– Вот только о гоблинских домах нам осталось поговорить. Лучше представь, как огромное эльфийское войско на единорогах скачет на тебя, а ты один и без штанов. Никаких домов не захочется.
Теонард все это время напряженно смотрел в окно, будто намеревался высмотреть там чародея, который прилетит на северном ветре и разрешит все вопросы. Но там лишь звезды на лилово-черном небосводе.
Когда Лотер упомянул об эльфах, Глава обернулся, лоб нахмурился.
– Думаешь, все-таки вышлют? – переспросил он.
– Если предоставим посла, – ответил ворг, барабаня по столу слишком длинными для человека ногтями, – не вышлют. Но с послами у нас нынче туго. А единороги скачут красиво и быстро.
Теонард покривился, словно кислого молока хлебнул.
– Не нагнетай.
Брестида, которая откинулась на спинку стула и лежит, сомкнув веки, плавно выпрямилась. Поджарая и натянутая, как лук кочевников, посмотрела на Лотера.
– Единороги быстры, как ветер в поле, – проговорила она со знающим видом. – Догнать их не под силу даже лучшим скакунам степей.
– И чего? – поинтересовался ворг, поскребывая грудь ногтями.
Амазонка пожала плечами.
– Не знаю. Но кочевники, от которых отбивались с башни Теонарда, покажутся детской забавой. В лагере солнечных, наверняка уже есть планы на все случаи жизни. А сейчас просто ждут.
– Мы тоже ждем, – сказал Глава. – У нас на подходе войско из Ялдарии. Виллейн сказал, уже в пути, не так далеко осталось. У тебя откуда такие познания в эльфах?
– Я воительница, – гордо заявила амазонка. – Я сражалась с разными противниками. Понимаю, как поступают великие воины. А эльфы, без сомнения, великие.
Лотер спросил удивленно:
– Так чего тогда против них голосуешь?
Брестида посмотрела на него, словно ерунду спросил и промолчала, а Теонард сказал:
– Не одни эльфы великие воины. Мы сами в этом убедились, когда сражались спина к спине. Значит, надо тоже строить планы и использовать время с умом.
Гоблин надвинул брови на глаза, бивни выставились вперед, будто собирается кого-то проткнуть.
– Это как? – пробурчал он недовольно.
– Разбудим тролля, – просто сказал Глава. – Он у нас решающее звено среди тех, кто готов применить Талисман.
Гнур возмутился.
– А как же остальные вопросы?
– Их мы тоже решим, – пообещал Теонард. – Дай с мыслями собраться. А сейчас идемте.
Теонард поднялся со стула.
В этот момент в дверях со стороны входа Брестиды появилась амазонка, вся поджарая и свежая, будто бегала, а потом купалась в холодной воде, чтобы не растерять бодрость. В руках широкое блюдо, на нем исходят паром свежие пирожки с коричневой корочкой.
Амазонка вопросительно посмотрела на воительницу, та коротко кивнула, и двинулась в зал, выставив перед собой блюдо и виляя бедрами.
Хранители с интересом и непониманием уставились на амазонку, а когда оказалась рядом с Брестидой и опустила блюдо на стол, стараясь поставить так, чтоб все могли дотянуться, Теонард спросил:
– Это что?
Брестида сделала короткий жест рукой, амазонка быстро поклонилась и выскочила в дверь, сверкнув загорелыми икрами.
– Пироги, – просто ответила она.
Хранители глазели на блюдо. Кто-то откровенно облизывался, потягивал носом, особенно ворг, который вообще потянулся за пирогом, но остальные возмущенно покосились, и он недовольно пустил руку.
Огр тоже разглядывал пирожки, румяные и аппетитные. С какой стороны ни посмотришь, каждый вылеплен с особым старанием, а аромат такой, что в животе урчит и потайные мышцы желудка начинают шевелиться, требуя еды.
Глава сдвинул брови и хмыкнул.
– Прямо в Зале Советов… – проговорил он. – Нет, воительница. Лучше сначала к Грагрху.
Брестида улыбнулась, обнажив два ряда белых, словно жемчуг, зубов, в уголках глаз появились крошечные морщинки, что значит – улыбается искренне. Взгляд скользнул по горгоне, которая сидит мрачная, как дождевая туча в осенний день, руки сложились под грудью, а в глазах молнии.
Она послала прямой взгляд Брестиде, та улыбнулась еще шире и проговорила приветливо:
– Наверное, пиры устраивать действительно не стоит. Но мы здесь уже несколько часов сидим, а мужчинам нужно есть. Да и женщинам, только меньше. Как думать, когда в животе пусто? В наших землях перед делами всегда делают легкий перекус, чтобы не размякать, но и не падать с коня от слабости.
– Это точно, – поддакнул ворг и снова потянулся к блюду, но Эвриала опалила его таким взглядом, что опять невольно положил ладонь на стол.
Теонард потер живот, у самого с утра во рту была только куриная нога, остальное съел Лотер. В желудке предательски за ворчало.
Глава сглотнул голодную слюну и сказал:
– Да, но все же это Зал Советов. Мы тут вопросы решаем. Да и, как бы, дела есть.
Брестида кивнула, все также ослепительно улыбаясь.
– Ты прав, Глава, – согласилась она. – Поэтому и не принесла ничего, кроме пирожков. Мои воительницы настаивали, чтобы каждому по блюду поставить, с куропатками, перепелками. Сами наловили и общипали. Но я запретила. Знала, ты не одобришь, если на совете будут столы ломиться. Так что для поддержания духа и здоровой бодрости только пирожки с нежнейшим мясом.
