Когда стопы ударились о землю, она кувыркнулась и вскочила на ноги. Стараясь избавиться от запаха тлена, потрясла волосами и попыталась встряхнуть плащ, но острое обоняние все еще чувствует налет мертвячины.
Серая снова поморщилась.
– Какая гадость, – пробормотала она. – Генэль бы в обморок упала.
Едва сделала шаг, как над скалой пронеслась крылатая тень. Каонэль запрыгала и стала махать руками.
– Мелисс! Ме-елисс!
Но горгулья не услышала и умчалась куда-то в сторону южного леса. Эльфийка оглянулась на территорию Гнура, которая прямо перед резиденцией Мелисс. Вдалеке Теонард уже разговаривает с гоблином, оба машут руками, что-то кричат.
Из-за Зала Советов вывернула фигура медведя, лохматая и крупная, что значит – ворг уже оббежал, кого смог. А она, быстроногая эльфийка, до сих пор до горгульи докричаться не может.
Расправив плащ, она быстро проверила сапоги и сорвалась с места.
Воздух тугими потоками проскальзывает под руками и поднимает за спиной лацерну вместе с волосами, в ушах свистит, а стопы едва касаются земли.
Когда пробегала мимо конюшни Брестиды, послышалось одобрительное улюлюканье и крики, даже кто-то из амазонок кинулся к лошади, но ее остановили.
Потом миновала трехногий насест Керкегора, с которого летят перья, будто он себе спину ощипывает. Затем пустые территории Аэлло и Эвриалы. Сразу за ними плато, покрытое разрозненными домиками, какими-то странными конструкциями, которые, видимо, тоже являются жилищем, чуть дальше хижины и бараки.
С этой стороны народа мало, в основном люди и гномы, которые таскают бревна, переговариваются и, похоже, что-то строят.
Когда серая пронеслась мимо них, один бросил вдогонку:
– Ставлю на эльфийку.
– И проиграешь, – хохотнул второй. – Я за горгулью. Она только что пролетела.
Каонэль еще поднажала, пробежав еще несколько минут, оказалась в лесу.
В нос сразу ворвались сотни запахов, цветы, зелень, где-то ручей. Все свежее и манящее. На разные лады заливаются иволги, в кронах шелестит листва, а по коже приятные мурашки от прохлады. Эльфийка на секунду сомкнула веки, и просто наслаждалась природой, по которой успела заскучать, пока сидела в Цитадели.
Потом выдохнула и открыла глаза, уши зашевелились, как у игривой кошки. Со стороны юга донеслись звуки борьбы, Каонэль легким бегом направилась туда, стараясь не наступать на ветки, чтобы оставаться бесшумной.
Прошелестев между кустами шиповника, серая выбралась на поляну и застыла.
В середине по траве распластала крылья гогрулья, склонившись над чем-то, оттуда доносятся урчание и глухой хруст. Пальцы эльфийки легли на рукоять клинка, колени согнулись, она напряглась.
– Мелисс? – осторожно окликнула она.
Горгулья резко оглянулась. Глаза круглые, клюв в крови, она сложила крылья и выпрямилась. На траве остался человек в распростертой позе. Когда Каонэль приблизилась, обнаружила, его с пробитым черепом, а рана такая, что ясно – ударили чем-то вроде когтей.
Эльфийка отвернулась, стараясь не смотреть на человека с размозжённой головой, и спросила:
– Кто это?
Горгулья произнесла каркающим голосом:
– Лазутчик. Не хотела убивать, но он первый напал.
– С земли? – не поверила эльфийка.
Мелисс кивнула, Каонэль ждала, что горгулья скажет еще что-нибудь, но та молчит и не двигается, как каменное изваяние. Тогда серая все же повернулась к убитому и стала разглядывать одежду. Потом проговорила с досадой:
– Кажется, на этой нашивке гербе королевства Асгаранд. Того, где правит Кориолард. Если узнает, что ты его убила, может рассердится. Зачем он тут ходил?
Мелисс ответила неожиданно многословно:
– Если это лазутчик, король не сможет ничего сделать, иначе придется признать, что следил за рубежами. Надо Теонарду сказать.
– Надо, – согласилась эльфийка. – Я за тем и пришла, чтоб тебя позвать. Глава собирает Хранителей. Будем резиденцию Гнуру строить.
Горгулья кивнула, потом покосилась на убитого, который выглядит, словно радостно разлегся в траве, если бы не глубокие раны на голове. Каонэль тоже глянула на него и сказала:
– Надо избавиться.
– Могу съесть, – предложила Млисс.
Эльфийка вытаращила глаза и отшатнулась.
– Не вздумай. Это отвратительно, – сказала она. – Надо закопать где-нибудь в кустах. Он все равно уже ничего не скажет.
Горгулья пожала плечами, лицо каменное, словно прежде доводилось есть такое, о чем эльфийке лучше не знать. Вдвоем они выбрали раскидистый куст шиповника, долго копали под ним потому, что Каонэль все время возмущалась и требовала не задеть корни. Мелисс умело работала когтистыми лапами, эльфийка загребала мечем, как лопатой. Наконец, получилась яма, способная вместить тело воина.
В пару взмахов крыльев Мелисс перенесла тело в нее, и Хранители стали усердно забрасывать землю. Когда все было готово, они разровняли траву, поправили ветки шиповника и посыпали листьями вокруг.
