ца, подбородок поднят, взгляд холодный и высокомерный. На поясе покачиваются два меча, а уши заостренными пиками торчат из золотистых волос.
– Как не во время, – прошептала серая. – Все не во время.
Страг проговорил угрюмо:
– Твои гости. Разбирайся. А я пойду скажу Теонарду, что у него охрана плохо работает, и всякие остроухие спокойно шастают по территории.
Каонэль метнула на него раздраженный взгляд.
– На себя посмотри, остроухий, – бросила она. – Страг, есть проблемы посерьезнее.
Поединщик потемнел лицом, но к этому моменту солнечный гвардеец приблизился на столько, что мог услышать разговор. Каонэль сделала пару коротких вдохов, успокаивая бешено колотящееся сердце, поправила волосы и выпрямила спину.
Страг фыркнул, сунув ладонь в карман, достал металлически шарики и стал крутить. Когда эльф подошел, поединщик демонстративно отвернулся и широкими шагами направился в сторону башни Теонарда.
Гвардеец даже не удостоил его взглядом. Приблизившись к серой, коротко поклонился лишь головой, что в исполнении высокородного означает глубокое почтение.
Серая бросила быстрый взгляд в сторону прохода в Дерево, который горгона оставила открытым. Стараясь держаться так же прямо и непринужденно, прошла мимо гвардейца, который даже бровь поднял от удивления пренебрежением этикетом.
Эльфийка стукнула по коре, проход в резиденцию моментально затянулся плющами и лианами, а под ними появилась кора.
Гвардеец секунду наблюдал, потом проговорил:
– Приветствую вас, миледи Каонэль, нареченная Тенадруином и Хранитель осколка Талисмана. Счастлив лицезреть вас в добром здравии.
Каонэль тоже едва заметно кивнула.
– И я рада, гвардеец, – проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Как ты прошел через охрану? Надеюсь, все живи и здоровы потому, что мир хрупок.
– Миледи может не беспокоиться, – произнес гвардеец. – Охрана даже не знает, что я здесь. И если бы не ваш полукровный друг, она и дальше оставалась бы в неведении. Я был быстр и незаметен.
Каонэль едва заметно расслабила плечи, но тут же снова напряглась, когда тот покосился на затянутый плющом вход в резиденцию.
По стволу спустилась белка и строго посмотрела на эльфов, маленький носик задергался, а хвост вытянулся вверх. Она быстро что-то пропищала и шмыгнула в ветки.
Гвардеец одобрительно улыбнулся, довольный, что резиденция едина с природой, а для эльфов это первостепенно. Каонэль проследила его взгляд и сказала:
– И так, ты проявил чудеса сноровки и незаметности, чтобы проникнуть в круг Хранителей. Что привело тебя сюда?
Гвардеец снова коротко поклонился.
– Миледи слишком любезны, – проговорил он. – Меня послал милорд Белионар. Он не хотел больше получать отказов от человека, пусть и Хранителя. Поэтому просил меня лично доложить о его просьбе увидеться с послом.
Каонэль натянула на лицо улыбку и постаралась сделать все, чтобы уши не дрожали, но самые кончики предательски шевельнулись.
– Я польщена степенью доверия, – произнесла она сдержанно, хотя по спине пробежала холодная струйка. – Но у Главы Совета не было в мыслях оскорблять командира. Миледи Генэль действительно очень занята. Ее послали с ответственным заданием, и его следует выполнить с высокородной точностью. Иначе как сможет достоверно рассказать королю о Цитадели? Если будет постоянно отвлекаться, как сможет закончить миссию? Понимаю нетерпение Белионара, но прошу позволить Генэль закончить то, зачем прибыла. Ты не находишь это правильным, гвардеец?
Солнечный эльф поднял подбородок, но опустил взгляд.
– Не в моем праве обсуждать решения милордов и миледи, – сказал он холодно.
Каонэль улыбнулась, хотя спина под плащом взмокла сильней.
– Ты хороший воин и преданный гвардеец, – произнесла она. – Иди и передай Белионару все слово в слово. Обещаю, когда она закончит, сама попросит встречи.
Гвардеец снова наклонил голову.
– Как миледи будет угодно, – сказал он, затем вновь поклонился и, развернувшись, быстро направился по круговой дорожке.
Едва сверкающие адамантином доспехи скрылись за домами, Каонэль облегченно выдохнула и вытерла лоб. На пальцах остались крошечные капли, которые гвардеец наверняка заметил. Серая сдавленно простонала, уронив голову.
Когда подняла, из леска ворга выдвинулся отряд полузверей во главе с Лотером. Все заросшие и крупные, как откормленные медведи, даже сюда слышно, как рычат и клацают зубами. Эльфийка тяжело вздохнула и перевела взгляд на Башню Теонарда.
***
Едва Лотер и Каонэль покинули Зал, Теонард метнулся к табуретке, на которой оставил арбалет, и принялся снаряжаться. Когда направился к выходу, гном цапнул его за локоть.
– Лотер сказал, что Главе не следует как простому оруженосцу бегать, – проговорил он.
Теонард вырвал руку из цепкой хватки и сказал резко:
– А что я по-твоему должен делать? Смотреть, как эльфы нападают, когда обнаружится, что посла нет? Или ждать, пока этот чужак сопрет, или еще хуже – убьет кого-то? В Цитадели бардак, все друг на друга косо смотрят, а я буду сидеть, как король, и пироги жевать?
