– А как же запрет на использование высшего языка вне Эолума?
Генэль прицелилась.
– В особых ситуациях можно, – произнесла она и чуть присела для броска.
– Погоди, – сказала серая, поглядывая назад, где темная вода неспешно колышется накатываясь на валуны. – Сбереги силы. Уверенна, они нам еще понадобятся.
Высокородная дернула ушами и с тревогой обернулась.
– Он уже здесь? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Пока нет, – ответила Хранитель и крадучись двинулась к лесу. – Но скоро будет. А светлячки и совы тебе вряд ли навредят.
Когда серая отошла на несколько шагов, Генэль нехотя потушила огненный шар и быстро пошла следом.
В лесу они поравнялись. Белокожая подхватила края платья, которое будто жевал медведь, ткань в нескольких местах разорвана, от лент под грудью остались огрызки. Но подбородок Генэль поднят, пытаясь даже сейчас сохранять остатки достоинства.
Серая, принюхиваясь, вертит головой и шевелит ушами. Лицо с каждым шагом все мрачнее, а пальцы плотно сжались на антрацитовой рукояти.
– Что-то не так, – проговорила она тихо. – Затылок равномерно теплый, как и в пещерах. Он всегда нагревается, если рядом беда. Но ощущение, что опасность не только от незнакомца.
Генэль устало выдохнула, пальцы снова замерцали, готовые создать шар из пламени, но серая вскинула ладонь.
– Нет, – приказала она. – С ним нас будет хорошо видно.
– А мне вообще ничего не видно, – недовольно проговорила солнечная. – Не у всех глаза горят, как фонари.
Но пальцы потухли, несколько минут молча двигались в темноте леса. В сумерках воздух наполнился свежестью и прохладой, где-то ухает филин, слышно, как наперебой стрекочут цикады. В кустах ракиты шуршит мышь, а в четверти перелета стрелы затаилась лиса. Но серая вглядывается в дальние деревья, щурится, от чего глаза превращаются в светящиеся полоски.
– Давай быстрей, – скомандовала она. – Не нравится мне все это.
Они перешли на бег, легкий и бесшумный, как у всех эльфов. Лишь иногда похрустывают совсем уж сухие ветки, но они похрустывают и в других местах, где копошатся животные.
Генэль проговорила на бегу:
– Ты меня спасла.
Серая перелетела низенький пень и бросила через плечо:
– Мы же своих не бросаем. Хотя не уверенна, что ты бы сделала то же самое для меня.
– Не сделала, – согласилась высокородная. – Раньше бы не сделала.
– А теперь в тебе неожиданно проснулась совесть? – поинтересовалась Каонэль огибая раскидистый куст с крупными черными ягодами.
Солнечная тоже оббежала его, но зацепилась платьем за колючку, послышался треск, и голубой лоскут остался на ветке. Генэль замешкалась, дернулась обратно, чтобы снять, но фигурка Хранителя быстро исчезает в темноте. Белокожая махнула рукой и бросилась догонять.
– Не совесть, – проговорила она, когда серебристая копна Каонэль снова оказалась в двух шагах. – Справедливость. Я не предполагала, что ты способна на такое.
Каонэль оглянулась на бегу.
– Ох, высокородная, – сказала она на выдохе, – неужели ты думаешь, что я пойду против своего народа? Будь ты солнечная, лесная, да пусть даже, темная, не к ночи будь сказано…
– Да сохранит нас сияющий источник, – быстро добавила Генэль.
Серая поднырнула под широкой еловой лапой и продолжила:
– Да, пускай сохранит. Так вот, белоухая, я с тобой не ссорилась. Это ты взъелась на меня. А я, между прочим, ни в чем не виновата. Можешь не верить, но я даже пальцем не пошевелила, чтобы привлечь его внимание.
Генэль вздохнула.
– Это и обидно, – сказала она, перелетая через муравьиную кучу. – Я одна из самых высокородных леди Эолума. Образованная, имею доступ к источнику, неплохо владею огненной магией. И что?
– Что?
– Появляешься ты, и сын казначея бросает все. Титул, отца, короля и бежит, как подлый преступник за безродной серой эльфийкой.
– Уверена? Я ведь не помню ничего.
Солнечная сообщила:
– Тем более. Без родословной ты вдвойне безродная.
Каонэль на бегу отвела ветку осины. Когда отбежала и отпустила, позади послышался хлопок, шуршание, а за ними недовольное бормотание высокородной.
– Спасибо, что все время напоминаешь, – с ухмылкой проговорила серая. – Только забуду, что я серая, к тому же, безродная, как ты тут, как тут.
– И, несмотря на это, – ответила солнечная, отплевываясь от листьев и чешуек коры, – ты бросилась в самое логово чудовища спасать меня.
Каонэль резко остановилась и обернулась к высокородной. Та едва успела затормозить, чтобы не налететь на фигуру горящими глазами и растрепанными, как у карги, волосами.
Отерев лоб, серая проговорила, глядя в глаза белокожей:
– Если вовремя не доставить тебя обратно, случится война. Эльфов и Цитадели. А если разразится она, то весь мир охватит кровопролитие потому, что в Цитадели живут не только люди и эльфы. А еще гномы, гоблины, мелкинды и куча других. И в этой войне погибнут многие. Погибнут эльфы. Солнечные, лесные, странники…
При упоминании о странниках Каонэль на секунду запнулась, словно ей ударили под дых, но она эльф и всегда терпит.
