Мастер Бао сделал ей знак остановиться.
– Кто пришел! И без добычи. Что, не удалась охота?
– С добычей, – Сун Цзиюй вытащил из-за пазухи мешочек с деревяшкой. – Только она мастеру Бао вряд ли понравится.
Он бросил мешочек ему в руки.
Мастер Бао принюхался, открыл мешочек.
– Зачем тащить в дом проклятую вещь? От какого-нибудь древесного демона вы ее, что ли, отковыряли? – недовольно спросил он, затягивая завязки обратно.
– Это обшивка лодки, – Сун Цзиюй покачал головой. – Пожалуйста, мастер Бао, посмотрите на знаки внимательно. Может быть, вы поймете, для чего они?
– Может, и пойму… Я их точно где-то видел.
– Не вызывала ли твоя даоска с пика Баошань демонов, часом? – Ху Мэнцзы сел к столу, и лисы немедленно засуетились, подавая чарки, придвигая закуски.
– Сам же знаешь, что нет. Юн Аньцзин никогда не стала бы, – мастер Бао взял рюмку, задумчиво покачал в руке, вглядываясь в золотистое вино. – К тому же, чтоб вызвать такую ораву демонья, нужно денно и нощно проводить ритуалы, заклинания читать, не затыкаясь ни на миг. Это не в человеческих силах. Вы видели, сколько этих тварей? Они словно грибы после дождя лезут! Я сегодня десятерых убил, не меньше, да неслабых.
Сун Цзиюй вспомнил дерево висельников, его острые корни, тянущиеся к нему из-под земли.
– Они набирают силу? – спросил он, нахмурившись. Со вторым деревом, сливой, он не смог бы справиться в одиночку. Да даже вдвоем с мастером Бао их едва не съели! Что же будет, если эти твари сделаются еще опаснее?
Ху Мэнцзы раздраженно выдохнул.
– Разве это удивительно? В лесу много слабых духов, ешь не хочу. Как неприятно! Если эта дрянь расплодится, ко мне за ответами повалят и другие хранители гор. А что я им скажу? Если б я сам понимал, что происходит! Воистину глупый старый тигр, да и вы двое, пожалуй, недалеко от меня ушли.
Он делал вид, что сердится, но Сун Цзиюй расслышал в его голосе неподдельное беспокойство. Ответственный Ху Мэнцзы, волнующийся о подданных… Такого Сун Цзиюй еще не видел.
– Три головы все же лучше, чем одна, лао Ху, – он похлопал Ху Мэнцзы по запястью. – Если эти знаки не вызывают демонов, то могут относиться к иному колдовству. Не мог ли, к примеру, хозяин лодки перепутать их с защитными символами?
– Мог, – пожал плечами мастер Бао. – Да только это большая редкость. Тот, кто ему это посоветовал, был либо шаманом какого-то племени, либо…
Они с Ху Мэнцзы переглянулись.
– …потомком придворного гадателя, сто лет назад заполучившего книжки твоей Юн Аньцзин, – закончил за него лао Ху. – Ты отродясь ничего не читал, где еще ты мог видеть редкие знаки, если не у своих даосов?
Сун Цзиюй хотел спросить, при чем тут гадатели, и вспомнил вдруг. Славный род Цюев. Многие поколения придворных астрологов и гадателей, сам гун, увлеченный даосскими идеями…
– Гун Цюй мог посоветовать лао Ма нанести эти знаки, – подтвердил он. – Но зачем? Возможно, лао Ма тоже жертва колдовства. Или участник. Нужно проверить его дом и понять, какую роль он во всем этом играет.
Мастер Бао кивнул.
– Тут уж положусь на вас, а мне лучше поспешить домой. Юн Аньцзин вела записи, может, найду в них ответы.
– В них? – эхом переспросил Ху Мэнцзы. – Ты же сказал, что отдал мне все.
– С ее дневниками я расстаться не мог, – мастер Бао отвернулся. – Ты уж не держи зла.
Мгновение, и серебристый барс с мешочком во рту исчез в кустах. Лиса так и осталась сидеть, занеся руку с гребнем, фарфоровая девушка прижала ладошку ко рту.
– Что-то плохое случилось, господин? – тихо спросила она.
– Нет, – неожиданно мягко ответил Ху Мэнцзы. – Просто неприятная вещица нам попалась. Не думайте о дурном, дети, веселитесь. А ваш братец чангуй пока вычешет мою шкуру, я сегодня трогал мерзкую речную гадюку!
Сун Цзиюй закатил глаза. Но делать было нечего, лао Ху и правда сегодня потрудился.
– Скажи лучше, почему мастер Бао отдал тебе книги Юн Аньцзин, – потребовал он, не желая сдаваться так быстро.
Ху Мэнцзы дернул плечом.
– А, был у нас один дружеский уговор. Не бери в голову.
Сун Цзиюй бы выполнил повинность прямо тут, но тот вдруг превратился в тигра и, высоко задрав хвост, прошествовал на нижнюю террасу. В бамбуковых зарослях притаился неприметный домик; внутри стояла бадья, но тигр не остановился, прошел сквозь раздвинутые перегородки. За ними оказался горячий источник; каменный бассейн окружили можжевеловые кусты, пахло хвоей и немного серой.
Тигр пробежал по дорожке и плюхнулся в исходящую паром воду. Вытянул лапы, поиграв когтями.
– Отмывай меня прямо тут! Не могу больше выносить эту рыбную вонь!
– Разве в горячий источник не принято заходить чистым? – Сун Цзиюй вздохнул и принялся снимать верхний халат. К счастью, среди можжевельника нашелся плоский валун, на который можно было сложить одежду.
