– Сделаю вид, что не слышал этого бесстыдства, – Сун Цзиюй покачал головой. – Мне… позвать кого-нибудь, чтобы занялись твоими ранами?
Звать не пришлось: лисы, учуяв, видно, кровь, немедленно сбежались, натащили склянок и коробочек с порошками, застрекотали наперебой, что уж их-то средство самое лучшее. Мастер Бао решительно раздвинул их толпу и бросил Сун Цзиюю кувшин вина.
– Выпей, наберись сил. А ты, шерстяной мешок, стой смирно, сейчас я тебя подлатаю!
В мгновение ока барс сбил Ху Мэнцзы с ног, и снова, как утром, визжащий клубок покатился по траве. Но на этот раз барс оказался сильнее – навалился сверху, прижал яростно бьющего хвостом тигра к траве обеими лапами и принялся вылизывать длинную рану между рыжими лопатками. Ху Мэнцзы зарычал, пытаясь достать его клыками, но был укушен за загривок и притих, недовольно урча.
Сун Цзиюй сел и приложился к кувшину. Ну и зрелище…
А впрочем, что-то занимательное в этом было. Сун Цзиюй невольно стал сравнивать оборотней. Тигр был в полтора раза больше, огромный, с гладкой переливающейся шкурой; барс же выглядел маленьким и мягким, словно игрушка из хлопка, длинный толстый хвост смешно пушился на конце. Зачем он его во рту носит, интересно?
Экзекуция закончилась наконец: мастер Бао вновь обратился человеком, почесал тигра между ушами.
– Все, хватит с тебя, Шаньюань, ци у меня не бесконечная! Пусть лучше твой чангуй тебя перевяжет.
– При всем уважении, мастер Бао, хватит звать меня его чангуем. У меня есть имя, и я сам по себе, – Сун Цзиюй раздраженно дернул уголком рта.
Какой-то лис ткнул его под локоть, подавая поднос со всем необходимым, и Сун Цзиюй закатил глаза, поняв, что зря сотрясает воздух.
Он поманил тигра к себе.
Тот, превратившийся тоже, улыбнулся и покорно последовал за ним, но видно было, что он бодрится. Глупый оборотень, зачем было хватать на руки взрослого мужчину? Силой своей хотел похвалиться?
Сун Цзиюй не знал, где покои Ху Мэнцзы, и потому повел его в свои. Заставил снять очередной халат – вот удобно, превращается всякий раз с новой одеждой! – и осмотрел спину. Там рана почти затянулась, превратившись в багровый шрам, а вот на плече так и сочилась кровью.
Сун Цзиюй вздохнул и прокалил на свече иголку. Не зря Лань Сы учил его накладывать швы. Брал у служанок пяльцы, растягивал на них свиную кожу… Ужасное было зрелище, но вот, пригодилось.
Ху Мэнцзы сидел смирно и даже не вздрагивал, лишь недовольно осматривал комнату.
– Сколько барахла они сюда натащили! Какая безвкусица. Так и не поняли, что магистрат Сун – утонченный и аскетичный человек. Устрой тут все так, как тебе захочется.
– Ты уверен, что я буду здесь жить? – спросил Сун Цзиюй из чистого чувства противоречия.
Ху Мэнцзы тяжело вздохнул, дождался, пока он обрежет последнюю нить, и обратился вдруг тигром, положил тяжелую голову ему на колени, вытянувшись во всю кровать.
– Хочешь пойти скитаться по цзянху, магистрат? Или обманешь меня и заманишь в яму с кольями?
«Хорошо, что не начал перевязывать, – подумал Сун Цзиюй. – Было бы зря…»
Он осторожно положил ладонь на огромную лобастую голову. Мягкий… И уши тоже мягкие.
– Я не подлец, если ты забыл. Но и слугой твоим быть не желаю. Ты хоть немного уважаешь меня, Ху Мэнцзы?
