Сун Цзиюй приподнял брови. Усмехнулся:
– Что такое?
Хэ Лань прямо встретил его взгляд.
– Ничего, – проговорил он таким тоном, словно клялся кого-то убить.
Сун Цзиюй только головой покачал. Он понимал переживания уличного мальчишки, стыдящегося своей неотесанности, но зачем цветочному духу тягаться со смертным, понять не мог. Разумеется, человеком быть лучше, чем нечистой тварью, но… Он, впрочем, не настроен был на споры о природе вещей перед важным делом.
Хэ Лань отвернулся, прижал к груди книгу и в два прыжка оказался на крыше. До самого поместья Ма он не проронил ни слова.
Ма Сяньфэн не пил. Строгий, бледный, в белом траурном шелке, он поджигал палочки благовоний перед небольшим потайным алтарем. Приглядевшись, Сун Цзиюй прочитал на табличке свое имя. Ну разумеется.
Благовония пахли обычным сандалом, но отчего-то внутри приятно защекотало. Он поймал себя на том, что улыбается. Так вот что чувствуют его родители, когда он поминает их. Если б знать, занимался бы этим чаще!
– Старший брат… ты доволен? – Ма Сяньфэн нежно смахнул с таблички просыпавшийся пепел. – Тебе всего достаточно? Я не успел выполнить твою…
– Господин Ма, – тихо произнес Хэ Лань, перемахнув через подоконник. Он подошел ближе, с поклоном протянул книгу.
– Да, Сяньфэн, ты все сделал как следует, – со вздохом сказал Сун Цзиюй, зная, впрочем, что тот его не слышит. Неужели, чтобы им поговорить, придется дождаться, пока он уснет?
Ма Сяньфэн вздрогнул, поежился.
– Ты что же, не мог войти в ворота… – он заставил себя остановиться, вздохнул. – Спасибо… служащий Хэ. Не знаю вашей должности.
– Прошу, называйте этого недостойного просто Хэ Лань. Господин магистрат передал вам это. Еще… – Хэ Лань сунул руку в маленькую лекарскую сумку на поясе и достал плотно закупоренную склянку. – Я приготовил снадобье. Если вы восприимчивы, какое-то время оно позволит вам говорить с призраками… Однако мир будет видеться несколько иным.
Сун Цзиюй удивленно посмотрел на Хэ Ланя.
– Ты позаботился об этом для меня? Спасибо, – он потянулся похлопать Хэ Ланя по плечу, но опустил руку, не донеся. Хватит уже этого. Все и так слишком сложно.
«Правда, – подумал он, – Сяньфэн может решить, что Хэ Лань предлагает ему яд, и насторожиться… Я бы решил…»
Но тот немедленно схватил пузырек и залпом проглотил странную жидкость. Поморщился от горечи, закашлялся.
– Сколько это будет действовать? Что еще ты принес? Смогу ли я обнять старшего брата?
– Господин Ма очень нетерпелив, – Хэ Лань холодно улыбнулся. – Это учетная книга, спасенная из плавучего борделя. Ответы на другие вопросы вы скоро узнаете сами.
Ма Сяньфэн встал, заходил по комнате.
– Долго ли ждать? Я никого не вижу и ничего не чувствую!
– Если вы ничего сегодня не ели, подействует быстрее. Но я советую вам не прикасаться к призраку, даже если очень захочется. Поскольку господин магистрат мертв, его ци искажена.
– Я уже касался его во сне и не почувствовал никакого недомогания. Оставь свои советы при себе, – бросил Ма Сяньфэн. Он все потирал плечи и бедра, как от холода, не мог успокоиться.
– Касались во сне… Вот как… – Хэ Лань снова нехорошо прищурился.
Сун Цзиюй решил сохранять хорошую мину при плохой игре как можно дольше. К счастью, его никто ни о чем не спрашивал.
Он поднялся и отошел к окну.
За спиной зашуршали страницы, Ма Сяньфэн ахнул, видно, добрался до расшифровки записей, которую Сун Цзиюй так и не успел приложить к делу.
– Я… знаю этих людей. Почему же… нет, это невозможно. Может быть, они жертвы колдовства? Это все объяснило бы, – он закашлялся. – Хэ Лань, мне что-то дурно. Почему шевелятся стены? И там у окна… кто там?
Сун Цзиюй поспешно подошел к нему. Он надеялся, что выглядит не слишком омерзительно.
– Это я, Сяньфэн.
Тот прищурился.
– Старший брат! Но я вижу размыто… – он несмело коснулся рукава Сун Цзиюя. – Зато могу чувствовать… как странно. Стоит отвлечься… и ты исчезаешь.
– По крайней мере, мы можем говорить, – Сун Цзиюй повернулся к Хэ Ланю: – Спасибо.
Он указал на книгу в руках Ма Сяньфэна.
– Это бухгалтерская книга с лодки. Девушка, что украла ее, долго плыла, спасаясь от смерти, и чернила размыло. Я успел расшифровать лишь несколько строк. Сяньфэн, ты нашел какие-нибудь записи, что указывали бы на участие лао Ма в покушении?
Тот покачал головой.
– Нет, ничего похожего. Старший брат, я не верю, что отец мог бы в подобном участвовать. Он заботится о Чжунчэне больше, чем о семье, он всегда помогал магистратам. С чего ему на тебя покушаться?
Сун Цзиюй поморщился.
– Скажу тебе прямо, младший брат: я слышал разговор твоего отца с гуном Цюем, и все указывает на причастность лао Ма. Подумай сам, откуда бы гун Цюй взял средства на наемников? Но зачем этим двоим на меня покушаться, если не для того, чтобы защитить тайну лодки, в которую я сунулся? Прошу тебя: поищи секретные записи лао Ма. Если что-то в них сойдется с книгой – мы узнаем правду. Если не сойдется – ты очистишь имя отца. Но не задавай ему прямых вопросов, это опасно. Эти записи, скорее всего, использовались для вымогательства.
