Эльфийка не среагировала на похвалу, только горько усмехнулась. Теонард потер лоб с такой силой, что на нем остались красные пятна, потом сказал:
– Все же Талисман единственный способ раз и на всегда разобраться с эльфами.
– Ты не посмеешь! – неожиданно резко выдохнула Каонэль, вскакивая с табуретки.
Глаза полыхнули, уши вытянулись, как готовые к атаке пики, а всегда идеальное, безупречное лицо исказилось яростью. Хранители даже отшатнулись.
Она повторила:
– Не посмеешь. У вас ничего не получится. Аэлло, Эвриала, Селина вас ни за что не поддержат.
– Но это меньшинство, – напомнил Теонард. – А для работы Талисмана нужно всего две трети.
Каонэль сказала еще злее:
– С остальными я договорюсь. Можешь не надеяться.
Тарнат переводил взгляд с Главы на эльфийку и обратно, хмурил брови, потом почесал подбородок и спросил:
– Каонэль, я что-то не понял. Ты за кого, за нас или за них?
Гнев эльфийки неожиданно погас, она устало опустилась обратно на табуретку и уронила лицо в ладони. Послушала всхлип, Тарнат даже дернулся вперед, чтобы успокоить, но Глава придержал за плечо.
Когда серая подняла голову, глаза блестели от влаги, а на щеках остались мокрые дорожки. Она быстро отёрла их пальцами и сказала тихо:
– Я за мир.
– Как-то один знакомый сказал, – проговорил Теонард, подходя к клетке с голубями, – мол, хочешь мира, готовь меч.
Эльфийка с сожалением посмотрела на Главу.
– Дурак был твой знакомый, – сказала она. – И не умел разговаривать. Все можно разрешить миром, если найти верные слова.
– Посмотрим, что ты скажешь своим собратьям, когда они всей армией нахлынут, – мрачно заметил Теонард.
Повисла пауза в которой каждый погружен в свои мысли. Каонэль шевелит ушами, словно боится пропустить даже самый незначительный звук, ворг похрустывает шеей и трогает языком кончики клыков, Тарнат принял позу возвышенной задумчивости, но время от времени зачем-то проверяет кувалду. А Глава кормит птиц, но лицо отстраненное и напряженное.
Неожиданно гном произнес:
– А давайте им не скажем?
– Что и кому? – не понял Теонард.
Тарнат, довольный внезапным озарением, широко улыбнулся и пояснил:
– Ну, солнечным этим не скажем, что послицу украли.
Теонард всыпал горсть зерна в голубиную кормушку и закрыл клетку. Птицы с радостным воркованием набросились на корм, довольные, что человеческие ладони не мешают клевать.
– Сомнительная идея, – проговорил он. – Они, конечно, высокомерные, но совсем не глупые. Даже наоборот. Глянь на Каонэль, вроде женщина, а думствовать пытается. И ты ж вроде ненавидел эльфов. Чего вдруг пути стал изыскивать?
Тарнат пожал плечами.
– Да ты посмотри, как она плачет, – сказал гном, кивая на хлюпающую носом Каонэль. – Терпеть не могу, когда женщины плачут. А вообще, если серьезно, ты сам вещал, мол, солнечных лучше иметь в союзниках.
– Я разве тебе вещал? – с сомнением проговорил Глава и покосился на Лотера.
Но тот ответил взглядом невинной овечки, только в теле клыкастого зверя с кривыми когтями. Ладонь нырнула в карман, через секунду в зале раздался сочный хруст, Лотер даже прищурился от удовольствия. Потом поскреб подбородок и произнес, глядя на непривычно мудрствующего гнома:
– Оказывается, сурового Тарната можно пронять женскими слезами.
Гном сделал вид, что его не интересуют замечания всяких лохматых. Подбородок с редкой светлой бородой приподнялся, а взгляд голубых глаз устремился в потолок.
Глава помолчал еще мгновение, поглядывая на воркующих голубей, потом сказал:
– Вообще доля смысла в этом есть. Во всяком случае, можно отсрочить гибель десятков людей и… эээ… не людей.
Каонэль с надеждой подняла на него взгляд, желтые, как закатное солнце, глаза засветились сильней.
Теонард продолжил:
– Можно им пока не говорить. Все равно же искать беглеца. А как найдем, тогда и будет видно.
– А если не найдем? – мрачно прорычал ворг.
Теонард сдвинул брови.
– Тогда беда.
Дождь все усиливался. Со стороны выхода доносится густой рев воды, слышно, как журчат ручьи по ступенькам, образуя маленькие реки, сливаются в лужи. Хранители молча смотрят друг на друга под рев ливня и потрескивание костра в очаге Теонарда. Время от времени посапывает гном.
Теонард, наконец, проговорил:
– Хранители обещали поискать чужака. Не все, но может быть толк. Но что, если…
С улицы донесся шум, послышался топот на ступеньках, и через несколько секунд в дверях появился страж из отряда Хасавгерта. Одежда вымокла, по лицу течет, волосы облепили голову, сделав ее похожей на шар.
Лоб Главы нахмурился, он сложил руки на груди и спросил:
– Разве я разрешал заходить вашему отряду во внутренний круг?
Тот уперся ладонью в дверной косяк и пару секунд приводил в порядок дыхание, согнувшись почти пополам. Потом поднял голову на Теонарда и проговорил сбивчиво:
– Там… это… Эльфы.
