– Почему я тебя вижу? – слабо спросил Ма Сяньфэн. – Я… Я тоже умер?
– Мы в поместье господина Ху. Я все тебе объясню, когда ты перестанешь истекать кровью.
Ли Пятый, поняв, что их новый гость не готов к обычному здешнему гостеприимству, отогнал братьев и вышел вперед, изящно поклонился.
– Недостойный слуга Ли Пятый к вашим услугам, господин. Позвольте проводить вас вот сюда…
Ма Сяньфэн послушно пошел за ним, но на пороге обернулся.
– Я думал… Почему никто никогда не был в поместье господина Ху. Так вот почему… – он вздохнул. – Скажи мне, старший брат… Я правильно все сделал? Я все время повторял в уме, что делаю это неискренне, что это обман…
Сун Цзиюй понятия не имел, спасает ли это, однако кивнул:
– Ты сделал все правильно, Сяньфэн.
Он оглянулся, выискивая взглядом Ху Мэнцзы, но того не было видно.
– Дай лисам тебя перевязать. Я скоро вернусь.
– Лисам?.. – пробормотал Сяньфэн. Но Ли Пятый нежно взял его за запястье, потянув за собой, и он покраснел, подавился словами.
Сун Цзиюй усмехнулся. Пожалуй, жить будет.
Ху Мэнцзы нашелся в саду. Он разлегся на подушках и прямо из кувшинчика заливал в рот какую-то жидкость, расплескивая половину. Судя по запаху, травяную настойку.
– А-Ю-ю-ю-юй! – пропел он, и отбросив кувшин, раскинулся, потерся о подушку щекой, протянул руки. – Иди ко мне…
Предусмотрительно остановившись подальше, Сун Цзиюй приподнял бровь:
– Нам столько всего нужно обсудить, а ты решил нализаться? Похвально.
Он с досадой дернул ртом.
– Что обсудить? Как его мучают? Не хочу знать! Не хочу об этом думать! – Ху Мэнцзы потянулся, снова приник к подушкам. Как он напился так быстро?!
Перегнувшись через стол, Сун Цзиюй взял кувшин и отпил. Ни капли хмеля, только какие-то травы… и запах кошачей мяты.
Он со вздохом присел с краю стола.
– Значит, ты полагаешь, императора мучают?
– Ты же слышал его… Ну хва-атит, не будем об этом! – Ху Мэнцзы подполз к нему, положил голову на колени. – Как ты чудесно пахнешь… Как чудесно пахнет этот кувшинчик…
Сун Цзиюй со вздохом погладил его по волосам. Что за связь была у Ху Мэнцзы с императорской семьей? Каково это, знать, что родных и любимых после смерти тревожат жадные мерзавцы?
Понять бы еще, что они делают… Что это за Декрет о преображении земель…
Ху Мэнцзы приподнялся, потянулся к нему.
– Зачем мы вообще в это ввязались? А-Юй, давай забудем… Всегда лучше забыть.
Сун Цзиюй быстро поцеловал его в лоб, как ребенка, и отстранился:
– Нет, лао Ху. Мы должны довести дело до конца и наказать виновных.
– Мы что, боги или судьи, чтоб карать других?! – Ху Мэнцзы неуверенно ткнул себя в грудь. – Тогда накажи меня! Я во всем виноват! Ну!
– В чем ты виноват?
– Я обещал его защищать! Всех их… А что вышло?!
– Ты не всемогущий, лао Ху, – Сун Цзиюй вздохнул. – Царственная тетушка сказала мне, что принц был околдован и потому устроил резню, а теперь раскаивается. И что он… вернулся. Нужно найти его. Человек он или дух… я хочу знать, что произошло. Почему он убил всех… и меня.
Ху Мэнцзы расхохотался вдруг. Смех душил его, слезы брызнули из глаз, он даже подвизгивал тихонько.
