Иногда Найдане хотелось побыть одной, вдали от этого шумного веселья. Семейного веселья… Как бы хорошо к ней ни относились жители деревни, они никогда не смогут заменить ей семью. И тогда Найдана брала охапку шерсти и шла в свою избу, чтоб в тишине спокойно делать работу, отдавшись воспоминаниям, которым никто не сможет помешать.
В тусклом свете лучины Найдана сидела с прялкой в углу возле маленького оконца, от которого совсем не было проку. Чтоб волосы не мешали, она повязала голову платком, прикрыв лоб и завязав углы платка сзади под косой.
Ловко вытягивая пальцами куделю, Найдана задумчиво скручивала ее в тонкую нить и наматывала на веретено. Она умела прясть уже давно, и руки, казалось, делали это сами, даже смотреть не приходилось. Одной рукой вытягиваешь и скручиваешь шерсть, а второй крутишь веретено и подматываешь на него готовую нить – разве есть что-то легче? Не зря девочек учат этому сызмальства.
Вдруг какой-то шум с улицы заставил ее остановиться. Послышались крики. Найдана насторожилась и прислушалась. Шум приближался. Теперь она явно расслышала, как кто-то выкрикивал ее имя. Вряд ли ей следовало чего-то бояться, ведь ни с кем в деревне она не враждовала, но мало ли. Помнится, когда она раньше жила с родителями, тоже никому ничего плохого не делала, а ее в той деревне убить хотели. Люди очень чувствительны к магии…
Найдана отложила веретено и замерла, глядя на дверь. Она не сомневалась, что та вот-вот распахнется.
– Сюда, сюда, скорее!
– Здесь исцелят твое дитя.
Дверь открылась и вместе с прохладным осенним воздухом в избу ввалилась толпа людей. Найдана знала всех, за исключением одного высокого светловолосого парня, державшего на руках маленького ребенка, безжизненно свесившего ручки и ножки. Впрочем… Найдана присмотрелась, и сердце ее вдруг забилось сильнее: она знала этого парня. Нет, он стал взрослее и шире в плечах, да и усы теперь пробивались над губой, но эти светлые волнистые волосы и эти серые глаза… Пересвет заметно возмужал и уже не так сильно походил на свою мать Ладу, как в детстве. А кто это дитя?..
Торопливо натянув платок на лоб так, чтоб и глаз почти не было видно, Найдана подошла ближе. Проходя мимо очага, дотронулась пальцами до закопченного камня и невзначай прикоснулась к лицу, оставив черный след. Меньше всего она хотела, чтоб Пересвет узнал ее. Ведь когда-то она сбежала из их деревни и думала, что уже никогда больше не увидит ее обитателей, с которыми связаны такие грустные воспоминания. С тех пор прошло уже три зимы, столько всего произошло и в ее жизни, и, должно быть, в жизни Пересвета. Вряд ли он вспомнит девчонку, с которой в детстве ходил в лес по грибы и ягоды. Да она и сама уже не думала ни о нем, ни об остальных жителях той деревни. Но почему появление парня так взволновало ее?
– Что тут у вас? – спросила Найдана, стараясь совладать с волнением в голосе, и начала осматривать ребенка.
– Мор на поселение напал, – с тревогой в голосе пояснил Пересвет.
– Что за мор-то? – спросила Найдана, продолжая внимательно осматривать дитя у него на руках.
– Да не знаю… Старики говорили, что давно такого не было, уж больше дюжины зим. А тут, как косой всех косило. Будто сама Морена в деревне поселилась. Как с одного конца поселения пошло, так пока до другого докатилось, все избы опустели. Кто-то сразу из деревни ушел, не дожидаясь погибели, а кто остался, так тех уж нет никого… Вот только я да сестра…
– Как косой, говоришь? – спросила Найдана. – И вас не побоялись запустить в ворота?
Народ, казалось, только сейчас задумался о возможной опасности. Люди искоса поглядывали на пришедших и отодвигались от них подальше.
– Выйдите все!.. – твердо сказала Найдана толпившимся зевакам, и те не посмели ослушаться, наоборот, повиновались даже с облегчением.
– Положи ее сюда, – Найдана указала на лавку, где она спала сама.
– Это опасно? – с тревогой спросил Пересвет.
Найдана не ответила. Она осторожно развязала на девочке платок, освободив ей шею и грудь, приложила ладонь и замерла, прислушиваясь. Сизая тьма болезни отступала от маленького сердечка, она светлела и местами обретала даже приятный голубоватый оттенок. То, что это не обычная хворь, Найдана поняла сразу. От обычной не бывает такого сизого пламени, обычная может быть желтого, красного цвета, реже зеленоватого – если отравление. А сизый цвет – самая страшная напасть, посланная темной магией. Это было очень похоже на то, что произошло здесь два года назад. Нет, за девочку можно было уже не бояться, она перенесла болезнь, на удивление оставшись в живых. Видимо, брат вовремя унес ее из деревни и очень хорошо о ней заботился. Хворь миновала, а теперь она просто была очень слаба.
– С чего начался мор? – спросила Найдана.
– Не знаю… – растерялся Пересвет.
– Может быть, кто-то поселился в деревне? Не было пришлых?
– Был, – Пересвет нахмурил лоб, вспоминая. – В начале этой весны прибился к нам какой-то рыжий мужичонка. Неприметный такой, тихий. Я с ним и не разговаривал ни разу, так, видел только издали.
