удто выключили из жизни. Она замерла, глядя куда-то в пространство, подносила только машинально чашку к губам. Витя встал со своего места, подошел, обнял женщину за плечи.
– Ничего, милый, – прошептала тетя, поглаживая его пальцы. – Это надо. Ничего…
Вите хотелось заорать, может, даже ударить нотариуса. За это безразличие, за бездушность. Но парень сдержался. Он никогда ни с кем так не конфликтовал. Да… он даже и ударить-то нормально не сможет.
– Племяннику, Виктору Николаевичу, передается пятьдесят процентов акций предприятия «Карнак» от принадлежавшего покойному Семену Васильевичу пакета акций.
– А можно без этого? – осведомился Витя.
Нотариус уставился на него делано удивленно, даже насмешливо.
– Без акций? – нагло осведомился он. – Это воля покойного и…
– Без постоянных упоминаний, что дяди Семена больше нет! – резко перебил его парень. – Спасибо, мы в курсе. И было бы тактично с вашей стороны не напоминать нам постоянно о потере!
Тетя Марта встрепенулась. Чуть пожала руку племянника в знак благодарности.
– «Карнак» является довольно выгодным клиентом для вас, не правда ли? – У нее был истинно королевской тон. Витя редко слышал такой у тети, но сейчас его радовала эта манера.
Нотариус кивнул. Уже иначе, почтительно. Чуть заискивающе улыбнулся.
– Вы же умеете вдумчиво читать, да? – осведомился Витя. – Попробуйте.
Нотариус чуть помолчал, будто переваривая такой тычок, а потом вернулся к документу:
– Итак, все движимое и недвижимое имущество передается жене, Марте Геворгиевне, половина акций предприятия – племяннику. Сумма в пятьсот тысяч рублей оставлена Семеном Васильевичем для передачи на благотворительные цели в адрес некоммерческой организации «Вымпел».
Витя знал, что так назывался союз, поддерживающий прошедших «горячие точки».
– Иных распоряжений Семеном Васильевичем не оставлено. – Нотариус вернулся к прежней монотонности. – Завещание вступает в силу, согласно законодательству…
Витя отвлекся. Он не хотел ничего слышать. Присутствие здесь этого человека, все эти формальности были еще одним, лишним подтверждением смерти дяди. А Витя никаких больше подтверждений не хотел. От них становилось тягостно.
А впереди еще чтение последней воли отца. Витя старался собраться. Не для того, чтобы вникнуть в слова этого бездушного нотариуса, а чтобы просто это пережить.
Снова зачитывались формальные фразы, и все так же монотонно. Одно хорошо, все же этот неприятный тип держался уже менее надменно и не решался снова быть бестактным. Правда, от этого сильно легче не становилось.
– Итак. – Нотариус даже чуть повысил голос, и Вите показалось, в его тоне зазвучали некие злорадные нотки, хотя на самом деле вряд ли это было правдой. – Старшему сыну, Виктору Николаевичу, оставлен жилой дом…
Юрист старательно зачитал адрес. Так, будто Витя, да и все остальные, не знают, где живут, где сидят и слушают этого морального садиста.
– Также в собственность сына переходит жилой дом и участок земли, расположенный… – Снова Витя отвлекся. Нотариус назвал место, куда отец так часто возил сына отдыхать, рыбачить, гулять, говорить. Место, где они были только вдвоем. Оказывается, это останется Вите. Дорогое важное воспоминание, от которого тепло.
– В собственность Виктора Николаевича переходят личные сбережения Николая Васильевича. Однако… – продолжал между тем нотариус, и вдруг чуть запнулся. – В собственности нашего клиента были как депозиты, так и пакеты акций сторонних компаний, кроме холдинга «Карнак». По настоянию Николая Васильевича, после его… ухода, денежные средства должны быть объединены в фонд, из которого и будут распределяться далее части наследников. Таким образом, основной наследник Николая Васильевича, Виктор Николаевич, имеет право на получение суммы в три миллиона шестьсот тысяч в год из данных средств, равными долями ежемесячно. То есть по триста тысяч в месяц. Из этих же денег Виктор Николаевич обязан содержать в должном порядке дом, завещанный ему отцом. Продаже эта недвижимость не подлежит в течение определенного срока, до момента наступления двадцати одного года другого наследника – Ивана Николаевича. Остальной ежемесячной рентой Виктор Николаевич волен распоряжаться по своему усмотрению.
– Куда же дом-то продавать? – несколько недоуменно переспросила тетя Марта. – А жить детям где? Оно и так понятно.
Витя лишь кивнул. Он поймал себя на мысли, что это долгое зачитывание завещания его тяготит. Отец позаботился о них всех, это понятно. Зачем считать доли, делить что-то? Семья осталась семьей. Только отца больше нет. И все эти бюрократические тонкости служат подтверждением потери, а потому не нужны и вызывают раздражение.
– Дальше, – попросил он нотариуса, надеясь как-то ускорить дело и избавиться от неприятного гостя и того, что он принес с собой.
– Тут есть дополнительное условие, – заметил нотариус. – Ежемесячная сумма может быть удвоена, если Виктор Николаевич выберет себе должность в холдинге «Карнак». Пособие увеличится, когда стаж работы сына составит три года. Далее. Пакет акций «Карнака». Основному наследнику полагается лишь пять процентов от всей доли акций компании, ранее принадлежавших Николаю Васильевичу. Никаких дополнительных указаний по этой части своего имущества наш клиент не оставил.
