Тарнат уронил кувалду на каменный пол, по залу прокатился грохот, из-за которого всем пришлось зажать уши, эльфийка даже согнулась.
Гном быстро поднял ее, пока никто не отпустил колкие шуточки и проговорил гулко:
– Да как же ты их союзниками сделаешь, коли они всех тлей считают?
– Считают, – согласился Глава. – Но Каонэль как-то с нами уживается. Даже разговаривает, с мечом и луком не бросается.
– То Каонэль, – проговорил гном значительно. – Она с самого начала с нами. И вообще, сама не знает, какого роду-племени. Может она в душе гном.
Каонэль выпалила:
– Сам ты гном! Я эльфийка! Вот уши, и ноги, и глаза. И бегаю уж точно быстрее твоих низкорослых братьев.
– Ноги, да, – согласился Тарнат кивая и разглядывая фигуру эльфийки. – Ноги что надо. Ты ко мне в гости заходи, в шахту. Я тебе расскажу про ноги… Только вот с солнечными как быть? Теонард, как с ними управляться?
Глава замолчал, задумчиво уставившись в пол. Тарнат, со знающим видом сложил руки на груди, мол, глядите, какой я дальновидный, и что бы вы без меня делали.
Мелис в тени шевельнулась, напугав несчастных голубей так, что те заметались по клетке. Лишь, когда Теонард накрыл их тряпкой, успокоились. Ворг потянул носом, прищурился, впервые представив голубей арбалетчика в качестве обеда. Или ужина. Глава заметил и послал ему яростный взгляд.
Неожиданно Каонэль вскинула голову, глаза сверкнули.
– Обязательства! – выдохнула она.
Хранители разом оглянулись на нее, Теонард даже брови вскинул, пытаясь понять, издевается она или действительно что-то придумала.
Каонэль переводит взгляд с одного на другого, дергает ушами, пытаясь сообразить, как правильно объяснить мысли, роящиеся в ее прекрасной головке. Дыхание участилось, грудь заколыхалась быстро, даже под плащом видно. Ворг невольно расплылся в ухмылке.
Шум дождя на улице стал тише, зато журчание маленьких рек по ступеньками и в руслах, которые вода пробила в почве, усилился. Звуки перемешались и напоминают музыку, какая может звучать лишь с Эолуме или Сильвиреле.
Тарнат не выдержал.
– Ну так чего там про обязательства? – спросил он, укладывая кувалду на плечо.
Каонэль вздрогнула, будто очнувшись от грез, и проговорила быстро:
– Мне тут одна знакомая нашептала, – произнесла она уклончиво, – что иногда можно получить союзника, сковав его узами обязательств.
– Это ты солнечных эльфов хочешь так усмирить? – усмехнулся ворг, выходя из тени. – Да я скорее портки свои сжую, чем высокородный снизойдет до простого «благодарствую».
Эльфийка повела плечами и чуть приоткрыла края лацерны, которую ворг любезно предоставил в пользование. В свете огня сверкнула цепочка из адамантина, уходящая в пышное декольте.
Она сказала:
– Если не получится, нам всем придется не сладко. В противном случае, готовь соль и травы потому, что без них твои портки не сжевать.
Полузверь довольно ухмыльнулся, мол, это вовсе не обидно, а наоборот, похвально. Потом сунул ладонь в карман и достал маленькую косточку, через мгновение она оказалась в воздухе, потом щелкнули зубы и послышался довольный хруст.
Теонард несколько раз измерил зал широкими шагами, лоб пошел морщинами. Остановившись в середине, Глава потер подбородок и проговорил:
– Значит, сделаем вот как. Никому из гвардейцев ни слова о похищении посла. Даже нашим стражам. Тем, кто в курсе, пригрозите отрезать языки, если будут болтать. Самим надо организовать поиски. Если стражи будут спрашивать, говорите, что ищем беглого чужака.
– Быстро ты переменился, – буркнул ворг.
Теонард покачал головой и вздохнул так тяжко, будто на него ладонь тролля опустилась.
– Не переменился, – сказал он. – Просто стараюсь выгадать. Дело того стоит.
Глава 13
Когда дождь совсем прекратился, Главу оставили в башне с Тарнатом обсуждать законы, которых еще нет, но которые так нужны для процветания Цитадели. Теонард порывался самолично отправиться на поиски, но ворг не пустил, мол, Главе положено общими делами заниматься, а не по лесам бегать.
Арбалетчик, хмурый и недовольный, остался у стола, а Каонэль и Лотер вышли на крыльцо.
Ворг глубоко вдохнул и потянулся так, что затрещали кости. Потом покосился на эльфийку, у которой края плаща все еще раскрыты и декольте соблазнительно выставлено наружу.
– Я соберу воргов, – сказал он хрипло. – Страг, наверное, уже бегает с отрядом по грязи, ищет. Рожа у него виноватая была. Разошлю своих по всем сторонам Цитадели.
Каонэль тяжело вздохнула.
– Спасибо, Лотер, – сказала она. – Чем быстрее найдем ее, тем лучше.
– А ты топай в Дерево к себе. Мало ли, объявится кто, – добавил полузверь.
Эльфийка посмотрела на него оскорбленно.
– И не подумаю, – ответила она. – Я не собираюсь терпеливо ждать, пока солнечные эльфы все поймут. Тоже буду искать.
Ворг поднял руку, чтобы положить на плечо серой, но та ловко увернулась и с гордо поднятой головой быстро двинулась в сторону своей резиденции.
