Чжу Фэнлун поклонился в ответ и велел вознице трогаться. Что ж… по крайней мере, за этим странным господином присматривают.
Первый встреченный в Чжунчэне оказался чудаком. Интересно, много ли это говорит о городе…
Дом Жу Юя удалось найти не сразу: по письму Чжу Фэнлун ожидал увидеть хижину на отшибе, но в конце концов оказался перед воротами небольшого представительного поместья, видно недавно построенного. И вовремя – как раз начал накрапывать дождь.
Жу Юй сам выбежал встречать его, сам кинулся было отвести упряжку на конюшню, но спохватился и под локоть повел гостя в дом. Чжу Фэнлун был ему благодарен: после долгой поездки поясница затекла, онемели колени, и он, гордо отказывавшийся от трости, чувствовал себя неуверенно на твердой земле.
– Господин Чжу! Как же вы похудели! – на лице бывшего слуги читалась искренняя озабоченность. Он-то, верно, думал, что продажные чиновники в столице только жиреют, насосавшись крови несчастных. Странно было видеть от него столько участия – в столице этот человек всем видом выражал лишь неодобрение. Неужто несчастье старого врага смягчило его сердце?
– Оправляюсь после нервной болезни, – Чжу Фэнлун с некоторым трудом сел в предложенное кресло, взял чашку с чаем – дешевым, слегка передержанным, судя по запаху. – Как хорошо ты устроился, лао Жу. Твой господин был бы рад.
Он ожидал увидеть печаль, хоть мимолетную, но бывший слуга лишь кивнул беспечно.
– Да, занялся вот скотом по его совету. Благодарение Небу, все идет гладко. Думал взять Лань Сы в долю, да он не хочет, так и остался служить молодому господину Ма. Вы видели наши луга? Должны были видеть, когда проезжали! До потопа ничего подобного не было, а после… Если б не коровы, каждый год трава бы лезла выше человеческого роста!
Засуетились вокруг женщины, ставя на стол до боли знакомые блюда – только кухарка Юй-эра украшала баклажановые лодочки узором из волн. Безвкусица, но… «Господину так с детства нравится».
Он из вежливости попробовал овощи, но кусок не лез в горло.
– Собственно… я приехал, чтобы увидеть могилу Цзиюя. – «Могила Цзиюя». И через десять лет эти слова звучат странно. – Вряд ли я вернусь из Лицзяна, нужно поклониться старому другу, раз проезжаю мимо.
– Конечно, я вас провожу, – Жу Юй торжественно кивнул. – Что паланкину стоять без дела…
– Не стоит, – ему вдруг стало стыдно появляться перед Юй-эром в паланкине. Всегда ведь пренебрегал этим, чтоб не выглядеть человеком изнеженным. – Поедем верхом.
Пусть держаться в седле стало тяжелее, но ведь никто и не заставляет ехать быстро.
Жу Юй и сам не помолодел, так что ехали неспешно, шагом, огибая повозки, лавируя в толпе.
– Твой господин, должно быть, так меня и не простил, – вырвалось у Чжу Фэнлуна, когда они выехали на тенистую проселочную дорогу к кладбищу.
Жу Юй помолчал.
– Это не мое дело, я о вашей размолвке ничего не знаю, – наконец сказал он. – Господин всегда мужественно переносил невзгоды. Успокоения искал в работе. Всегда много трудился…
Он усмехнулся вдруг ласково.
– И сейчас трудится.
У Чжу Фэнлуна холодок пробежал по спине.
– О чем это ты?
Жу Юй взглянул на него удивленно.
– А вы не знаете? Магистрата Сун Цзиюя тут почитают как ван-е, местное божество.
Чжу Фэнлун рассмеялся от неожиданности. Юй-эр! Так красив, умен, что покорил сердца деревенских дурачков…
Но Жу Юй говорил серьезно.