«Хм… рыжий мужичонка… Неспроста все это… Неужели Жировит и там побывал?» – размышляла Найдана.
Пока Найдана занималась ребенком, Пересвет присел на скамью возле стола. Было видно, что он очень устал и взволнован. Он так переживал за сестру, что даже не смотрел на Найдану, чему та была даже рада. Не отрывая встревоженного взгляда от малышки, парень медленно отвязал от пояса нож и положил его на стол, чтоб не мешал. Найдана искоса наблюдала за Пересветом и, увидев нож, замерла: это был нож ее отца! Не какой-нибудь ножной меч, ножик засапожный, а настоящий, охотничий, в добрых две с половиной пяди. Такой уж в сапог не спрячешь. Визимир всегда сам делал себе ножи, вытачивал из кости или дерева рукоять и украшал ее одним и тем же орнаментом. И ножны тоже сам украшал. Для него было важно самому сделать себе оружие. Он говорил, что эти знаки богов помогают ему на охоте. Найдана могла поклясться, что эту рукоять вытачивал ее отец! Она узнала бы этот нож из тысячи, из многих тысяч похожих ножей. Но как он попал к Пересвету? Еле справившись с волнением, стараясь говорить ровно и сдержанно, Найдана повернулась к Пересвету и произнесла:
– Я помогу ей. Пусть останется у меня, а ты поди поищи себе место для ночлега. Негоже тебе здесь, у меня, оставаться.
– Да-да, я понимаю, – Пересвет торопливо встал и принялся прилаживать нож обратно к поясу, а Найдана жадно следила за его движениями, пытаясь хорошенько рассмотреть рисунок на ножнах – вдруг она ошиблась? Но нет, это точно был нож Визимира. – Мне нельзя ее потерять!.. Она – все, что осталось от моей семьи, – с волнением сказал Пересвет, все так же глядя на бессильно раскинувшего ручки ребенка.
«А Лада?» – чуть было не спросила Найдана, но вовремя спохватилась: так можно себя выдать.
– Ты ее не потеряешь, – заверила она.
При этих словах Пересвет, казалось, впервые взглянул на нее, и Найдана, смутившись, тут же отвернулась.
– Ступай, – торопливо сказала она. – Попросись в истьбу, где есть мужики.
– Да-да, – Пересвет еще раз взглянул на сестру и взялся за ручку двери. Но вдруг покачнулся, взмахнул второй рукой, будто пытаясь за что-то ухватиться, и рухнул без чувств прямо в дверном проходе, открыв головой дверь и на половину вывалившись наружу.
– Божечки!.. Да что же это?.. – всплеснула руками Найдана.
Она торопливо подбежала к нему и прикоснулась ладонью к горячему, сухому лбу. У Пересвета был жар. Должно быть, он и сам был болен, но отдавал все силы, чтоб помочь сестре. Найдана приложила руку к его груди. Болезнь разгоралась сизым пламенем, стараясь захватить и сжечь как можно больше.
– А вот это опасно… – пробормотала Найдана.
Она чуть приподняла вмиг отяжелевшего парня и, пропихнув руки ему под мышки, заволокла обратно в избу, чтоб можно было хотя бы прикрыть дверь, а то быстро понабегут любопытные. Даже эти несколько пядей дались ей с трудом, и теперь Найдана, тяжело дыша, смерила взглядом расстояние до ближайшей лавки у оконца. Самое простое – это перенести его с помощью магии, но растратив часть силы, она не сможет тут же заняться исцелением. А силы потребуется ой как много! Мало того, что хворь тяжелая, так еще и хворый старше ее. Правда, всего на пару-тройку лет, но даже эта разница здорово вымотает ее. И если она сейчас растратит магические силы на что-то другое, то потом придется ждать, когда ее способности восстановятся. А на это, возможно, потребуется день. Нет, она не может так разбрасываться, у нее нет времени, каждое мгновение на счету. Найдана вздохнула, собираясь с силами, ухватила Пересвета поудобней и потащила к лавке. Но как бы она не приноравливалась, а безвольное тело было слишком тяжелым и слишком вялым. Пересвет все норовил выскользнуть из ее рук, как бы она ни старалась.
– Тяжелый какой!.. – ворчала Найдана, вконец запыхавшись, но не бросала свою ношу. В какой-то момент она подумала позвать на помощь, но не стала, потому что не знала точно, как распространяется эта хворь. Пересвет говорил, что мор в его деревне шел волной, значит, болезнь, скорее всего, окажется заразной. Он и так успел пообщаться с доброй половиной деревни, как бы теперь не слегли все разом. Нужно еще разобраться, что это за хворь такая.
Наконец Найдана ловко ухватила парня за руку и потащила, хоть и понимала, что это совсем не дело – вот так волочить по полу хворого. По-другому все равно никак не получалось. С трудом взгромоздив его на лавку, Найдана присела рядом и отдышалась. Пересвет и так был рослым парнем, на полторы головы выше Найданы, да и в плечах намного шире, а когда человек без сознания, то кажется гораздо тяжелее обычного. У Найданы на лбу выступила испарина и платок промок. Девушка сняла его и, вытерев им лоб, отложила в сторону.
Ее внимание снова привлек нож. Найдана осторожно отвязала его от пояса Пересвета и рассмотрела. Теперь отпали все сомнения, нож принадлежал ее отцу. Бережно отложив памятную вещицу в сторону, Найдана занялась Пересветом.