Испугавшись, Сун Цзиюй обнял его крепче, прижал к себе.
– Ну что ты? Прекрати, ты же тигр… – он поймал себя на том, что покачивается, будто успокаивает ребенка.
– Хватит… Хватит, а то меня вырвет, ох… – Ху Мэнцзы, смеясь, обнял его в ответ. – Я ужасное существо, А-Юй, мой милый, ты даже не знаешь, какое ужасное… Шаньнян права, какой из меня хушэнь… Я демон!
– Ты пьяница, – заключил Сун Цзиюй. Высвободившись из его объятий, он поднялся: – Иди и проспись, а я пойду посмотрю, как там Сяньфэн.
– Что? Променяешь меня на этого мальчишку? Пусть я пьян… Но я все еще могу тебя осчастливить… – Ху Мэнцзы снова упал на подушки, потерся щекой об упавший кувшин.
– О Небо, – Сун Цзиюй закатил глаза, но не стал ничего объяснять. Даже пьяному чудовищу должно быть понятно, какая это глупость!
Он волновался, что после всех событий ночи Ма Сяньфэн будет встревожен, но тот выглядел скорее растерянным. Лисы усадили его на ложе, притащили вино и яства. Ли Пятый сидел рядом, поднося тарелочки, нежно уговаривая попробовать то одно, то другое. Лисы-танцовщицы плавно взмахивали разноцветными рукавами, музыканты наигрывали тихую мелодию. Все должно было отвлечь, усыпить беднягу, но увидев Сун Цзиюя, тот вскочил, как ни в чем не бывало.
– Старший брат! Я не могу здесь оставаться! Что, если я нарушу ритуал и случится беда?! Нужно идти…
– Ничего не случится, – успокоительно сказал Сун Цзиюй. – Даже если нарушишь этот ритуал, не страшно. Я провожу тебя в город.
– А если моя душа теперь проклята? Я чувствовал… Будто с каждым порезом из меня вытекает не кровь, а что-то еще… – он закрыл лицо рукой.
«Этот лао Ма! Как можно душу и тело своего сына подвергать такому?» – досадливо подумал Сун Цзиюй.
– Пока доберемся до города, царапины немного затянутся, – вздохнул он. – Будет уже не так больно.
Он подозвал лисенка и велел подать повозку.
Ли Пятый с поклоном протянул ему лакированную коробочку с лекарствами.
– Навестите нас еще, господин Ма.
– Непременно… – Ма Сяньфэн смотрел на него, как завороженный. – Это чудесное место.
Он обернулся к Сун Цзиюю, схватил его за плечи.
– Старший брат, я хочу увидеть тебя еще. Прошу, не уходи в загробный мир, дождись меня!
Тут Сун Цзиюй осознал очередное затруднение. Как только они выедут за ворота, Ма Сяньфэн снова перестанет его видеть и слышать…
– Ли Пятый, найдется ли у вас зелье, чтобы человек мог видеть духов?
– Такое может приготовить братец Хэ Лань, но я со вчерашнего дня его не видел, – Ли Пятый взглянул на него снизу вверх. – Могу я… поехать с вами? Передавать господину Ма ваши слова.
– Ты умеешь становиться невидимым? – Сун Цзиюй озабоченно нахмурился. Взять бы Ху Мэнцзы… Да только разум его совсем покинул. – Я хочу присутствовать при встрече молодого господина Ма с отцом.
– Не нужно подсказывать мне, что говорить. – Ма Сяньфэн положил руку ему на плечо. – Я справлюсь.
Он нахмурился.
– Или ты боишься, что я тебя все-таки предал, старший брат?
– Вовсе нет, – слегка покривил душой Сун Цзиюй. – Но ты не знаешь тонкостей моего ремесла и не умеешь допрашивать людей. Я хочу узнать, что, по мнению твоего отца, они делают и что это за Декрет о преображении земель.
