Гоблин ехидно заметил:
– Если будем воевать, не до правил станет.
– Ты не прав, – произнес Теонард. – В войне порядки вдвойне важны.
***
Тем временем, Каонэль вышла из Зала и тревожно оглядела территорию Цитадели. Если раньше слышались только стук молотков, разговоры и хохот, то теперь доносятся приказы и ропот. Видимо, отряды Страга и Лотера взбаламутили народ и теперь все поспешно готовятся, хотя не знают, к чему.
Несколько раз пробегали гномы с кувалдами на плечах, будто и впрямь готовы вступить в сражение, последствия которого трудно представить.
Когда мимо проносилась амазонка на коне, Каонэль окликнула.
– Эй! Адора, кажется. С окраин есть новости? Эльфы так и стоят в лесу?
Амазонка натянула поводья, конь заржал и встал на дыбы, но когда та похлопала по взмыленной шее и что-то прошептала на ухо – успокоился и подошел к эльфийке.
– Стоят, – ответила девушка. – Но наши лазутчики докладывают, в лагере оживление, какого прежде не было. Белионар раздает указания, гвардейцы проверяют оружие. Но…
Она на секунду запнулась, эльфийка нервно дернула ушами.
– Говори, – поторопила она.
– Народ беспокоится, одни говорят, что эльфы хотят угнать людей в рабство. Другие, что хотят поквитаться за что-то с гоблинами. Третьи думают, что это кара за злодеяния и срочно нужно приносить в жертву белых куриц.
– Кто распускает такие слухи? – спросила Каонэль, сдвигая бровями.
Девушка помялась, потом проговорила нехотя:
– Это всего лишь слухи. Вряд ли эльфам нужны гоблины и люди. Отсюда слишком далеко до Эолума. Зачем из такого далека кого-то в плен вести? Эльфы слишком самовлюблённые для…
Амазонка резко покраснела, голова втянулась в плечи, она виновато пробормотала:
– Извините, я не имела ввиду…
Каонэль стояла черные тучи, глаза сияют, как два раскаленных топаза, ветер сзади поднимает волосы и плащ, делая ее похожей на фурию. Она несколько мгновений была неподвижна, словно статуя, потом подняла невидящий взгляд на амазонку и произнесла:
– Ничего… Теонард. Ничего… Посмотрим, кто прав.
– Еще поговаривают, будто солнечные эльфы искусные маги, – осторожно добавила воительница, пытаясь сменить тему.
Каонэль напряженно дернула ушами, потом глянула на башню мелкинда, и лицо просветлено.
– Точно! – выдохнула она.
– Извините, не понимаю…
Каонэль всплеснула руками и быстро проговорила:
– Как же мы сразу не догадались! Магия. У нас есть маг. Ты умница, Адора.
Амазонка набрала воздуха, чтобы задать вопрос, но Каонэль сорвалась с места и помчалась к Дереву.
Пока бежала, пару раз чуть не сбила гномов, которые не успевали увернуться от несущейся на них серебристой стрелы. Только охали, когда она с кошачьей легкостью перелетала их и бежала дальше.
Достигнув резиденции, Каонэль взлетела по ступенькам и ворвалась в комнату Генэль, где вещи разложены со скрупулезной аккуратностью. Даже перчатки на столе лежат в порядке от светло-желтого до кремового.
Серая принялась рыться в платьях, лентах, раскидала туфли из такой тонкой ткани, что удивительно, как не рвется при ходьбе. Потом взгляд упал на прикроватный столик. На нем гребешок из можжевельника, а между зубцами блестит одинокая волосинка.
Каонэль цапнула его и бросилась к выходу, через секунду уже бежала к башне мага, бережно сжимая гребешок.
Когда проносилась мимо Зала Советов, различила раздраженные крики и рычание, видимо ворг пытается научить всех, как лучше отрезать уши эльфам.
Каонэль ускорилась, плащ распахнулся, будто она вот-вот взлетит и помчится по небу, как настоящая гарпия или горгона, волосы вытянулись серебристым шлейфом.
Спустя несколько минут, она ударилась о дверь башни мелкинда.
Та пошла волнами и отбросила эльфийку на пару шагов, но серая только перевернулась в воздухе, а приземлившись на ноги снова подбежала и затарабанила.
– Виллейн! Виллейн, открой! Это я Каонэль! Мне помощь нужна! Срочно!
Дверь распахнулась, на эльфийку пахнуло горелым, словно мелкинд проводил неудачные опыты с готовкой. В полумраке коридора, ее глаза засветились еще больше.
Едва рванулась к лестнице, на ней появился мелкинд с перепачканным сажей лицом.
– Ну и чего на этот раз? – спросил он недовольно. – Только зашел, склянки расставил. Но нет, не дают честному мелкинду заниматься важными делами.
– Виллейн, – начала эльфийка сбивчиво. – Ты же маг?
Брови мелкинда возмущенно взлетели.
– Что за вопросы? Конечно маг! Самый лучший маг, хотя еще не до конца опытный. Но это не на долго, я прямо сейчас улучшаю навыки. Скоро станут такими, что прям отсюда полечу искать своих сородичей, а потом сразу сюда доставлю. Я…
– Значит силы твои в порядке? – перебила эльфийка.
Лицо встревоженное и напряженное, и мелкинд сам начал переживать.
– А что такое? – спросил он.
– Ты же знаешь, что творится в Цитадели? – сказала она, не сводя взгляда с коротышки, который даже выпрямился, видя, как старается серая.