Тигр в ответ ткнулся мордой в его живот, горячо выдохнул носом.
– Время покажет, достоин ли ты уважения, не надоест ли тебе искать благородный способ от меня освободиться.
– Я имел в виду не это, – Сун Цзиюй закатил глаза. – Мы ведь так хорошо начали знакомство, лао Ху. Я думал, мы сможем стать друзьями. Я ошибся? Ты вправду хочешь, чтобы я был лишь игрушкой?
– Друзьями? – тигр поднял голову. – Люди и духи не могут быть друзьями.
– Почему? – спросил Сун Цзиюй. – Разве ты не был… связан с человеком?
– Потому что люди, мой милый мальчик, подлые создания по своей сути. Они предают друг друга и нарушают клятвы, убеждая себя, что иначе не добиться желаемого. Но чего вы все желаете? Чтобы вам хорошо жилось. Кто-то успокаивает голодный живот, кто-то – совесть, но все вы не лучше кроликов, что бездумно плодятся и жрут все на своем пути.
Сун Цзиюй столкнул его с колен.
– Уходи.
Тигр спрыгнул на пол, встряхнулся.
– Ты сам спросил, – бросил он через плечо. Встал на задние лапы, толкнул двери и вышел, в последний момент отдернув кончик хвоста от закрывающихся створок.
После его ухода Сун Цзиюй долго не мог уснуть. Охватившая его злость – на судьбу, на Ху Мэнцзы, на слова о предательстве – все никак не желала стихать, и, ворочаясь с боку на бок, он вдруг понял, что злится на самого себя.
И что там, в глубине души, голос Лун-гэ все нашептывает ему: «Ты знаешь, за что наказан».
Ты не хотел быть верным другом. Значит, станешь верным слугой.
«Неужели ты все еще не расстался с юношескими иллюзиями, Юй-эр?»
Он беззвучно застонал, сжав в пальцах покрывало. «Я совершил ужасный поступок, Лун-гэ… Но, поверни время вспять, все равно поступил бы так же».
Глава 15
В этот раз лисы не пришли к нему спать, и это было даже немного… обидно?
Сун Цзиюй повернул голову, ожидая найти хоть кого-то, но вместо рыжего клубка обнаружил меч. Прямой тонкий цзянь в ножнах из черной кожи, перевитых чеканными лотосовыми стеблями.
«Это твое», – гласила записка, написанная знакомым буйным почерком.
Видимо, так извиняются тигры.
Сун Цзиюй вытащил меч из ножен, взвесил, сделал несколько пробных выпадов. Хорош. Не тот, вчерашний, конечно, но все же хорош…
Интересно, кому принадлежал тот? Человеку близкому или человеку ненавистному? Из-за чьей памяти Ху Мэнцзы так взбесился?
Он привел себя в порядок, сходил убедиться, что Ли Пятого действительно выпустили из клетки, съел завтрак и понял, что ему совершенно нечем заняться. Отправляться в город было слишком рано – дневной свет снова его обожжет, лисы попрятались, решив, видимо, что дружить с провинившимся чангуем – себе дороже. Где ночует мастер Бао, Сун Цзиюй не знал. А где Ху Мэнцзы – знать не хотел.
Сун Цзиюй вновь перечитал записку, чувствуя знакомый трепет при виде этих быстрых линий, сложных извивов. Строки – словно драконы, играющие в небесах, мысли – словно жемчужины, нанизанные на шелковую нить. Кто бы мог подумать, что этот грубиян и человеконенавистник – знаменитый Отшельник Горного источника! Эх, Лун-гэ многое бы отдал за возможность с ним поговорить! Да что Лун-гэ, когда-то он и сам бы…
Он вздохнул. Бойтесь исполнения своих желаний.
А ведь наверняка в поместье есть библиотека… Там могут найтись стихи Отшельника, которых еще никто не видел!
«Но хочу ли я читать эти стихи?»