– Об этом я и сам собирался расспросить. Не тревожься, старший брат. Отец и сам явно хочет об этом поговорить. К тому же я… – Ма Сяньфэн глубоко вздохнул. – Да. Я сомневался, помочь ли тебе, пока думал, что отец просто преступил закон. Но то, что было… Это иное. Он нарушил не человеческие законы, он занимается колдовством! Пытается призвать душу мертвеца! Мой долг – остановить его ради его же блага.
Сун Цзиюй усмехнулся. Сомневался, значит. Даже убийства невинных, шантаж, неправедное обогащение – всего этого может быть недостаточно, если виновный – родная кровь. Но колдовство… Вот здесь любящий сын проводит черту. Но все еще хочет спасти. Не покарать. Не восстановить справедливость.
Спасти.
«А чего ты хотел от Лун-гэ?»
Он не знал, осуждает мальчишку или радуется за него. А потому просто сказал:
– Хорошо. Тогда отправляемся.
Глава 20
От лесного перекрестка шли пешком, чтоб не вызвать подозрений. Ли Пятый все же отправился с ними: обернувшись лисенком размером с кошку, он уютно устроился у Ма Сяньфэна за пазухой.
У ворот уже дожидались служанки с бинтами и мазями, на крыльце нервно расхаживал сам лао Ма.
– Сынок! – воскликнул он, раскрыв объятия. – Что это у тебя?
Ма Сяньфэн не подошел к нему, только улыбнулся утомленно.
– Лисенок привязался ко мне, шел за мной через весь лес. Я решил, что это знак.
– Пожалуй. Обычные лисы боятся людей… – Лао Ма с сомнением взглянул на рыжую мордочку Ли Пятого. – Надеюсь, это не оборотень. Отдай его Ляну, пусть посадит в клетку и накормит.
– Не нужно в клетку, он ручной. – Ма Сяньфэн почесал лисенка под подбородком. – Я возьму его к себе… Отец, я хочу поговорить с вами о том, что случилось.
Он обернулся туда, где, по его расчетам, должен был стоять Сун Цзиюй, и кивнул.
Сун Цзиюй кивнул в ответ, хоть тот и не мог его видеть. Давай, мальчик, проверим, умеешь ли ты задавать правильные вопросы…
– О чем ты хочешь спросить? – лао Ма завел его в кабинет, плотно запер дверь.
– Произошло много странного… – Ма Сяньфэн нервно прижал к себе лисенка. – Я заучил слова, которые ты просил заучить, но ничего не понял… Что такое Декрет о божественном преображении земель?
Лао Ма вздохнул, сел в кресло.
– Признаюсь тебе, Сяньфэн. Торговля давно перестала приносить настоящие деньги. Мы живем доходом с цветочных лодок, доли в «Золотой иве» и… подарками наших друзей. И все из-за той горной дороги в соседнем уезде!
Ма Сяньфэн вздохнул.
– Значит… за мое учение плачено грязными деньгами. Но я все еще не понимаю.
Лао Ма снисходительно глянул на него.
– Ты еще молод, мой мальчик, не понимаешь, что деньги грязными не бывают. Сейчас я тебе объясню: истинный император снизойдет до наших просьб и наведет порядок. Не станет никаких неучтенных дорог, старая столица вновь расцветет!
«Что за извращенная мысль, – подумал Сун Цзиюй, – из недовольства политикой живого императора призвать мертвого! Думают, нечистый дух будет править так, как им нравится?!»
– Как они до такого додумались? – сказал он вслух.
Ма Сяньфэн, видно, тоже этим заинтересовался.
– То есть… Ты попросишь призрака… устроить обвал? Но отец, как ты решился на такое? Это дядя Цюй придумал?
– Он нашел способ в каких-то даосских книгах, да. Не забивай себе голову, сынок, старину Цюя я крепко держу на поводке. Умей он хоть божеств призывать, главное, что меня боится.