– Я узнаю, – Сун Цзиюй поджал губы. – Похоже, теперь у меня много времени.
Если только этот Ху не заставит его и вправду быть на побегушках…
Мастер Бао вновь стал человеком – просто изменился в мгновение ока, – потрепал его по плечу.
– Лучше тебе не бродить тут одному, магистрат Сун, – мягко сказал он. – С тех пор как ты достал трупы из болота, вся местная нечисть покоя себе не находит.
Сун Цзиюй на мгновение зажмурился, потер ладонями лицо. Спросил глухо, пересилив себя:
– Мастер Бао… Вы никак не можете мне помочь?
– Разве что проводить тебя до поместья Яшмового порога. Шаньюань… и сам уже понял, что сглупил, хоть вида не подает. Не сердись на него слишком, – мастер Бао вздохнул. – Он осквернил себя, попробовав человеческой плоти, осквернил твое тело и дух… но ты бы и так умер в ту ночь. Оберни свой гнев на настоящего убийцу, а с этим лесным чучелом договориться можно.
– Спасибо, мастер Бао, – Сун Цзиюй глубоко вздохнул и выпрямился. – Я отправлюсь в управу, посмотрю, что там происходит.
Как убийца проник туда незамеченным, неуслышанным? Особыми навыками он обладает или горечь и злость на Хэ Ланя настолько затмили чутье? Ох, Лань Сы… какого неумеху ты воспитал! В самый нужный момент все пропустил, подставился…
Сун Цзиюй стиснул зубы, задержал дыхание, чтоб не вскочить, не закричать…
Вот так. Глубокий вдох и долгий выдох. Бездумной яростью тут не поможешь, нужен ясный разум.
Мастер Бао, похоже, не понял, что с ним, взглянул сочувственно:
– Не нужно тебе на это смотреть. Но как знаешь. Пожалуй, не стоит тебя сейчас бросать.
– Благодарю, – выдавил Сун Цзиюй и поклонился. Он хотел сказать, что опекать его не нужно… Но как знать, что с ним станет, когда он увидит… себя?
Снежный барс встал, потянулся и потрусил вперед, взяв кончик хвоста в пасть. От этого странного вида вдруг стало чуть легче на душе.
Сун Цзиюй прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Хвост во рту! Слишком уж забавно и мило.
В управе царила тихая паника. Старший пристав, казначей, лекарь – все стояли над его телом в лекарской.
– Так значит, вы говорите, ему перерезали горло, а потом его внутренности сожрал дикий зверь вроде тигра? – слабым голосом осведомился пристав. Лекарь, бледный и осунувшийся, кивнул.
– Но откуда в управе тигр, – пробормотал казначей. – И не мог же он перерезать магистрату горло…
– Это оборотень, – глухо сказал пристав. – Сначала напал на него, как человек, а потом превратился и выгрыз внутренности.
– Но оборотней не существует, – неуверенно возразил лекарь.
Они снова замолчали, глядя на тело.
– Нужно доложить в столицу, – наконец сказал пристав.
Сун Цзиюй подошел к столу и внимательно осмотрел свой труп. Он думал, что испугается или испытает отвращение… но не почувствовал ничего. Словно перед ним лежала искусно сделанная кукла, и вправду немного на него похожая. Ничего нового он также не увидел: разрез на шее действительно был нанесен ножом, внутренности действительно выедены. «Этот Ху сожрал мою печень! – с отвращением подумал он. – Может быть, он и полоснул, как и сказал пристав? Раз так давно хотел… Это ведь он сам признался…»
А ты ему верил. Даже симпатизировал…
– Хм, – барс выплюнул хвост, поставил передние лапы на стол, разглядывая рану. – Резали острейшим ножом, посмотри-ка на края. Какие ровные. Этот убийца не первый попавшийся клинок схватил, он готовился.
– Наверняка у господина Ху найдется острый кинжал. Ху Мэнцзы провожал меня до управы, и слишком уж удачно оказался внутри, когда все произошло… Перерезана артерия, человек с такой раной истекает кровью почти мгновенно. Мастер Бао… Ху Мэнцзы мог мне соврать? Он мог быть убийцей?
Барс хмыкнул, принюхался к трупу.
– Тут еще чей-то запах, но разобрать не могу, тигриная слюна все забила. К тому же, Ху Мэнцзы – хвастун, у него все напоказ. Подкрадываться сзади и резать ножом… не его манера. И не наша. Мы, дикие кошки, любим играть с добычей. Он бы тебя погонял как следует по двору, а когда устанешь, лапами бы вот так!
Он молниеносно развернулся, махнув хвостом, и две мягкие лапы ударили Сун Цзиюя в шею. Несильно, но будь выпущены когти…
– Потом еще пару раз, чтоб череп размозжить, и, увидев, что ты больше не шевелишься, спокойно бы доел. Вот это – хорошая, веселая охота, достойная большой кошки. Зачем владыке гор сложности с человеческим ножиком? Он любит развлекаться, – барс опустился на пол, потерся челюстью о край стола.
Сун Цзиюй остался стоять столбом, сердце колотилось где-то в горле. Вот уж и правда, большая кошка…
«Я совершенно бессилен перед этим зверем», – подумал он.
Кровь с белой дорожки уже смыли, но Сун Цзиюй все равно чувствовал тяжелый дух смерти, витающий над внутренним двором. Он повторил свой путь до пятна, теперь лишь едва заметно розовевшего, и замер с закрытыми глазами, припоминая: вот он вышел, постоял немного, вот пошел к крыльцу, вот вдруг исчез фонарь, словно черная ткань скользнула перед глазами, мазнул по лицу легкий шелк… Рукав?