Хранители напряглись, ворг стал еще сильнее покрываться шерстью. Но в какой-то момент прекратил, лишь вытянул клыки в целую ладонь, и теперь пасть до конца не закрывается. Каонэль застыла, вся превратилась в слух, направив кончики ушей в сторону стража.
Теонард спросил серьезно:
– Что они в этот раз натворили?
– Ничего, ваше главшество, – ответил страж поспешно. – Просто приходил гвардеец. Прямо к посту подошел, уж не знаю, как проскользнул мимо охраны.
– Плохо, – произнес арбалетчик, качая головой. – Нельзя, чтобы кто попало шастал через Цитадель. Значит, не справляетесь с работой.
Страж побледнел и отшатнулся, глаза выпучились.
– Да как же это… – пробормотал он испуганно. – Ваше главшество, они ж как тени. Мелькают, поди улови. Простой люд вообще говорил, что они родня каких-то демонов.
От стены, возле которой сидит Каонэль, донеслось фырканье, страж в страхе покосился туда и охнул, когда увидел пару светящихся глаз в воздухе и отблеск пепельной кожи в свете костра.
Эльфийка произнесла с пренебрежением:
– Какая ерунда. Люди чего только не придумают, лишь бы оправдать свое невежество.
Страж нервно сглотнул и перевел взгляд на Главу, тот сказал повелительно:
– Продолжай. Зачем эльфийский гвардеец в дождь вышел к посту?
– Просил передать, – с облегчением проговорил страж, отшагивая подальше от горящих глаз, – что Белионар хочет встретиться с послом. Я спросил, мол, зачем. А он – не твое дело, червь. Я чего, я-то эльфов прежде не видал. Ну, кроме вас.
Он покосился на светящиеся глаза Каонэль, Теонард поторопил:
– Ну-ну?
– А, ну да, – кивая, произнес стражник. – Так вот. Он хотел прямиком к Главе в башню, но я не пустил. Сказал, что не велено. Тогда эльф подумал и сказал, что милорд Белионар беспокоится о благополучии посла и хочет лично встретиться с ней, чтоб убедиться.
Хранители переглянулись, в воздухе повисло напряжение, от которого зал должен вот-вот заискриться. Ворг зарычал, как разбуженный медведь, выпустив клыки и когти, голуби в клетке тревожно захлопали крыльями, стали урчать и вертеть головами.
– Началось, – рыкнул ворг.
Тарнат покосился на Лотера, который и в мирное время не очень-то приветлив, а сейчас вообще тварь клыкастая. Потом величаво, но поспешно перешел на другую сторону зала, где Глава стоит с хмурым, как грозовая туча, лицом.
– И что теперь? – нервно проговорил арбалетчик, обернувшись к Каонэль. – Видишь, этот остроухий упырь желает с послом поговорить. Почему бы и нет? Давай, серая, отведи ее к нему.
Эльфийка задергала ушами, как встревоженная кошка, которая видит убегающих мышей, а ей еще целый выводок котят кормить. Потом поднялась и приблизилась к очагу.
Плащ стал быстро высыхать, от ткани повалил пар, а складки распрямились и поднялись. Эльфийка откинула капюшон, высвободив серебристый водопад, взбила волосы пальцами. От влажного воздуха те распушились, а теперь, подсыхая, стали еще пышней.
– Сделаем так же, как и хотели, – сказала Каонэль, глядя в огонь. – Передай гвардейцу, что миледи Генэль сейчас крайне занята осмотром купелей во всей резиденции и никак не может отлучиться. Но, как только закончит, непременно пошлет за ними. И напомни ему, что посол находится под защитой эльфийского Хранителя.
Страж покосился на Главу, тот пару секунд сверлил взглядом серую, но Каонэль смотрит в огонь и делает вид, что не замечает. Теонард еще несколько мгновений изучал эльфийку, потом медленно кивнул.
Выдохнув, страж поспешно покинул башню. Сквозь шум дождя с улицы послышалось хлюпанье сапог. Когда они стихли, Теонард спросил:
– Выкладывай. Что задумала?
Эльфийка вздохнула так тяжело, что по залу прокатилось эхо.
Она ответила:
– Ничего такого, чего бы ты сам не знал. Нам нужно время, чтобы найти чужака и Генэль. Желательно живой и здоровой. А для этого будет неплохо, если мои солнечные собратья будут считать, что она в безопасности.
– Мудро.
Каонэль кивнула.
– Не знаю, сколько их удастся кормить такой ложью, – продолжила она, – но выход у нас один – найти посла. Иначе развяжется война. Кровавая. Даже не смотря на Талисман, многие погибнут. А ты, как Глава Цитадели и ответственный за весь род людской, должен позаботиться о безопасности своего племени.
– Не указывай, – проговорил Теонард хмуро, – что мне и как делать. Без остроухих разберусь. Людей в мире много, даже больше, чем всех остальных.
Со стороны ворга донеслось хриплое:
– А как же гномы и гоблины? Зеленомордые вообще скоро весь мир заплодят. Так что ты не больно, не больно…
Теонард кивнул.
– Да, – сказал он, – гоблинов сейчас слишком много. Но речь не об этом. А о том, что иногда приходится жертвовать людьми для блага, эээ… Людей. Но как бы не хотелось изничтожить всех эльфов под корень, уже говорил, в союзниках они куда полезней. И вы с этим согласны. Даже ты, Лотер, хоть и жаждешь им уши обрывать. Думаете, мне легко? Да я собственной песне сапогом на глотку давлю…