Нотариус прервал чтение, посмотрел на Витю, будто ожидая вопросов. Парень молчал.
– Следующим наследником названа Людмила Сергеевна. – Снова Вите показалось, что нотариус не смог полностью скрыть некоторого разочарования от факта, что никто не оспорил завещание отца. – Второй жене нашего клиента так же определено денежное содержание в размере ста тысяч рублей в месяц. Согласно отдельному указанию Николая Васильевича, к данному содержанию прибавляется также сумма в двести тысяч рублей в месяц как пособие на содержание Ивана Николаевича до момента достижения Иваном Николаевичем двадцати одного года. Клиент назначил ответственное лицо, которое будет контролировать расходы по этой статье, чтобы они шли только на содержание ребенка. Ответственным лицом назван брат нашего клиента Семен Николаевич.
Тут на лице нотариуса появилось некоторое выражение сочувствия.
– Однако, – продолжил он, – Семен Николаевич не может выполнять данные функции в связи с печальными событиями, и возложенная на него обязанность переходит наследнице Семена Николаевича, Марте Геворгиевне, согласно указаниям нашего клиента. Также Людмила Сергеевна получает право проживать на прежних условиях в доме, …
Далее снова был зачитан адрес. И снова тон нотариуса показался Вите неприятным. Может, даже презрительным. Казалось, этот чужой человек, не знающий их семью, их отношения, считает Милку какой-то дешевой содержанкой.
– В этой части тоже есть небольшое дополнение, – известил юрист. – Суммы содержания не могут быть изменены. Но в случае ухода Людмилы Сергеевны из семьи или любых других непредвиденных обстоятельств, по которым женщина не сможет обеспечивать уход за Иваном Николаевичем, выплаты на ее содержание будут прекращены и впредь станут выплачиваться тому, кто возьмет на себя содержание и образование мальчика.
– Он же знал, что я никогда не брошу сына! – сердито заметила Милка. – Как такое можно говорить?
– Это просто бюрократия, Мил, – напомнил Витя. – Формальности. Не обращай внимания. Он скоро закончит.
Нотариус недовольно поджал губы после этого заявления.
– В мои обязанности входит оглашение завещания, – напомнил он сухо. – За содержание документа я ответственности не несу.
– Да и не надо, – заверила его тетя Марта. – Просто дочитайте уже.
Витя чуть заметно улыбнулся. Не ему одному неприятен этот человек, тягостно слушать то, что он говорит, не он один ждет, когда это все наконец закончится. Они семья. Они думают и чувствуют одинаково. И это по-прежнему вызывает тепло.
– Осталось немного, – предупредил нотариус. – Последним наследником назван приемный сын Николая Васильевича, Иван Николаевич.
Витя нахмурился. Что он сейчас сказал? Приемный? Иван Николаевич – это же Ванька. Витя посмотрел на брата. Ребенок самозабвенно размазывал остатки каши по миске и столу. Взрослые были заняты завещанием и не мешали малышу развлекаться. Ванька приемный? Это как?
– Подождите, – попросил Витя. – Что вы сейчас сказали?
– Я начал зачитывать о доле Ивана Николаевича в завещании. – Казалось, сейчас Вите все же удалось сбить этого непробиваемого юриста с толку. – Что-то требует уточнения? Но вроде пока я не назвал ничего конкретного.
– «Последним наследником назван», – процитировал его парень. – Повторите дословно, кто именно.
– Приемный сын Иван Николаевич, – послушно повторил нотариус. – Простите… я где-то ошибся?
– Скорее всего, да, – ухватился за такую возможность Витя. – Посмотрите внимательно, пожалуйста.
Юрист, кажется, даже занервничал, полез в бумаги, вчитывался.
– Нет, – уже более уверенно заявил он. – Тут все так, как я прочитал. Просто… Я не знаю, в чем, по вашему мнению, я мог ошибиться. Может, посмотрите сами?
И он протянул Вите документ. Парень заставил себя шагнуть ближе, принял бумаги. Строки будто разбегались перед глазами, казалось, на время он вообще разучился читать. И все же Витя заставил себя собраться, нашел нужное место. «Приемному сыну Ивану Николаевичу»… Ошибки не было. У парня опустились руки. Он снова оглянулся на Ваньку. Ребенок устал сидеть на одном месте, отложил ложку, мял салфетку, елозил на своем стульчике, и было понятно, что он вот-вот захнычет.
– Можно я продолжу? – спросил нотариус.
Витя, не глядя, сунул ему в руки завещание, сам шагнул к столу, придвинул Ваньке вазочку, где лежали мармеладки. Отец был против сладкого в доме, держал лишь вот эти конфеты с заменителем сахара. Ваньке нравились яркие фантики, и сейчас он запустил ладошку в вазочку, шурша бумажками.
– Итак, – вернулся к своему делу юрист. – Ивану Николаевичу оставлен весь пакет акций компании «Карнак», ранее принадлежавший клиенту, за вычетом пяти процентов, завещанных старшему сыну. О пособии, выплачиваемом ребенку, я вам уже сообщил. Так же Николай Васильевич оставил распоряжение, что Иван Николаевич будет проживать в этом доме, а об опекунах мальчика я уже сообщил вам ранее. Никаких иных наследников Николай Васильевич не называл, дополнительных распоряжений не оставлял.