Он хмыкнул и произнес:
– Ну, знаю.
– И не голосовал.
– Верно, – согласился Виллейн. – В моих интересах быть нейтральным. Во-первых, потому, что я маг. А магия не бывает злой или доброй. Таковой ее делают маги. Только мне сейчас не до выбора сторон. Своих дел невпроворот.
Каонэль сделала глубокий вдох, будто готовится к пламенной речи перед многотысячной толпой. Шагнув к нему, протянула гребешок с волоском солнечной эльфийки.
– Вот, – произнесла она. – Это все, что нашла от посла высокородных. Ты можешь по нему ее найти? Ее, Генэль. Я знаю, маги так умеют. Виллейн, пожалуйста.
Мелкинд взял двумя пальцами волос и поднес к носу, несколько секунд разглядывал, губы кривились, лоб морщился. Потом сказал:
– А зачем мне это?
Глаза эльфийки полыхнули, она беспомощно простонала. Схватив мелкинда за руку, потащила его к выходу, хотя тот упирался и негодовал.
– Ты что творишь? Я маг! Со мной так нельзя!
Когда оказались на пороге, эльфийка разжала пальцы, мелкинд потер кисть, словно от тонких пальчиков серой могли остаться синяки, и обжег Каонэль гневным взглядом.
Та указала на Зал Советов и проговорила задыхаясь от напряжения:
– Теонард готов схлестнуться с солнечными эльфами! Многие погибнут с обеих сторон!
Виллейн секунду смотрел на то, как к башне Главы стекаются амазонки и другие человеческие отряды, затем снова спросил:
– А мне что с того? Я в башне. А башня мага, если ты не знаешь, место почти неприступное. Если эльфы и люди что-то не поделили, это не моя забота. А что Теонард втянул в это остальных, что ж. Молодец. Умело сработал.
– Да ты разве не понимаешь? – взорвалась эльфийка. – Многие пострадают. Многие! Люди, ворги, эльфы!
Мелкинд пожал плечами.
– Прекрасно понимаю, – сказал он, разглядывая золотистый волос между пальцами. – И, если все обернется плохо для Цитадели, кровь жителей будет на его руках. Я во всем этом участвовать не собираюсь. Захочет применить Талисман – вперед. Одна вспышка и все. Все рады и счастливы. Правда, солнечные эльфы погибнут…
Каонэль даже отшатнулась, уши задрожали.
– Ты хоть слышишь себя? – выдохнула она. – Я тоже эльф! Я – эльф!
Виллейн посмотрел на нее, брови нахмурились, а широкий, похожий на жабий, рот искривился, будто откусил кусок чего-то не знакомого и пытается понять вкус.
– Да нет, ты не эльф, – протянул он с сомнением. – Точнее эльф, но все-таки больше Хранитель. А те… Да плевать мне на них. Пускай хоть передавят друг друга. Главное, чтоб мелкиндам не мешали. Хоть я пока никого и не нашел, но когда найду…
– Виллейн, – сказала сокрушенно. – Я поддержу твой голос на совете. Не в этот, в следующий раз. Только если ты будешь, как Гнур… Даже не знаю, кому верить.
Мелкинд сразу оживился, плечи расправились, он приподнял волосок и помахал им, как флагом. Потом приблизился к эльфийке и взял ее за пальцы, та резко выдернула руку, и уставилась на мага, у которого в глазах заблестели странные искры.
Виллейн хмыкнул, и покачал головой. Повисло молчание.
Солнце поползло к закату, лучи расплескали по небу жидкое золото, отражаясь в море дрожащей рябью. Над обрывом летают чайки, кричат и выхватывают друг у друга добычу. Иногда она выпадает из клювов и птицы с криками бросаются догонять, но спасенная рыбеха, едва оказавшись в воде, уходит на глубину. Морской воздух пахнет свежестью и влажными камнями, волны тихо шелестят внизу обрыва. Мир кажется безопасным и открытым, если не смотреть назад, где за Залом Советов кипит подготовка к войне.
Каонэль скорбно смотрит на морской горизонт, наконец, мелкинд вздохнул и проговорил:
– Подожди здесь.
Он поднял волос высокородной, будто собирается демонстрировать его кому-то, и быстро скрылся с темноте коридора. Каонэль осталась одна в напряженном одиночестве, разглядывая едва заметные узоры на стене башни. В извести выцарапаны витиеватые символы и рисунки, которые уходят вверх до самой крыши, но заметить их можно только почти уткнувшись в стену.
Прошло минуть пять, мелкинда все не было, и эльфийка стала расхаживать из стороны в сторону, нервно подергивая ушами. Когда готова была уже войти в башню и, вопреки запретам, подняться, наверху послышались шаги.
Через несколько мгновений показался мелкинд с колбой в одной руке. В другой все еще держит волос.
Он вышел на порожек и сказал:
– Ждешь? Правильно делаешь. Магия дело серьезное. Для нее сосредоточенность нужна. Когда в спешке, может всякое получиться. А тебе же нужно не всякое? Тебе умелое нужно?
Каонэль закивала, широко раскрыв глаза, Виллейн продолжил:
– Ну вот. В этом сосуде особое зелье. Оно сделает портал туда, где находится хозяйка этого волоса. Только волоса маловато, так что не знаю, как близко тебя выбросит. Хотя…
Мелкинд почесал лоб, эльфийка спросила, подергивая ушами:
– Что?
– Может… – пробормотал Виллейн, – в телеге его вещи? В смысле беглеца. Тогда можно попробовать поточнее…