Виллейн, который порывается удрать и закрыться в башне, сказал обижено:
– Обратитесь еще ко мне. Вот не буду больше помогать, поймете цену магии.
Каонэль, переводящая взгляды с одного Хранителя на другого, быстро приблизилась к магу. Тот поднял на нее непонимающий взгляд, мол чего нависла, а серая произнесла, шевеля ушами:
– Не обижайся на него. Я видела, как ты старался при битве с огнетроллями. Это он от бездомности такой злой.
Глава делал вид, что не слушает Хранителей и разглядывает диковинный камешек, но сам время от времени косится, то на одного то на другого и проверяет арбалет с мечем.
Пока гоблин и мелкинд обменивались обвинениями, к Теонарду подошел Керкегор, несколько секунд наблюдал, как тот изучает камешек. Затем наклонился и сказал:
– У нас такие птенцам на шею вешают. Чтоб злых духов отгонять.
Теонард оглянулся.
– Помогает?
Птеринг по жал плечами.
– Не знаю, – сказал он. – Но те, кто без камня, чаще выпадают из гнезд. А дети, они почти без перьев. Так и расшибаются. Жалко, но что поделать. Зато кто выживает, становятся настоящими птерингами.
– Может, за ними лучше следить надо? – предположил Глава.
Лицо Керкегора стало таким, будто человек учит его молиться птичьему богу. Кулаки уперлись в бока, а грудь выпятилась.
– Ты бы главствованием занялся, – сказал он с издевкой. – А то вон, гоблин и мелкинд сейчас подерутся. Я, так и быть, сделаю пару кругов, посмотрю, сверху. Если замечу этого вашего незнакомца, покричу Брестиде. Она ближе всех.
С этими словами он развернулся и важной, как у бойцовского петуха, походкой направился в сторону своего насеста. Вслед за ним ушла Брестида, точнее убежала, красиво играя мышцами на загорелых ногах и спине.
Теонард проводил ее взглядом. Через пару минут, после того как амазонка скрылась в стойле, оттуда выехал небольшой конный отряд в сопровождении Брестиды. Она что-то быстро скомандовала на своем языке, лошадь пошла быстрой рысью, а девушки последовали за ней, держа луки наготове.
Когда за ними осталось лишь облачко пыли прозрачное и легкое в солнечных лучах, Теонард невольно улыбнулся. Хранители хоть и ругаются, но после того, как сражались спина к спине, иногда способны к слаженной работе, что значит, не все потеряно. Потом перевел взгляд на море.
Поверхность исходит крупной рябью, ветер несет свежесть и соль. Солнце льет теплые лучи на Цитадель и ее жителей, но с запада быстро ползут тучи. Он глубоко вдохнул. Даже человеческий нос смог уловить влагу в воздухе.
Стоявшие чуть поодаль гарпия и горгона одновременно приблизились. Эвриала потупила глаза и проговорила мягко:
– Мы с Аэлло тоже можем сверху посмотреть. Я хоть и плохо летаю, но дополнительные глаза вам не помешают. Нам все равно заняться не чем. Своих резиденций пока нет, а у Каонэль в Дереве хозяйничает солнечная.
Гарпия кивнула.
– Хозяйничает, – согласилась она бодро. – Каждую купель проверила, даже ко мне в покои напросилась. Выпроваживала, как могла. А сейчас, вроде пошла ствол вокруг осматривать. Но как вернется, снова спасу не будет.
Пушистые ресницы Эвриалы затрепетали, она вздохнула и глянула на Главу.
– Это правда, – сказала горгона. – Она даже с Каонэль чуть два раза не подралась. А на вид такая приличная, с манерами. И платье красивое.
Теонард окинул фигуру горгоны одобрительным взглядом. Полная грудь натягивает платье, бедра сочные, даже сквозь ткань видно белоснежную кожу, на удивление не тронутую солнцем. Крылья за спиной сложены аккуратно и почти не заметны, но едва раскинет – только ворговским прыжком и измеряешь.
Он сказал:
– Летите. Только осторожно. Если заметите, сами не лезьте, сразу мне докладывайте. Он силен, а вы хрупкие, нежные и вообще женщины. Вас беречь надо.
Эвриала зарделась еще сильней, потом цапнула хлопающую ресницами гарпию и отвела в сторону. Обе распахнули крылья, почти синхронно оттолкнулись, а когда взмыли в небо, пошли по кругу в разные стороны.
Гном проводил их мечтательным взглядом, на губах появилась глуповатая улыбка.
– Хороша, – проговорил он. – С крыльями, а хороша. Теонард, как думаешь, горгоны в шахтах приживаются?
Глава снова посмотрел на морской горизонт, где туча уже накрыла половину неба и стремительно приближается. Чайки с криками носятся над обрывом, а худенькая ихтионка подошла к самому краю и неподвижно смотрит в даль.
– Думаю, Эвриала не захочет туда спускаться. А тот, кто попробует заставить, сильно пострадает.
– Почему это? – не понял гном и внимательно посмотрел на Теонарда, прищурив глаз.
Тот сдвинул плечами и подкинул в ладони камешек с отверстием.
– Ну как. Помнишь, как раскидала кочевников, которые позарились на ее честь?
– А… – протянул Тарнат. – Ну это да. Она молодец. Но все равно хороша. Ох, как хороша…
Гнур и Виллейн все еще препирались, Каонэль рядом с тревогой переводит взгляд с одного на другого, позади Мелисс, готовая, чуть что, кинуться разнимать. Ей ничего не стоит цапнуть любого и перенести на другую сторону Цитадели, а тот пока добежит, вся злость выветрится.
