— Конечно нет, — ответил Монро, и в глазах у него на мгновение мелькнула такая злоба, что ему трудно было не поверить. — Ради всего святого — мы же столько работали вместе. Мы в долгу друг перед другом.
— Верно. Я именно так и считала. Пока вчера меня не отстранили. Вы.
— У меня не было выбора, и вы это знаете. Зандт слишком вас скомпрометировал.
— Скомпрометировал? Расскажите об этом, Чарльз. Начните с ответа на вопрос Уорда. Мои руки все еще там, где были, и я имею в виду именно то, что сказала.
Монро замолчал, уставившись на салфетку с яркими изображениями блюд с высоким содержанием жира. Я знал, что долго притягивать его внимание они не смогут.
— Все изменилось к худшему, — наконец тихо сказал он. — И не только для вас.
Он поднял взгляд.
— Но это ваша вина, какими бы личными соображениями вы ни руководствовались. Почему вы просто не рассказали мне о том, что случилось в прошлом году?
— Ради вашего же блага, — ответила Нина. — Вы все равно ничем не смогли бы помочь, и мы не знали, кому можно доверять. Если вообще можно.
— Прошу прощения, но это уже напоминает паранойю.
— Нет, — хором ответили мы.
Монро пристально посмотрел на меня в первый раз.
— Кому вы наступили на хвост? С кем, черт возьми, вы воюете?
Нина посмотрела на меня. Я кивнул.
— Они называют себя «соломенные люди», — сказала она. — Мы не знаем, сколько их, даже кто они. Раньше они владели большим участком земли в Монтане, тем самым, который взлетел на воздух.
— Это вы сделали?
— Они сами, — ответил я. — Там было множество доказательств. Трупы. Много трупов. Эти люди убивают ради забавы. У них есть сеть, поставляющая им жертвы с помощью таких, как Стивен Делонг. Человек, которого в свое время называли «Мальчиком на посылках», тоже был одним из их поставщиков — самым важным из них, серийным убийцей и членом руководства всей организации. Ко всему прочему он мой брат. Сам он называет себя Человек прямоходящий. Он также является ключевой фигурой в еще одном из направлений их деятельности. Помните взрыв в школе в Эванстоне в прошлом году?
— Да. Двоих учеников судили.
— Это не они. Это он. Дело его рук — и другие подобные события во Флориде, Англии, Европе в течение последних двадцати лет. Может быть, и дольше. Группа существовала уже в середине шестидесятых. Они занимаются подобными преступлениями, а потом подставляют других в качестве козлов отпущения.
Монро ошеломленно смотрел на нас.
— Нина… вы во все это верите?
— Вера не имеет значения. Все это правда. В этой стране существует подпольная группировка, которая уже долгое время творит зло. У них есть власть и деньги, и они убивают. Вот кому мы наступили на хвост. А теперь в последний раз: расскажите мне про Джессику.
Он колебался лишь мгновение, видимо приняв решение еще до этого.
— Мне позвонили, — тихо сказал он.
Хотя Нина наверняка знала, что он скажет, мне показалось, что она почти готова его пристрелить. Думаю, и Монро это понял.
Затем наступила тишина.
Наконец Монро заговорил снова. Голос его звучал хрипло. Он отхлебнул содовой, затем залпом осушил стакан.
— Мне позвонили накануне вечером, — начал он. — На мой личный мобильный, номер которого мало кто знает. Собственно, я подумал, что это вы. Я тогда был в театре с Нэнси, в баре во время антракта, и было очень шумно. Мужской голос что-то произнес, но я не смог разобрать, что именно, а когда вышел из бара, он уже положил трубку. Перезванивать не имело смысла. Потом, на следующее утро, когда я ехал на работу, мне позвонили снова. Опять мужской голос, который спросил: что такое, черт побери, неужели мне не интересно? Я ответил, что понятия не имею, о чем он. Он сказал, что только что застрелили полицейского и мне следует немедленно ехать в мотель «Найтс». И что…
— И что так будет лучше для вас, — сказала Нина.
— Да, — ответил он. — Именно так он и сказал.
— Номер был тот же, что и накануне?
— Да. Я подумал, что, возможно, это кто-то из управления.
— И даже не представился? Ну да, конечно.
— Если так должно было быть лучше для меня — вполне могло оказаться лучше и для ФБР.
— Да ладно вам, Чарльз. Я вам не верю, впрочем, это и не важно. Вы поехали туда, поскольку вам намекнули, что там может оказаться нечто ценное для вашей карьеры, и в итоге втянули меня в весьма грязное дело, о чем прекрасно знали. Вы никому не сказали о том, что было вам известно заранее. Вы убедили Олбрича собрать команду и в течение нескольких дней пытались вести ее по ложному пути. Когда мы были в доме Маккейнов и я спросила, уверены ли мы, что убийца полицейского убил и Джессику, вы уже знали, что это могут быть совершенно разные люди.
— То, что они могут быть разными, не означает, что это так и есть.
— Ну да, как же. Вы даже пытались отвлечь меня от подобных мыслей. Потом, на следующее утро после того, как Джон неожиданно оказался среди главных подозреваемых в убийстве Ферильо, вы снова получили письмо по электронной почте. Как я понимаю, тоже никаких следов отправителя?