Ма Сяньфэн кивнул, подавленный.
– Я постараюсь. Не нужно беспокоиться за меня, старший брат. Отец, бывает, наказывает меня, но это воспитание. Он не жестокий человек, мы хорошо ладим, и если он занимается незаконными вещами, я смогу убедить его перестать!
Вздохнув, Сун Цзиюй похлопал его по плечу. Разумеется, старый лис послушает неоперившегося цыпленка.
– Как ты себя чувствуешь? И впредь не пей так необдуманно зелья из рук чужого человека!
– Ты сам послал его ко мне. Как я могу ему не доверять? – Ма Сяньфэн нахмурился. – Или… тогда, во сне, я неправильно тебя понял?
Он подался вперед, щурясь, стараясь разглядеть в лице Сун Цзиюя ответ. Хэ Лань, мрачный, молча поклонился и исчез за окном. Видимо, проблемы доверия юного господина Ма его не слишком волновали.
– Сяньфэн… – Сун Цзиюй попытался придумать, что сказать, но на ум так и не пришло ничего хорошего. – А если бы то был просто сон? Если бы Хэ Лань предал меня… Ты должен быть осторожнее!
– Я буду, старший брат. Обещаю, – Ма Сяньфэн осторожно, на пробу, коснулся его руки. – Ну вот. Прикасаюсь к тебе и не чувствую никакой дурной ци!
Сун Цзиюй отвел его ладонь. Дерзкий мальчишка. Привык делать, что вздумается…
– Скорее всего, Хэ Лань сказал правду – живым лучше не касаться призраков.
– Вот как… – Ма Сяньфэн сложил руки на коленях, стиснув ткань халата до побелевших костяшек. – Я понимаю, ты не хочешь, чтобы я привязывался к погибшему. Однажды тебе придется уйти на перерождение и оставить меня, не думай, что я этого не осознаю. Лишь поэтому я позволяю себе быть таким наглым.
Он усмехнулся, опустил глаза, не в силах бороться со смущением.
– Я уверен, старший брат, мы были настоящими братьями в прошлых жизнях.
– Ты… вправду будто младший брат мне, – Сун Цзиюй горько улыбнулся. На душе стало тоскливо: привязанность к призраку… Трагические истории хороши в книгах, но чувствовать себя причиной чужого горя мучительно. – Хотел бы я, чтобы мы родились в одной семье, Фэн-эр!
– Как жаль, – губы Ма Сяньфэна дрогнули, – впрочем, нет. По родному брату я тосковал бы еще сильнее! Можно сказать… Небо ко мне милосердно…
Сун Цзиюй вздохнул и легонько погладил его по плечу.
– Пожалуйста, будь осторожен в поисках. Я приду завтра.
Сяньфэн кивнул.
– Я все сделаю. Не беспокойся, старший брат.
Хэ Лань ждал за воротами, прислонившись к стене. Он взглянул вопросительно, но Сун Цзиюй ничего не сказал, лишь улыбнулся ему уголком рта. Молча они прошли вдоль длинной стены поместья и вскоре оказались на берегу реки.
Какая-то женщина в зеленом шелковом платье сидела на ветке ивы, клонящейся к воде. Она и сама напоминала ветвь ивы, взлохмаченную ветром: прическа распалась, запутались в ней выпавшие серебряные шпильки. Туфельки и подол запачканы тиной, но на пальцах накладные ногти и золотые кольца. Если бы не безмятежное выражение лица, Сун Цзиюй решил бы, что на нее напали и обесчестили. Впрочем, она похожа была на безумную, а безумные редко придают значение таким обидам, витая в своем мире…
– Магистрат Сун! – вдруг окликнула его женщина требовательным тоном. – Мой господин велел обратиться к вам с жалобой!
Сун Цзиюй изумленно поглядел на нее.
– Ваш господин?.. Кто он?
– Великий речной дракон Лун Цяньжэнь, повелитель вод реки Иньхэ. Вы заступили на пост, но даже не нашли времени представиться ему, вот поэтому вас и подстерегают несчастья! – она достала из-за пазухи пучок ряски, держа его двумя пальцами, словно платочек, и промокнула лицо, оставляя на щеках и лбу зеленые хлопья.
Некоторое время Сун Цзиюй просто моргал, пытаясь собраться с мыслями для ответа. Потом сказал:
– К моему превеликому сожалению, я больше не магистрат. Я, как бы это сказать, умер.
Он нахмурился. А что, если он теперь призрачный магистрат? И все равно обязан следить за порядком, только уже на изнанке города? Ху Мэнцзы ничего не сказал ему об этом…
Женщина – служанкой она была или наложницей, трудно было сказать из-за ее диковатой внешности – достала круглый веер, обтянутый серебристой рыбьей кожей, и принялась яростно обмахиваться.
– Мне все равно, живой вы или мертвый. Господин требовал именно вас. Он велел передать: «При жизни вы не озаботились убрать из реки эту гадость, а раз продолжаете тут… существовать и вынюхивать, то уж исполняйте все свои обязанности».
– О какой именно гадости идет речь? – поинтересовался Сун Цзиюй.
Она наклонилась, вытянула из воды за бечевку какой-то мешочек и бросила ему.
Хэ Лань немедленно перехватил мешочек, сжал в кулаке.
– Позвольте мне посмотреть, магистрат. Это может быть ловушка. Господин Лун Цяньжэнь… не расположен к господину Ху.