Что за радость – узнать это чудовище лучше? Ху Мэнцзы – хитрый, двуличный. Жестокий – несомненно. Самовлюбленный. Своевольный. И все же, то, что он сказал тогда Хэ Ланю…
«Узнать его – это тоже расследование».
Однако библиотеке пришлось подождать: в первом же дворике он обнаружил спящего на террасе под редким осенним солнышком барса. Вытянувшись кверху белым пушистым пузом, он беззастенчиво дрых и, кажется, даже похрапывал.
Сун Цзиюй одолело сильное желание запустить пальцы в этот мягкий, как шапка одуванчика, мех, но он сдержался. Получить лапой по голове и от второго оборотня – кому приятно?
Он присел рядом и тоже зажмурился, греясь.
Что-то пушистое мазнуло его по щеке и улеглось на плечо – несуразно толстый барсов хвост.
– Что, тоже любишь подремать на солнце? – проворчал хозяин хвоста, щуря блестящие глаза.
Сун Цзиюй повернул голову и невольно сунулся носом в серый мех. Пахло приятно, не зверем, а чем-то свежим, вроде снега.
– Просто не мог пройти мимо спящего кота, – пробормотал он.
Хвост снова мазнул его по лицу.
– Если б живот тронул, остался бы без руки, – барс сел, принялся вылизывать растрепавшийся мех на плече. – Смотрю, у тебя новый меч?
– Неплохой, но не так хорош, как тот, – Сун Цзиюй достал лезвие на треть, повернул к свету.
– Может, хочешь его испытать?
– Если победа будет за мной, дадите себя погладить? – Сун Цзиюй ухмыльнулся.
– Ха! Не собираюсь я с тобой драться. Хотел поохотиться. Шаньюань куда-то удрал на рассвете, значит, эти твари и днем не боятся вылезать, – барс плюхнулся на задницу и принялся демонстративно вылизывать белую грудь, раскинув задние лапы, как кот. Сун Цзиюй целомудренно отвел взгляд. Если ненароком увидел пушистые… бубенцы барса-оборотня, считается ли это за непристойное подглядывание?
– С удовольствием присоединюсь к вашей охоте, – сказал он.
– Тогда пошли! Что время зря терять?
Барс оттолкнулся от земли и легко вспрыгнул на стену. Сун Цзиюй хотел последовать за ним, но кто-то робко дернул его за рукав. Ли Пятый. Бледный, осунувшийся немного, он с поклоном подал Сун Цзиюю небольшой сверток.
– Братец чангуй… я услышал ваш разговор и собрал тебе немного цзунцзы. Хоть ты и призрак… но тебе ведь нравится есть. И благодарю за печенье.
– Спасибо, Ли Пятый, – Сун Цзиюй сунул угощение за пазуху и, погладив юношу по голове, вспрыгнул на стену вслед за барсом. Тот уже исчез в лесу, только хвост мелькнул. Сун Цзиюй, тихо выругавшись, побежал за ним.
На середине пути барс сжалился над ним и превратился в мастера Бао. В своих жемчужно-серых одеждах он казался клочком тумана, зацепившимся за сосновую ветку.
– Ну что, Сун Цзиюй? Чувствуешь кого-нибудь? – крикнул он.
– Нет, – задыхаясь, крикнул в ответ Сун Цзиюй. – Мы ушли далеко… Прошу, помедленнее!
Мастер Бао закатил глаза.
– У тебя же нет тела, чего это ты запыхался?!
Он слетел с дерева, обошел Сун Цзиюя и вдруг потянул его за щеку.
– Хотя, может, это и к лучшему. Если чувствуешь плохое, значит, до сих пор чувствуешь и хорошее.
Сун Цзиюй перехватил его запястье.
– Почему вы со мной так грубы, мастер Бао? Неужели боитесь гнева Ху Мэнцзы, если проявите немножко ласки?