Мелкинд даже пару раз хватался за связку амулетов на груди, грозно потряхивал, но когда горгулья что-то угрожающе клокотала, недовольно косился и отпускал.
Наконец, Теонард проговорил:
– Довольно. Гнур, не кричи, выстроим мы тебе резиденцию. Уже чтобы не видеть твоих зеленомордых по всей территории, все постараются. Виллейн, не задирай его, у нас есть проблемы посерьезней, чем взаимные обвинения.
Гоблин обернулся. Лицо злое, губы искривлены, а из гребня на голове выбилась тоненькая прядь, что для гоблина не прилично.
Он проговорил едко:
– Да? А чего тогда тут ждешь, а не бегаешь с мечем? Стоишь, посылаешь всех туда-сюда. Нет бы самому.
Теонард нахмурился. Вместо него ответила Каонэль, которой изрядно надоел спор коротышек, готовых передраться даже без повода:
– Он Глава. Его первая задача распределять обязанности между остальными и заниматься благоустройством. Если он сам сейчас побежит искать чужака, кто за всем следить будет? Это даже я, эльфийка понимаю.
Теонард с одобрением посмотрел на серую, та хмуро улыбнулась, еще помнит, как арбалетчик подбивал ворга и гоблина атаковать солнечных собратьев.
Едва она закончила, Виллейн встрепенулся, глаза блеснули, а рот растянулся в жабьей улыбке.
– Ой, ну я могу вместо него посторожить. Тяжко, конечно, но что делать. Обращайтесь, если надо вместо Главы поглавствовать. Мы, мелкинды, мудрые и справедливые, потому, что расположены к магии. А только магия несет зерно истины.
Все зыркнули на него так, что сразу замолчал и сделал вид, что очень занят перекладыванием амулетов на груди.
Небо совсем затянулось, над Цитаделью стало пасмурно, будто неожиданно опустилась поздняя осень. Со стороны обрыва притопала худенькая Селина.
По настоянию эльфики и остальных женщин, стала носить платье из зеленого шелка, свободное и длинное, чтобы не сверкать перед всякими тарнатами и воргами отрытыми частями тела. Когда та, попыталась возмутиться, мол, у Каонэль вообще декольте, ей сказали, что у эльфиек оно не элемент одежды, а образ жизни. Что это предполагает, ихтионка не поняла, но пришлось смириться.
Она пару мгновений наблюдала за Хранителями, потом сказала:
– Сейчас дождь начнется.
Каонэль радостно проговорила:
– Как хорошо! Как раз скроет следы лазутчика.
Зато Теонард сдвинул брови.
– Лазутчика скроет, – сказал он, все сильнее хмурясь. – Только следы чужака тоже смоет.
Едва замолчал, на макушку шлепнулась холодная капля, следующая упала на грудь эльфийке потому, что ветер раскрыл края плаща. На земле начали появляться темные пятна, и через несколько мгновений воздух наполнился равномерным шумом, а Хранители стали похожи на нахохленных воробьёв.
Только Селина светится улыбкой, довольная и моментально посвежевшая. Намокшее платье облепило тоненькую фигурку, очертив изгибы и выпуклости, Тарнат аж засмотрелся. Белоснежные волосы потяжелели и перестали пушиться.
– Я могу поискать в море, – предложила ихтионка, моргая вертикальным веком.
Теонард, натянул плащ на плечи и развернулся в сторону своей башни.
– Поищи, – сказал он. – Только не приближайся если найдешь. Хотя это существо вряд ли в воду нырнуло. Жабр у него не видел.
– У меня тоже не видел, – обижено произнесла ихтионка. – Потому, что все время водой сбрызгиваю. Они вот тут.
Селина указала пальчиком на шею, Теонарду даже пришлось наклониться, чтобы разглядеть несколько поперечных полосок.
Морская дева добавила:
– Я очень неплохо плаваю. А если на дельфине, вообще не догонишь.
Взгляд Теонарда стал озадаченным.
– Да? Ну плыви. Только, тем более, будь осторожна. Остальным предлагаю не мокнуть и заняться пользой где-нибудь в сухом месте. Я, например, пошел к себе. А то было у меня как-то приключение… Вымок по пояс, а там пиявки налипли… Отвратительное ощущение, но… дело того стоило.
Он быстрым шагом двинулся мимо Зала Советов, все сильнее кутаясь в плащ, который местами дырявый и от дождя защищает плохо. Мелкинд почти бегом направился к себе, укутавшись в мантию, как долго странствующий старец. Зато Гоблин демонстративно уселся прямо на землю посреди места, где должна была появится его резиденция. Лицо оскорбленно-возвышенное, бивни задраны к небу, словно собирается проткнуть тучи, а руки сложены на груди.
В таком виде эльфийка и гном оставили его и пошли вслед за Теонардом.
– Обиделся, – сказала Каонэль, едва они отошли на несколько шагов.
Тарнат пожал плечами.
– Ну и что? – проговорил он, вытирая лицо от капель. – Пускай обижается. У нас на обиженных вагонетки возят.
– Все равно не хорошо, – ответила серая.
Она давно спрятала голову и лицо под капюшоном, струи воды с шумом отскакивают и летят прямо на голову гному. Тот пытается отойти, но с неба так льет, что перестал различать, откуда его полощет.