– Я, конечно, провожу вас на кладбище, только там вы его не найдете. Лучше в святилище.
Святилище… О чем он говорит? Что за дикость? С ума они тут все посходили, что ли?
Чжу Фэнлун помотал головой.
– Пожалуй, сперва я поклонюсь умершему как полагается.
Он оставил коня Жу Юю и один взошел на холм, нашел могилу с краю. Это несложно было – каменный скакун, напоминавший Бархата, убран был цветами, что клумба в императорском дворце. Даже с уха свисал растрепанный, явно сделанный ребенком венок из одуванчиков.
Чжу Фэнлун поправил венок, смел лепестки. Воскурил благовония, сжег увесистую связку погребальных денег. Постарался опуститься на колени легко, как в былые времена, но получилось скованно и неловко.
– Юй-эр… как же давно не виделись! – Он помолчал. – Ты всегда говорил, что поседею я полностью, до белизны. Что ж, ты был прав. В одну ночь, словно снег выпал…
Слова не шли. Словно он и вправду говорил лишь с могильным камнем.
– Пожалуй, и в другом ты был прав. Евнух Ся чересчур зарвался, его величество не стал это терпеть, полетели чиновничьи шапки. Лунцзином теперь будут заведовать казенные мастерские императорского чая… А все, что ты хотел когда-то выдать, само всплыло на поверхность. Мне положена ссылка в Лицзян. Этого ты желал, жестокий мальчишка?
Нет, не так. Слишком много обиды. На мертвых не обижаются, к тому же Юй-эр не виноват. Он-то в свое время ничего не смог сделать, могущественный хоу Чжу заткнул его, вышвырнул из столицы.
– Впрочем, прости меня. Я не думал, что, посылая тебя в Чжунчэн, обрекаю на смерть. Хотел… преподать урок.
Нет, глупо. Глупо это звучит, когда Юй-эр не может ответить. Старые обиды всколыхнулись, все равно что с зеркалом разговаривать.
Чжу Фэнлун встал, опершись на голову каменного коня, и ушел, не попрощавшись. Что толку прощаться с камнем?
– Отведи меня в святилище, – нарочито небрежно велел он Жу Юю. – Никогда у меня не было знакомого божества, увидеть алтарь Цзиюя… это даже курьезно.
Жу Юй мрачно покачал головой, но ничего не сказал.
Местные и вправду вытоптали к святилищу тропу через лес. Чем дальше, тем гуще становился бамбук, будто прохладная сине-зеленая дымка окутывала все вокруг. Даже солнечные лучи не могли ее развеять, терялись где-то в верхушках деревьев.
Прохлада исходила от озера, неожиданно большого для гор. Водная гладь в обрамлении бессчетного числа белых орхидей, усыпавших берега, напоминала отшлифованную бирюзу в нефритовой оправе, но невидимое течение все же шевелило пришвартованную рядом рыбацкую лодочку. Значит, где-то протока…
Он не удержался и сорвал орхидею, вдохнул тонкий аромат. Да… поистине в горах цветы пахнут совсем не так, как в столице!
На берегу, среди изумрудного мха, темнел маленький деревянный храм. Чжу Фэнлун отчего-то не ожидал никого там увидеть, но в подлеске паслись две лошади, а на ступенях, боком, сидел мужчина, по виду бродячий мечник из цзянху, и разговаривал с кем-то внутри. Серые одежды из некрашеного льна, большой меч в потертых ножнах. Сперва Чжу Фэнлуну показалось, что мечник стар, но подойдя ближе, он понял, что его сбила с толку седина в длинных, спадавших на ступени волосах.
– …нашел ее правнуков. Школа все так же живет, но что мне там делать? Никто меня не помнит. Правда, один способный парнишка за мной увязался, да я от него сбежал еще в Лояне. Если найдет, значит, судьба, а пока я решил вот навестить Шаньюаня, помириться как сле… – заметив Чжу Фэнлуна, мечник осекся, встал для поклона. – Проходите, уважаемый.