Каонэль нахмурилась.
– Почти не видно, – сказала она. – Но опытный следопыт заметит. Хотя если пройдет пара дней, да еще дождик, будет весьма натурально.
Горгулья промолчала, эльфийка обтерла клинок о траву, убрала у в ножны, руки оказались по локоть в земле, пришлось отряхивать. Потом расправила лацерну и произнесла:
– Пойдем, а то Гнур, наверное, уже прямо в ухо Теонарду кричит.
Каонэль развернулась и сделала шаг. Неожиданно сзади зашуршало, хлопнули крылья, холодное и жесткое сжалось на плечах. Чрез мгновение эльфийка увидела, как земля рывками отдаляется, поляна становится маленькой.
Когда поднялись выше, в лицо ударил ветер, глаза заслезились, и серой пришлось усиленно моргать. Лес внизу показался ковром с огромным ворсом. С высоты впереди видна Цитадель, резиденции, даже ее прекрасное Дерево, в котором хозяйничает солнечная эльфийка.
Лапы горгульи сжимают сильно, под крючковатыми пальцами пульсирует, значит будут синяки, но лицо серой невозмутимо. Она изумленно вертит головой и таращится на лес под ногами и блестящие крыши резиденций впереди.
Когда, наконец, горгулья перестала дергаться, набирая высоту, и пошла ровно, почти не двигая крыльями, Каонэль прокричала:
– В следующий раз предупреждай! Нельзя же хватать без спросу и поднимать в небо.
Мелисс даже не опустила головы, ответила резким, каркающим голосом:
– По воздуху быстрей.
Она чуть приподняла правое крыло, и воздушный поток быстро понес их влево. Каонэль только охнула, когда ее наклонило почти параллельно земле, но цепкие лапы только сильнее сжались на плачах. Через пару секунд Мелисс снова выровнялась, внизу замелькали домики бараки, мимо которых она бежала. Потом мелькнул насест Керкегора, на котором острое эльфийское зрение позволило разглядеть какие-то гнезда и навесы. Поверхность блестит в свете солнца, словно целиком из полированного металла, сбоку узенькая лесенка потому, как Теонард запретил Хранителям изолироваться друг от друга.
Каонэль любовалась миром с высоты гогрульего полета, Мелисс неожиданно опустила голову и каркнула:
– У земли разожму лапы. Будь готова.
Не успела эльфийка ответить, горгулья резко пошла на снижение, целясь прямо в Теонарда, Гнура и остальных Хранителей, которые с высоты кажутся жуками, но очень быстро расту.
Ветер ударил с новой силой, плащ и волосы вытянулись назад. Эльфийка все время пыталась вывернуть руки и прижать, чтобы не мешали Мелисс, но той, похоже даже тролль не помешает.
Когда Хранители стали почти привычного размера, горгулья громко прокричала что-то клокочущее, Теонард и Гнур подняли взгляды на приближающуюся крылатую массу и прыгнули в стороны.
Лапы Мелисс разжались. Каонэль пришлось сгруппироваться еще в воздухе, чтобы перелететь Теонарда, который оказался не таким проворным, как гоблин. Она кувыркнулась пару раз и вскочила. Глаза вытаращены, сияя маленькими солнцами, уши торчком, волосы спутаны, будто пыталась ими подметать.
Отдышавшись, эльфийка обернулась и увидела, как несколько десятков глаз изумленно уставились на нее. Радом тяжело опустилась горгулья. Сложив крылья, подошла к остальным и застыла, как окаменевшая, словно ничего не произошло.
Первым пришел в себя Теонард.
– Развлекаетесь? – спросил он отряхивая пыль со штанов. – А мы тут, между прочим, только вас и ждем. Уже почти час, кстати. Где вас горгулья носила? Гнур сейчас крашаром махать начнет, так резиденцию хочет.
Эльфийка, наконец отдышалась, попыталась разгладить волосы, но те так перепутались, что спасет лишь купель с водой. Потом выпрямила спину, приподняв глубокое декольте и проговорила гордо:
– Мы тоже не прохлаждались. В южной стороне леса Мелисс поймала лазутчика.
– Эльфы? – спросил Теонард хмуро.
Каонэль покачала головой и сказала со злорадной улыбкой:
– Люди. На груди и плечах нашивки герба Асгаранда. Наверное, Кориолард послал следить, после того как ты не отдал осколок.
Теонард на секунду задумался, по лубу пролегла морщина, потом сказал:
– Выступить в открытую он пока не может, потому как не знает, какое у нас войско и на что способен Талисман. Отряд, который предоставил с барского плеча я услал охранять окраины. Так что они тоже ничего рассказать ему не могут.
Ворг, который с интересом разглядывал горгулью и эльфийку, только что неожиданно свалившихся с небес проговорил глухо:
– Потому и подослал человека, чтоб смотрел и докладывал. Не известно, что успел передать, сколько чего насчитать. Может, к нам уже войско движется.
Хранители молча переводили взгляды с Главы на ворга, потом на эльфийку и горгулью, и обратно. Арбалетчик какое-то время молчал, двигая бровями, затем заговорил, взвешивая каждое слово:
– Думаю, войска пока нет. Не знаю, как долго тот парень следил, но если еще не отослали, скорее всего, сведений не достаточно. К том же, про солнечных эльфов наверняка доложил. А пока они тут, сюда мало кто осмелится сунуться. Прямо удивительно.