– Теонард, не будь извергом! – не выдержал ворг. – Успеем мы Грагрха разбудить. А там и дел на две минуты, намечтаем, и эльфийского лагеря нет. А хватит сил, и Эолум с лица земли сотрем. Только война войной, а жратаньки надо вовремя. Как решать, если есть охота? Какие мысли на голодный желудок?
– Да я не изверг, – быстро проговорил Глава. – Я для порядка. Все же дела сперва надо делать.
– Успеем, – оборвал Лотер. – Эльфы пока далеко.
Он в третий раз потянулся к блюду и, наконец, цапнул самый большой пирожок, который оказался ближе. Едва поднес ко рту, с другого конца стола послышалось фырканье.
Ворг обернулся, а Эвриала произнесла с такой заботой, что где-то наверняка скрыта издевка:
– Лотер, тебе же нельзя человеческую еду. Тем более хлебную. Сам говорил, потом животом маешься. Лучше пойдем к нам, мы тебя настоящим накормим. И Теонарда бери, ему вообще нужно есть.
– Говорил, – согласился ворг. – Но есть охота. Ну, помаюсь, чего там. Зато сытым и довольным.
Страг, что молча сидит рядом, толкнул его в бок, ворг ойкнул и возмущенно вытаращился на него. Тот заворочал глазами, явно пытаясь что-то объяснить, но полузверь только брови поднял, мол, чего пинаешься.
А Брестида добавила победно:
– Мы муку брали у гоблинов, говорят, у них она самая лучшая. Сторговались за пол цены. Так что может и не будет дурно.
Эвриала снова нахмурилась, мягкие женские черты заострились, она послала недобрый взгляд амазонке и дернулась, чтобы уйти, но Аэлло взяла за руку, что-то тихо проговорила. Горгона осталась, но от амазонки отвернулась.
Тем временем, все похватали пирожки и с довольными лицами жуют. Брестида улыбается, как утреннее солнышко, и поглядывает на Теонарда, мол, бери, для тебя больше всех старалась. Выждав пару мгновений, глава все же взял пирог, откусил, а потом обнаружил, что сожрал уже два и тянется за третьим.
Амазонка бросила победный взгляд на горгону, но та делает вид, что объясняет что-то Тарнату, который сидит через стул и уплетает пирожки.
Когда блюдо опустело, амазонка тихонько свистнула, в двери появилась та же амазонка и унесла поднос.
Хранители вытирали пальцы – мужчины обо что попало, а женщины откуда-то подоставали платочки и манерно промакивают. Даже ихтионка откуда-то вытащила голубой кусочек ткани. Лишь горгона к пирогам не притронулась, сидит прекрасная и спокойная, как грозовая туча перед бурей.
Гоблин умудрился стащить аж пять штук и проглотить, пока все остальные разговаривали, а теперь довольно щурится, как кот на солнце.
– Это что, – проговорил он, хлопнув себя по животу. – Мука у нас хорошая. Но вы бы тыквы, тыквы видели! И эти тыквы требуют ухода, земля им нужна.
Керкегор, прилично взявший всего один пирожок, который теперь аккуратно лежит на краю стола, бросил резко:
– Ты нам не рассказывай. Уход им нужен. Тыквы сами растут, как бурьян. Даже в наших каменистых землях птерингов.
Гоблин аж стал ногами на стул от возмущения.
– Ты разве разбираешься в тыквах? – выдохнул он. – Да будет тебе известно, пернатая голова, чтобы вырастить большую и вкусную, надо и тепло, и вода и земля. То-то не видел ни одного обоза с тыквами у птерингов. Хотя я вообще их раньше не видел. Так вот, для таких тыкв нужна земля. И гоблинам нужна земля, чтобы вокруг дома можно насадить, что хочется.
– А что, гоблины фермеры? – язвительно поинтересовался Керкегор. – Я и смотрю, совсем размяк ты, сидишь тыквы выращивать рвешься.
Гнур от злости стал зеленее обычного, глаз со шрамом прищурился, а пальцы скользнули к поясу, где висит заточенный крашар.
Он проговорил, сверля гневным взглядом птеринга:
– Хочешь проверить, как я размяк? Ну пойдем, выйдем во двор. Клянусь бивнями, посмотришь, кто у нас…
Лотер громко кашлянул, все вздрогнули и обернулись на полузверя, который с деловым видом ковыряет в зубах, разглядывает, что вытащил и вытирает о портки. Видя, что внимание обратилось к нему, хрустнул шеей и проговорил:
– Да не ругайтесь вы. У меня вот друг есть, южный гоблин. Да не смотрите так, я серьезно. Так вот, он торгует этими вашими тыквами. Наверное, не только тыквами, хотя другого не видел. Но поверьте, с этим торгашом в бою лучше не сталкиваться.
Гнур нехотя опустился на стул и сказал:
– Вот-вот, нечего с нами задираться. Мы гоблины, мы такие. В общем, что? Мне обещали резиденцию. А до сих пор не построили. Где она? Где?
Для виду он повертел головой, словно надеется обнаружить резиденцию по бокам стула, потом выпрямился и развел руками – не нашел.
Теонард после пирогов Брестиды немного порозовел, кровь по венам потекла быстрее, даже ладони потер.
– Да как же мы будем строить, если Каонэль ушла куда-то? – спросил он. – Обиделась, наверное.