в бар самбуку, один подавился — и их осталось девять, — нараспев произнес он грубую считалочку на английском языке, прицеливаясь в стену и выстрелил.
Но, в отличие от обычного выстрела, пуля не застряла в стене, а пробила ее насквозь, поразив цель точно в голову. А ирландец зарядил патрон, еще раз шмыгнул носом, прицелился и выстрелил.
— Девять пидарасов пошли в сортир, один поскользнулся, упав головой головой на унитаз — и их осталось восемь.
Перезарядка, принюхаться, выстрелить.
— Восемь пидарасов пошли пьяные по городу, один свернул на дорогу его переехал автобус — и их осталось семь.
Повторить.
— Семь пидорасов устроили БДСМ оргию, одному затянули на шее веревку, он задохнулся — и их осталось шесть.
Выстрел.
— Шесть пидорасов решали, кто виноват, одного довели до истерики, он сбросился с крыши — их осталось пять.
— У меня уши вянут от всех этих «мазахакеров», — шепотом пожаловалась Ульяна мне на ухо.
— Пять пидорасов поехали на шашлыки, один пошел в кусты, а там была гадюка — и их осталось четыре.
— Потерпи пожалуйста, — тихо ответил я. — Осталось всего четыре представителя альтернативной моральной ориентации.
— Погоди, разве это так переводится? Хм… а…
— Четыре пидораса пошли купаться в речку, одному ногу свело — и их осталось трое.
— Три пидораса пошли в зоопарк, один решил сделать селфи с медведем — и их осталось двое.
Выстрел.
— Два пидораса пошли поминать на кладбище восьмерых, им попались готы — и вот один остался. Черт!
Джон отбросил револьвер с раскаленным стволом и схватил запасное оружие.
— Последний пидорас оказался болен спидом, недолго он жил, сдох от передоза — и никого не осталось.
Выстрел.
— Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец, — констатировал я.
— Ха-ха! — через силу рассмеялся Маккейн. — Отличное завершение, парень! Не возражаешь, если я позаимствую?
И устало опустился на пол.
— Да на здоровье, — пожал я плечами. — Вы в порядке?
— Да, не беспокойся. Десять техник «Пронзающего выстрела» подряд… да раз плюнуть… но запах… отвык я… Остальное на твоих девочках… и дела у них… — он принюхался и натурально позеленел. — Ох… накаркал.
Хм? Квин, что там у вас?
«Никаких проблем, Мастер. Подавляю остатки сопротивления.»
— Что-то случилось? — вслух спросил я.
— Малышка в «Ратнике» прострелила чей-то кишечник… меня сейчас вырвет… ненавижу этот Дар.
Я мог лишь молча посочувствовать. Дар рода Маккейн — синестезия, способность смешивать восприятие различных органов чувств. Добавим усиление при помощи техник крови древних кельтов и получим превосходных следопытов-ищеек с чувствительностью к запахам не хуже, а то и лучше собачьего. А теперь помножьте Дар на способности одаренного стрелка ранга «мастер». Выстрелить по цели, ориентируясь по запаху, на расстоянии нескольких километров — идеальная способность для атаки ночью. В ИРА, где воевал молодой тогда еще «ветеран», какой-то умник вспомнил героя кельтских мифов и так родилось новое воплощение Пса Куланна. Правда, когда я блеснул эрудицией и сказал, что самец некоторых видов бабочек может учуять самку на расстоянии десяти километров, на меня посмотрели очень задумчивым взглядом, и пришлось пообещать, что мир никогда не узнает о Мотыльке Куланна.