Он лег на дорожку и посмотрел туда, где увидел Ху Мэнцзы. Красные с черным одежды, удивленная улыбка на лице… «Да ты умираешь, магистрат…»
И огромная полосатая морда, все ближе и ближе…
Он сел и сглотнул сухим ртом.
Отворилась дверь жилой половины, вышел, держась за стену, Хэ Лань, в халате, накинутом поверх нательного белья. Волосы собраны кое-как, лицо опухло от слез. Отпустив стену, он похромал через двор к лекарской.
– Господин… это не господин! Это не может быть господин! Нет! Дайте мне посмотреть!
Лекарь, выскочивший навстречу, изо всех своих слабых сил обхватил его, не пуская внутрь.
– Это он, Лань-эр. Это точно он. Лучше не ходи, я сам все запишу…
Сун Цзиюй поднялся, сделал к нему шаг, второй, потом замер. Все равно Хэ Лань его не увидит… Да и что сказать ему? «Не грусти, скоро пришлют нового магистрата?»
Сун Цзиюй скривился от собственной желчности.
– Хорошо, – Хэ Лань утер слезы, сглотнул. – Но я приду… я приду потом…
Он неловко сошел с крыльца и побрел обратно, мимо Сун Цзиюя.
– Ночью в поместье господина Ху, – вдруг прошептал он, не глядя в его сторону.
Сун Цзиюй вздрогнул. Догнал его:
– Ты меня видишь?
Хэ Лань не обернулся.
– Да. Учитель смотрит, я не могу говорить.
Старый лекарь и правда стоял на крыльце, провожая его взглядом и скорбно покачивая головой.
Сун Цзиюй остановился. Обернулся к барсу:
– Что все это значит? Хэ Лань – не человек?
– Этого не знаю, – барс принюхался. – Пахнет цветами, не плоть. Но если человек с яогуаем путается, на нем останется запах… хм.
Он, не моргая, посмотрел на Сун Цзиюя.
– Хотя… на тебе был такой же запах, когда мы встретились. Значит, правда яогуай. Цветок небось.
– Здесь вообще есть люди? – безнадежно спросил Сун Цзиюй.
– Есть, конечно, – барс снова потерся челюстью, на этот раз об угол каменного фонаря, повернулся к нему спиной, потоптался на месте и, задрав хвост, прыснул пахучей струйкой на бугристый камень. – Но и нечисти порядочно. Старый город, многое тут происходило.
У Сун Цзиюя снова возникло мучительное чувство, что он спит и никак не может проснуться. Он огляделся, растерянно пытаясь понять, что ему делать дальше. Он ведь даже не успел посмотреть отчет – опознал ли разбойник кого-то из Цюев…
– Мастер Бао, сходите со мной в мой кабинет, пожалуйста.
– Забрать ты оттуда ничего не сможешь, – предупредил барс.
– Не важно. Я просто хочу проверить кое-что. Прошу, помогите мне.
Барс тяжело, по-человечески, вздохнул.
– Что ж… побуду помощником магистрата. Веди.
Кабинет ничуть не изменился, но Сун Цзиюй смотрел на него иным, прощальным взглядом.
Вот его любимая подставка для кистей в виде вздымающихся волн. Деревянная – на гребне правой волны когда-то держался крошечный, невероятно искусно вырезанный кораблик. Сейчас же на его месте светлел плохо залакированный скол – пятилетний Юй-эр забрался в отцовский кабинет поиграть и случайно опрокинул со стола все «сокровища кабинета».
Разве он знал тогда, что отец отдаст ему эту подставку, провожая в столицу?
Потом Лун-гэ подарил своему Юй-эру другую, нефритовую, безо всяких фигурок – неповторимый узор камня и был самым изысканным украшением.
Но в Чжунчэн Сун Цзиюй ее не взял.
Он сглотнул, быстрым шагом подошел к столу, попытался поправить неровно отодвинутый стул – что за неаккуратность? Как всегда, вскочил слишком быстро, занятый своими мыслями, побежал куда-то… Но рука прошла сквозь дерево.
Да. Верно.
Записи, сделанные его почерком, недопитый травяной отвар в чашке, подсохшее печенье. Его тушечница с чеканным горным пейзажем, купленная в подарок самому себе по случаю успешно сданного экзамена.
Шкатулка с веером Ма Сяньфэна…
Все это будет убрано и забыто.
Что ж, магистрат, сбылось предсказание господина Ма – недолго ты прослужил. Или… то все же была угроза?
На столе высилась стопка отчетов. Сун Цзиюй попробовал взять верхний, но рука прошла насквозь.
– Мастер Бао, вы можете найти отчет об очной ставке господ Цюев с разбойником? Он должен быть где-то тут…
Мастер Бао послушался, немедленно превратившись в человека.
– Только читай быстро. Когда перестану быть невидимкой, то мне с твоими людьми потом объясняться.
Он раскрыл отчет, придвинул Сун Цзиюю.
– Нет, не этот… покажите другой… Вот!
Сун Цзиюй быстро просмотрел записи. Разбойник опознал Цюй Вэйяня, старшего сына господина Цюя, однако тот отпирается, и без строгого метода допроса или дополнительных доказательств не представляется возможным…
Сун Цзиюй поморщился. Теперь, когда он мертв, Цюя отпустят, побоятся держать, а уж тем более давить на него. Пожить бы еще денек, вытянуть из этого молодчика правду…