– Туда и в исподнем не ходят, но, кажется мне, наш скромный магистрат раздеваться не намерен? – тигр лениво положил голову на бортик. – Я тут хозяин, где хочу, там и моюсь!
Подбежал лисенок и, поклонившись, подал Сун Цзиюю целый поднос мочалок, мыльных мешочков с разными ароматами, лакированных щеток и гребешков, украшенных сценами императорской охоты.
Сун Цзиюй поглядел на щетки, на тигра и свел брови к переносице.
– Я знаю, как чистить коня, – сказал он, – но ты со всей очевидностью не конь.
– Неужели? Что же тогда тебе так понравилось на мне ездить? Начни с головы, – тигр подплыл ближе и, когда Сун Цзиюй вошел в воду, ткнулся лбом ему в грудь. – Эта дрянь пыталась меня задушить, небось вся шея в чешуе.
Сун Цзиюй взял мочалку и начал медленно растирать мощную шею, пока вода не покрылась крупными мыльными пузырями. Потом прошелся щеткой, вычесывая шерсть, плотную и гладкую на спине и длинную мягкую под подбородком.
Никакой чешуи в шерсти, конечно, не было – наверняка пропала, когда Ху Мэнцзы превратился в человека, как пропадала и одежда при обратном превращении. Но Сун Цзиюй не стал скандалить. В конце концов, вычесывать его было даже приятно. Как же быстро он перестал испытывать страх перед тигром… Наверное, когда понял, что в мире есть вещи и пострашнее.
– Лао Ху, – позвал он.
– М-м? – тигр задрал подбородок, перевернулся на спину, подняв волну. Пальцы могучих лап то сжимались, то разжимались лениво, кончик языка показался между клыков. Сун Цзиюй не удержался и погладил белый живот, отметив, что в тигриной форме у лао Ху есть мягкий курдючок с торчащим пушком. Неужто стройность его человеческого тела – фальшивка?
Он взял щетку помягче.
– Когда мы с мастером Бао попались монстру, думали – уже конец, но нам помогли призраки. Призраки прошлой династии… Потом мастер Бао сказал, что это оттого, что я по крови Вэй. Ты ведь служил при дворе, был наставником наследного принца – не знаешь ли ты что-нибудь об этом? Неужто какая-то из моих прабабок согрешила с представителем императорской семьи? – он слегка поморщился, спрашивать такое было неловко, но любопытство следователя было сильнее хороших манер.
Зажмурившийся было тигр приоткрыл глаза.
– Так ты не знал об этом? Я-то думал, скрываешь. Хм-м, – он снова зажмурился, высунул кончик языка. – Да, какой-то Сун при дворе бегал… И кто-то за кого-то замуж то ли вышел, то ли не вышел. Давно это было, я уже и не помню. Раз забыл, значит, ничего странного не случилось.
– «Странного»? Значит, ты не только учил наследного принца? Ты и безопасностью двора занимался?
– Я занимался тем, чем император приказывал, – мокрый хвост шлепнул Сун Цзиюя по щеке. – Клыки и когти императора – его гвардия, а я был для всего остального. Не останавливайся, чеши.
– Но даже гвардия не смогла удержать наследного принца… Неужели принц Чжунхуа был настолько хорош в бою? Или пришел к отцу не один? – Перестать бы задавать вопросы, но так уж был устроен ум Сун Цзиюя. Порой даже во сне он не мог остановиться. Так, по крайней мере, говорил Лун-гэ…
– Не знаю я, меня в тот день во дворце не было. Что ты так в это вцепился, Сун-младший? Подумаешь, были у тебя предки императорских кровей! Внешне ты, может, и похож немного на Вэев, но никто из них не был и вполовину таким старательным и серьезным. Никто столько не думал о законах и не заботился так о чужих нуждах. Ты у меня особенный, мой чангуй.
Снова это «чангуй». Сун Цзиюй вздохнул. Пора бы уже привыкнуть.
– Не важно, похож я на своих предков или нет. Они все еще не упокоились в мире, лао Ху. Я хочу помочь им.
– Их убийца давно мертв, как им еще помочь? Если только они сами не сказали, что им нужно.
– Почему наследный принц Чжунхуа обратился против семьи? Расскажи мне, возможно, в этом разгадка.
– Принц… – тигр высвободился из его рук. – Ничто в его характере этого не предвещало. Он был сияющей жемчужиной, чистым созданием. И никогда не помышлял о зле… Не хочу об этом вспоминать.
– Думаю, они смогли бы уйти на перерождение, будь истинный виновник их несчастий наказан. – Может, если надавить еще немного… – Возможно, за принцем кто-то стоял.
Тигр отвернулся.
– Для тебя это истории минувших дней. Но я знал этих людей. Мои друзья и названые братья погибли. Юноша, которого я знал с пеленок, обезумел и убил себя. Убил всех, кто был мне дорог. Не забывай об этом.
– Извини, лао Ху. Но эти призраки не чужие мне, – Сун Цзиюй посмотрел ему в глаза. – Я – родич твоего принца. Почему бы нам с тобой не помочь…
– Все это уже не важно! – тигр рыкнул на него, показав белые клыки. – Забудь о них, не ходи к гробницам! Я ведь не хожу, наслаждаюсь жизнью.
Сун Цзиюй покачал головой. Как бы ни грызла вина, всегда, всегда нужно доходить до самой сути. Что может быть хуже сомнений, недоговорок?
– Прости, лао Ху, я не могу так поступить. Не оттого, что во мне так сильны нежные чувства к предкам. Просто… такой уж я. Оставлять их мучиться в этом мире несправедливо.
– И верно, такой уж ты, – тигр облизнулся, не мигая глядя на него. – Не могу понять, злит меня это или восхищает. Пожалуй, всего понемногу.