– Нет-нет. Этот храм так мал, я подожду…
Приподнялась занавеска, из святилища вышел молодой статный мужчина в лиловом шелковом халате с изящной вышивкой в виде летящих журавлей. За ним показался юноша-слуга с пустой корзиной. Нежное, почти девичье его лицо, изгиб пухлых губ и приподнятые уголки глаз были так прекрасны, что Чжу Фэнлуна в жар бросило. Откуда в горах такая изысканная красота?
– Ли Пятый, поезжай вперед, предупреди, что у нас гости, – улыбнулся юноше господин в лиловом и поклонился Чжу Фэнлуну. – Ма Сяньфэн, к вашим услугам. Вы, должно быть, хоу Чжу? Жу Юй предупредил о вашем приезде. Прошу, не погнушайтесь нашим гостеприимством, окажите мне честь.
– Вот как? Приятно познакомиться, господин Ма, однако я не ожидал… – Чжу Фэнлун вопросительно обернулся к Жу Юю. Тот смутился.
– Хоу Чжу… я как раз хотел вам сказать. Когда вы написали, что приедете… Разве могу я принимать такую особу в своем скромном домике? Да и на постоялый двор вас отпускать не след. Господин Ма – здешний помещик, самый богатый и уважаемый человек в округе, вот у него остановиться вам как раз по рангу…
Чжу Фэнлун вздохнул. По рангу… Так ли велик ранг опального чиновника? Едет не в канге[10], и ладно.
– Это лишнее, я прекрасно устроился бы и на постоялом дворе. Но благодарю господина Ма за заботу и гостеприимство.
– Что вы, что вы! Вы ведь друг брата Суна, – Ма Сяньфэн обернулся к мечнику. – Мастер Бао, может быть, и вы переночуете у меня сегодня?
Тот отмахнулся.
– Будет еще время старым друзьям сойтись. Сначала удивлю Шаньюаня. До скорого, малыш Ма!
Он закинул меч на плечо и в два прыжка оказался высоко на склоне, только его и видели.
Ма Сяньфэн лишь покачал головой.
– Мастер Бао тоже знаком с братом Суном. Как жаль, что он не захотел остаться!
«Братом?» – едва не переспросил Чжу Фэнлун, но сдержался. Это ничего не значит. Мужчины склонны называть друг друга братьями…
Он вздохнул.
– Жу Юй сказал, что вы почитаете магистрата Суна как божество. Южные обычаи так странны нам, живущим в столице…
Он думал, что Ма Сяньфэн улыбнется с иронией, но тот посерьезнел.
– Брат Сун добивался справедливости в этом городе при жизни и продолжил исполнять свой долг даже после смерти. Сюда приходят ищущие защиты, несправедливо обиженные и обделенные. «Если правда на твоей стороне, магистрат Сун услышит и поможет», так говорят.
«Или кто-то узнает для вас о том, что говорится в этом храме, а вы помогаете людям по мере сил, благородный господин Ма», – хотелось сказать Чжу Фэнлуну, но он сдержался. К чему перечить человеку, так радушно пригласившему в гости?
– Дух господина раз явился стражникам в управе, наказал, чтобы работали усерднее. А в ночь перед ураганом господин Цзиюй пришел к господину Ма во сне, – вставил Жу Юй. Чжу Фэнлун заподозрил, что тот любит рассказывать эту историю. – Предупредил о том, что всех надо вывести из города! И действительно, начался страшный шторм, река разлилась так, что подмыла даже курган Чжун-ди! Говорят, это вышел из себя речной дракон, обозлился на людей за то, что перестали его уважать. Но господин Цзиюй, будучи уже духом, понятно, сразился с ним и усмирил! Те, кто был на кургане и успел сбежать, клянутся, что видели его, летящим верхом на тигре и с сияющим мечом! Как после этого не поверить в ван-е?