— Неважно, откуда оно пришло, Нина. Оно настоящее. И ради бога, остыньте. Вы все знали. Вы знали, что Зандт убил Делонга, но скрыли это от нас.
— Тогда я этого не знала. Он рассказал мне лишь в конце прошлого года.
— Не имеет значения. Как только вы услышали об этом, вы стали соучастницей преступления, так что не…
Я прервал его.
— Кто тот человек, который был с вами, когда вы показывали Нине видеозапись?
— Не знаю, — устало ответил он. — Он появился в то утро, уже зная обо всем. У него был допуск Агентства национальной безопасности, но вчера я попытался выяснить, кто он такой, и мне заявили, будто такого вообще не существует. Я стал настаивать, кое на кого накричал, и…
— И теперь ваша ситуация тоже не из лучших, — сказала Нина.
— Лишь косвенно. — Он тяжело вздохнул. — С делом Гэри Джонсона опять проблемы.
— Что?
— Какой-то адвокат в Луизиане неожиданно заявил, будто у него есть доказательства, что мы подделали результаты судебной экспертизы. Если точнее — будто это сделали вы, а я не проследил. Кто-то хочет вас дискредитировать, а мне, как вашему начальнику, придется делить с вами ответственность. Довольны?
— Вы сами себя скомпрометировали, Чарльз. Не сваливайте вину на меня.
— Только не говорите, будто сами чем-то лучше. Вы скрыли информацию об убийстве, солгали о случившемся с вами в прошлом году — и вы в самом деле думаете, будто я не знаю, что вы забрали диск Джессики на двое суток? И того и другого достаточно, чтобы навсегда разрушить вашу карьеру, и в обоих случаях виноваты исключительно вы.
— А теперь — еще одно убийство и еще один диск, — сказал я. — Вас об этом тоже предупреждали?
— Нет. Послушайте, да кто вы вообще такой?
— «Соломенные люди» убили родителей Уорда, — сказала Нина. — Он помог нам спасти жизнь Сары Беккер, и он единственный человек в мире, которому я сейчас доверяю. Думаю, этого достаточно. Расскажите мне про новое убийство.
— Нина…
— Если убийца и Джессики, и этой женщины — один и тот же человек, то у нас есть небольшой шанс раскрыть эти убийства, а это единственная надежда для вас вернуться к нормальной жизни.
— И для вас тоже.
— Мне уже все равно. Я просто хочу найти тех, кто это сделал. У нас с Уордом с ними свои счеты.
— Ее звали Кэтлин Уоллес, — сказал Монро. — Она работала в ночную смену в отеле «Фэйрвью» в Сиэтле. Кто-то выманил ее из отеля, несмотря на то что в нем было полно постояльцев и вместе с ней работал ночной уборщик. Ее нашли в сорока милях к востоку, в кустах, в небольшом городке под названием Сноквалми. У нас есть половина номера машины, проезжавшей там ночью, но она была взята напрокат, и в этом районе бывает много туристов. Тело Кэтлин было изуродовано сильнее, чем тело Джессики. Судя по фотографиям, убийца становится все более неуправляем. На этот раз он не стал заботиться о том, чтобы не повредить ее одежду, и диск не просто был засунут в рот. Он был воткнут в дыру, проделанную у нее в голове. На нем та же музыка, что и у Джессики.
— Текст был?
— Нет. Три снятые с большого расстояния пейзажные фотографии, низкого качества. С веб-камеры. Хотите верьте, хотите нет — из окрестностей Питтсбурга. Тамошнее ФБР поднято на ноги, но никто не знает, что это означает. Если вообще хоть что-то означает.
— Что вам известно об этой женщине? — спросил я.
— Она из Сан-Франциско. Сорок два года, переехала в Сиэтл двенадцать лет назад. Не замужем, но у нее есть множество друзей и кот, и никто даже предположить не может, кто мог это сделать. Так что, насколько мы можем пока судить, она — случайная жертва.
— Не думаю, — сказал я. — Зачем ехать через полстраны, чтобы выбрать кого-то наугад, а затем оставить на жертве собственную уникальную метку? Между ними должна быть какая-то связь. Нина говорила вам о пропавшей фотографии в квартире Джессики?
— Да. Мы выяснили, кто те трое мужчин на видео. Двое — постоянные посетители бара «У Джимми», с третьим она познакомилась на вечеринке в Венис-Бич. От всех почти никакого толку, хотя один подтвердил, что возле ее кровати стояла фотография ее родителей — похоже, ему это нравилось. Однако этот мешок с дерьмом, веб-папаша, или Роберт Кленнерт, припоминает, будто кто-то пытался выяснить адрес Джессики по электронной почте около двух месяцев назад. Судя по всему, подобное происходит постоянно со всеми его девушками. На эти письма он просто не отвечает. Он не помнил, приходило ли такое письмо именно насчет Джессики, пока не покопался среди своих файлов. Возможно, это вообще ничего не значит.
— Или убийца пытался до нее добраться. Причем уже довольно давно, не так ли? Что-нибудь удалось выяснить насчет Кэтлин Уоллес?
— Каким образом? На этот раз у нас нет кучи картинок. Кэтлин не была сетевой проституткой, она жила скромно и много трудилась.
— Такие женщины тоже умирают. Но… мы предполагали, что убийца забрал фотографию в качестве