Выждав, пока дыхание успокоится, она продолжила:
– Единственный шанс остановить это безумие, вернуть тебя командиру отряда. Иначе Теонард применит Талисман. Ему не хватает лишь одного голоса, чтобы воплотить задуманное. Но когда он разбудит Грагрха, каменного тролля, может случиться непоправимое. Понимаешь? Ты понимаешь меня, Генэль? Эльфы могут погибнуть. Не один. И не два. А сотни, десятки сотен.
И без того белоснежное лицо Генэль приобрело землистый оттенок, уши совсем не по высокородному прижались, а в глазах заблестела влага. Она пару секунд таращилась круглыми глазами на серую, словно увидела ее впервые, потом быстро сморгнула, но одна слезинка все же скатилась по щеке.
– Но как же… Убить эльфов? Это немыслимо…
– Не время для слез, – резко сказала Каонэль.
Генэль всхлипнула, серая отвернулась, наморщив носик. Взгляд устремился в сторону трех деревьев, которые похожи на братьев, растущих с одинаковой скоростью. Стволы широкие, за каждым можно втроем спрятаться, раскидистые ветки свисают до земли, делая деревья похожими на огромное живое существо.
Генэль быстро смахнула слезу, подбородок вскинулся, даже попыталась расправить волосы, но те после воды требуют крепкой расчески.
– Мы остановим это, – произнесла она возвышенно. – Никто не смеет вредить прекрасному и гордому народу эльфов. Ни чудовища с рыбьими глазами, ни всякие Теонарды.
Серая озадаченно покосилась в траву.
– По правде сказать, – произнесла она уклончиво, – там не только Теонард. Но это не важно. Если успеем вовремя, Белионар не станет вторгаться, он ведь еще не знает, что тебя там нет. А Глава не станет использовать Талисман, пока нет прямой угрозы.
– Жаль, что мы не можем оказаться в Цитадели сию секунду, – с досадой проговорила высокородная. – Я бы всем все объяснила.
Каонэль осторожно двинулась дальше, поглядывая по сторонам, где звуки и хруст веток кажутся все более странным.
– Все объяснять не надо, – произнесла серая, вглядываясь в темноту и приподнимая кончик меча. – Достаточно лишь сказать, что с тобой все хорошо. Узнай Белионар о нашем приключении, разнервничается, клинками махать начнет. А это очередные беспорядки. Тебе это надо?
– Нет, – ответила Генэль, сдвинув идеальные брови. – Но что же говорить, когда спросит, где я была?
– Как где? – удивилась Каонэль. – У меня в Дереве. Проверяла и осматривала. А если расскажешь все, как было, то Белионар вызовет войско из Эолума под предводительством самых умелых. И снова возникнет опасность беспорядков. Мало ли, кого в них ранят.
Высокородная охнула, заспешила, а когда оказалась слева, проговорила сбивчиво, будто к горлу поднесли меч:
– Могут послать сына казначея… Я не допущу… Не допущу такого. Это все слишком для высокородной леди. О сияющий источник, как я хочу оказаться дома, в Эолуме, в перинах из паучьего шелка и свете адуляров… Мое платье изорвано, прическа испорчена, на коже синяки…
– И я не обещаю, что это конец, – добавила Каонэль с ухмылкой. – Мы должны были переместится с помощью портала. Мне мелкинд дал склянку. Но ее раздавил этот слуга Жнеца. Так что придется бежать. Быстро бежать.
– Далеко? – устало спросила солнечная.
Каонэль покачала головой.
– Для меня нет, – сказала она. – Норнгер сказал, что отряд там будет через час.
– Какой Норнгер? – не поняла Генэль и переступила холмик с поганками.
Серая еще сильнее зашевелила ушами, тревожно поглядывая по сторонам.
– Это граф Ялдарии, – ответила Хранитель. – Его с отрядом послали на помощь Теонарду, если случится страшное.
– Тогда нужно его опередить.
– Было бы не плохо, – согласилась Каонэль. – Два эльфа как-нибудь обгонят неповоротливый отряд людей. Если только ничего не помешает.
В эту секунду в воздухе просвистело, Каонэль успела отклониться, а в ствол рядом воткнулась тяжелая стрела.
Глава 19
Генэль уставилась на стрелу, а серая крикнула, дергая за руку:
– Ложись!
Высокородная рухнула в траву и, вместе с Каонэль поползла к раскидистым кустам ракиты. Далеко забраться не получилось, колючки цепляются за плащ серой и подол солнечной. Пришлось затаиться у корней.
Чтобы скрыть светящиеся глаза, Каонэль поглубже натянула капюшон и наклонила голову. Стараясь держаться как можно ближе к земле, шепнула едва слышно:
– Говорила же, что-то не так.
– Кто это? – таким же шепотом спросила солнечная и тоже пригнулась пониже.
Серая приподняла меч, на случай атаки и сказала тихо:
– Не знаю. Но они явно не хотят показываться. Надеются перебить прямо из засады.
Генэль подползла к серой, за спиной хрустнуло, обе эльфийки застыли. Когда высокородная обернулась, оказалось, подол в очередной раз зацепился за колючку.
– Твое платье нас погубит, – прошипела серая.
– Но это высококлассный паучий шелк.