Гном хмыкнул.
– Ну, пироги, еще не плохо, – проговорил он. – А если еще девицы, мягкие и пышногрудые…
– Да какие девицы, – произнес Теонард, качая головой, – мне бы выспаться. Но это потом. А сейчас надо присоединяться к поискам.
Теонард шагнул в коридор, готовый хоть пешком прочесать все территории, но гном снова проговорил:
– Слушай, Глава, я не шибко рад соглашаться с клыкастым. Но он прав. Что народ скажет, если увидит, как главный Хранитель по кустам в грязи ползает?
Арбалетчик посмотрел на Тарната сверху вниз. Брови сдвинулись, лицо потемнело, как непогожий день, а когда гном ненавязчиво встал поперек коридора и наклонился, делая вид, будто сапог чистит, сказал недовольно:
– Они и так считают, что мы тут как цари сидим, в потолок плюем. А народ, вроде как, бедствует.
– Да ничего он не бедствует, – буркнул Тарнат. – Вон, лес до самой Поломанной рощи вырубили, огороды распахали, домов понастроили. Где там, бедствуют. Конечно. Жадность просто проснулась. А ропщут, потому как законов нет. Ты б лучше правилами занялся, чем по грязи пузом лазить.
Теонард несколько секунду смотрел на дверь, которая по привычке открыта, если он готов принимать. Потом раздраженно проворчал:
– Умные все стали.
– Да как тут не стать, – отозвался гном. – Такое творится, даже Каонэль думствует. А мне, мудрому гному, сами боги велели.
– Не знаю, что у вас за боги, – сказал Теонард, но мои требуют действий.
Развернувшись в другую сторону, он быстро пересек коридор, а взлетев по ступенькам, вышел на смотровую площадку башни, откуда совсем недавно оборонялись от кочевников.
Ветерок заиграл в волосах, воздух после дождя чистый и влажный, с легким землистым привкусом. Солнце ползет по небосклону вниз, постепенно приобретая золотисто-оранжевые оттенки.
Теонард вдохнул полной грудью и приблизился к краю. Перед ним расстелилась половина территорий Цитадели, вторая скрыта Залом Советов, но и той, что видно достаточно, чтобы затрепетать. Еще недавно здесь было безжизненное плато продуваемое всеми ветрами, а теперь целый город с домами, тавернами и такими разношерстными жителями, что любое королевство обзавидуется. И порядок нужен, как воздух.
Глава Совета зажмурился. Когда перед глазами пошли цветные пятна, разомкнул веки и вгляделся вдаль. Возле Дерева эльфийки заметил небольшой отряд, который движется в сторону башни, различил Страга и Каонэль под кронами. Потом из-за домов ближнего к резиденциям круга вышел блестящий адамантином эльф, а Страг пошел догонять отряд.
Теонард скрипнул зубами.
– Высокородные… – проговорил он зло.
Глава метнулся обратно в зал, под изумленным взглядом гнома накарябал что-то на пергаменте. Достав из клетки голубя, примотал к ноге письмо и широкими шагами пошел к лестнице.
Гном крикнул вдогонку:
– Я думал, они только домой летят.
– Домой, – угрюмо отозвался Теонард. – Зависит от того, где их дом. Это голуби из Ялдарии.
Потом взбежал на смотровую площадку и подкинул голубя. Птица расправила крылья, довольная свободой, послышалось хлопанье. Теонард наблюдал, как голубь уменьшается, направляясь куда-то на юг.
Дождавшись, когда птица превратится в темную точку, он спустился в зал и обнаружил Страга, такого же хмурого и недовольного, как он. Поединщик покосился на стол, где разложены пергаменты и перья с чернилами.
– Картинки рисуете? – спросил Страг мрачно. – Ну-ну. Только я со своими воинами все дома и бараки обошел. Нет нашего пленника. Можете сечь палками. Только не сильно. А то разозлюсь.
Теонард прошел к столу, подняв один пергамент, подул. На пол посыпалась то ли труха, то ли мука.
– Не рисуем, – сказал он, – а пытаемся правила придумать. А то нас не то что эльфы, куры лапами загребут скоро.
Страг промычал:
– Угу. Правила, это хорошо. Только чего ты их вдвоем с гномом выдумываешь? Надо, чтобы все участвовали. А то запретишь плавать в полночь нагишом, а у ихтионов, может это вековая традиция.
– Да? – озадаченно спросил Теонард. – Как-то не подумал. Ну ладно. Тогда давай в Зале Советов Хранителей соберем. Хотя бы тех, кто есть. А то все бродят, непонятно где. Сразу двух зайцев убьем.
– Какой второй? – прищурившись спросил Страг.
Теонард встряхнул пергамент и аккуратно опустил на стол, тот зашелестел, словно давно пересох и вот-вот рассыплется.
– Эльфы, – проговорил он мрачно.
– Что еще натворили?
– Еще ничего, – ответил Теонард. – Но натворят. Каонэль пытается удержать равновесие, но, думаю, не получится. Тут, видишь ли, посла украли. Скорей всего, наш беглый пленник. А остроухим вдруг приспичило поговорить с послом. В общем, сдается мне, может статься придется использовать Талисман. Надо бы обсудить.
Страг замолчал, повисла пауза, в которой даже гном затаил дыхание и ведет себя непривычно тихо, усевшись на высокий табурет. Ноги не достают до пола и забавно торчат вперед.