Едва небо расчистилось, появилось чистое и умытое солнце, которое успело переползти на вторую половину неба и теперь медленно движется в сторону моря. Цитадель оживилась. Теплые лучи быстро нагрели землю, стало душно, как в бане, воздух наполнился звуком падающих капель, шлепаньем сапогов.
Эльфийка приблизилась к Дереву и пошла по кругу, разглядывая кору с таким вниманием, что даже мелкинд позавидовал бы. Спустя несколько минут исследования поняла, что после дождя следы безвозвратно исчезли, и если ворг ничего не нашел, то она и подавно.
Каонэль тяжело вздохнула и устремила взор в сторону кругов, которые с этой стороны застроены наиболее плотно. Из Дерева вышла Эвриала, в не по размеру широких сапогах. В руках очередной поднос с поварскими изысками.
Увидев эльфийку, она улыбнулась и прошлепала к ней.
– Любуешься резиденцией? – поинтересовалась горгона.
– Ищу следы, – отозвалась Каонэль. – Только, видимо, зря. Вода смыла все, а следы эльфов итак едва заметны.
Эвриала окинула взглядом трещины в коре, где плотными кусками сбились светляки, прячась от влаги.
– Бесполезно, – сказала горгона вздыхая. – Я с высоты тоже ничего не увидела. Пленник, как сквозь землю провалился. А перья у меня все еще не высохли. Вот.
Она вытянула крыло со слипшимися от сырости перышками и ткнула пальчиком. Эльфийка кивнула и снова отвернулась к Дереву, взгляд стал сосредоточенным и глубоким, будто надеется в коре увидеть отражение былого.
Эвриала пару секунд наблюдала за ней, потом произнесла:
– Я к Теонарду. Все-таки постараюсь отнести ему ужин. Мужчин нужно кормить, иначе они становятся злые и неприветливые.
– Угу.
– Ты из-за беглеца такая взъерошенная была, – продолжила говорить горгона. – Я сама испугалась, когда ты на всю резиденцию закричала. Даже Аэлло проснулась. Она вымокла сильнее, еле долетела до площадки.
Каонэль подняла взгляд на крылатую женщину, которая в битве страшнее медведя. Несколько мгновений хмурила брови, потом оглянулась на всякий случай и проговорила шепотом:
– Солнечную эльфийку похитили. Теонард сказал не говорить, но если вдруг случится война, хочу, чтобы Хранители знали – высокородные не просто так пошли в атаку. Не из вредности.
Рот горгоны раскрылся, глаза округлились, пальцы сжались сильнее, чтобы не выронить блюдо.
– Ужас какой, – тоже шепотом ответила крылатая женщина. – А я думаю, зачем тебе следы эльфов? Высокородная, конечно, невыносимая, но ее жизнь слишком ценна. Война с солнечными может обернуться ужасным.
Каонэль кивнула.
– Я Теонарду тоже самое сказала, – произнесла она чуть громче. – И он вроде согласен. Но, боюсь, при удобном случае, попытается уничтожить высокородных с помощью Талисмана.
Горгона шагнула к ней и наклонилась.
– Мой голос с тобой, – проговорила Эвриала.
– Спасибо, – сказала Каонэль слабо улыбнувшись. – Но этого слишком мало, чтобы перевесить остальных. Знаю, Аэлло и Селина тоже будут против. Но с другой стороны, если не помешать высокородным, пострадает Цитадель. Этого тоже допустить нельзя. Войну допустить нельзя.
Эвриала моргнула и проговорила озадаченно:
– Так что же делать?
– Только одно, – устало произнесла эльфийка. – Найти Генэль. Потому, что солнечные уже отправляли посыльного. Белионар хочет встретиться с послом…
Горгона охнула. Потом быстро присела, поставив блюдо у входа, а выпрямившись, сказала:
– Пойду я крылья посушу. Подождет ужин Теонарда, когда на карте мир.
После того, как крылатая женщина скрылась в ветвистом проходе, Каонэль еще несколько минут безуспешно исследовала Дерево и все, что к нему прилегает. Даже в траве ковырялась, как какая-нибудь крестьянка.
Через некоторое время из-за гномьей таверны за шахтой Тарната появился небольшой отряд, когда приблизился, эльфийка увидела Страга, хмурого и взъерошенного. Проходя мимо он покосился на Каонэль, словно это она виновата во всех бедах мирских.
Серая ответила ему таким же взглядом и прокричала:
– Видимо, безуспешно?
Страг остановился, посылая отряд дальше, а сам подошел к эльфийке.
– Как видишь, – произнес он мрачно. – Эта тварь как в воздухе растворилась. Никто его не видел, никто его не слышал. Наверняка, лазутчик какого-нибудь королевства. Или колдун.
– Почему колдун? – не поняла эльфийка.
Страг поморщился и сказал:
– Ну а как, по-твоему, можно исчезнуть, да еще и без следов из Цитадели, окруженной двумя кольцами жителей? А скрыться от крылатых стражей?
– Нет, – сказала эльфийка, качая головой. – Будь он колдуном, мелкинд сказал бы, и щитов бы побольше поставил. И вообще из своей башни не выпустил бы. Он до магии жадный.
– И хвастливый, – добавил поединщик. – Кстати о хвастливых. Вон смотри.
Он кивнул в сторону, Каонэль повернулась и обомлела. По круговой дорожке в их сторону движется белокожий гвардеец из отряда Белионара. Адамантиновые доспехи сверкают в свете солн