– Как-как, – удивился Гнур. – Так и будем. Сами же говорите, для работы Талисмана достаточно двух третьих Хранителей. А нас тут побольше собралось. Это эльфов убивать не все хотят, а резиденцию строить мне хотят все. Верно?
Он окинул остальных таким взглядом, от которого Хранители должны были пасть ниц и молить о благосклонности могучего гоблинского народа. Но все остались на местах, Булук даже задремал.
Теонард вытер лоб и проговорил нетерпеливо:
– Гнур, мы построим тебе резиденцию. Как разберемся со всеми делами, так сразу построим.
– Да, конечно, – огрызнулся гоблин. – Сейчас одни дела, потом другие, потом еще какая-нибудь гадость из-за моря прилетит. Нет уж. Давайте сейчас.
– Гнур, нам правила писать, Грагрха будить…
– То-то ты пироги ешь, – язвительно бросил Гнур. – Наверное жир для битв и ума запасаешь.
Теонард нахмурился.
– Гнур…
– Сейчас!
– Мы потом, честное слово.
– Сейчас! – проговорил гоблин резко и спрыгнул со стула. – Иначе я не участвую в потенциальном истреблении эльфийского лагеря. А без меня даже не знаю, как заработает Талисман.
Теонард устало вздохнул и покосился на ворга, который с интересом наблюдает, как гоблин ловко манипулирует своим голосом на совете.
Остальные тоже повернулись к Главе и ждут, что скажет. Тот, пару мгновений сверлил гоблина взглядом, пока зеленомордый демонстративно поглядывал на дверь, словно намеревается уйти, потом сказал хмуро:
– Ладно. Только побыстрей.
Глава 21
Настроение Гнура моментально улучшилось, на лице появилась улыбка, а спина выпрямилась. Он пробежался по залу и остановился возле своего выхода, потом оглянулся с видом крайнего удивления.
– А чего вы сидите? – поинтересовался он. – Давайте, поднимайтесь. Тут не далеко, сами знаете.
Хранители закряхтели. Брестида подхватилась, поджарая и натянутая, как тетива. Прошла по залу, покачивая тугими ягодицами и остановилась возле гоблина. Тот оглядел воительницу с ног до головы и сказал:
– Вот, настоящая женщина. Сильная, смелая, но покорная.
Амазонка нахмурилась.
– Осторожней, гоблин, – проговорила она веско. – Славные воительницы никогда не покорялись ни завоевателям, ни просто мужчинам. А тем более гоблинам. Я поднялась потому, что мне по пути.
В зале послышались смешки, Тарнат даже на спинку откинулся и насмешливо лыбится. Ворг кривит лицо и косится в сторону своего леска, где можно побегать, а потом свернуться в землянке и уснуть коротким звериным сном.
– Гнур, а хочешь я тебе землянку выкопаю? – спросил он, лязгнув зубами. – Даже платы не попрошу. За так сделаю. Будешь спать в норе, боевой дух закалять.
– Мой дух закален, – ответил гоблин веско. – Вот мои кинжалы и крашар. И вообще, не сбивай народ с мысли. Они только согласились на стройку.
Ихтионка, сидящая рядом со стулом гоблина, поправила белоснежные локоны, которые от сухости пушатся и никак не хотят ложится красивыми кольцами, робко подняла руку.
Хранители разом оглянулись на нее, Теонард произнес, поднимая брови:
– Селина, ты что-то хотела?
Ихтионка кивнула.
– Да, – сказала она неуверенно. – Просто хотела напомнить. Вы говорили, что по Цитадели беспорядки происходят. Я вот тоже скажу. Я тоже видела. Мне нужно было книжку дочитать, решила на обрыве расположиться. Там воздух влажный…
Гнур нетерпеливо проговорил, поглядывая в дверной проем, где под звездным небом пустеет его территория:
– Ну и чего?
Селина опасливо покосилась на гоблина и продолжила:
– Так вот. Пока сидела, наблюдала за чайками. Они очень крикливые и быстрые, почти как ихтионы в воде, я даже вспомнила…
– Селина, – оборвал ее Теонард. – Что ты хочешь сказать? Давай к делу ближе, а то у нас разговаривать все умеют. Смотри, Гнур тебя сейчас живьем съест.
Ихтионка снова оглянулась на зеленомордого, в этот раз рука скользнула к поясу, где висит короткий, но очень опасный трезубец.
– Да, я поняла, – проговорила она, кивая. – Я просто хотела напомнить, что беспорядки действительно происходят и нужны правила. Потому, что пока читала два раза видела стычки с начала людей и гоблинов, а потом гоблинов и гномов.
Тарнат, который внимательно слушал ихтионку, даже привстал, но до конца это сделать не получилось потому, что ноги до пола не достают. Пришлось опереться на локти.
Он пригладил русоволосые кудри и проговорил гулко:
– Что-то куда ни плюнь, всюду гоблины. Может вас вообще в лес выселить? Чтоб не мешали честным гномам жить? Ну и людям. Им же вы тоже мешаете. Меня многие поддержат. Да, Керкегор?
Птеринг промолчал, только ухмыльнулся довольно и по птичьи, гребень на голове налился кровью, будто прямо с места собирается кинуться в бой.
Но Теонард покачал головой.
– Никого мы выселять не будем. Что за глупости? Сегодня гоблинов выселим, завтра кому-то ворги не понравятся, а потом что? Располземся по всему свету, снова? И придем к тому, от чего так старательно бежим? Нет, не годится. Цитадель создана, чтобы как раз такие вопросы решать. Молодец, Селина. Правильно говоришь. Если порядков нет, их надо придумать. И проследить, что бы все соблюдали.
Лотер хлопнул в ладоши и прорычал радостно:
– А тех, кто не будет выполнять – оторвать голову! Вот так.
Он стал показывать, как обхватывает воображаемого нарушителя и дергает голову вверх, а потом отбрасывает в сторону. Селина изумленно захлопала вертикальными веками, а Аэлло с Эвриалой недовольно закачали головами. Зато на губах амазонки снова заиграла улыбка.
– А я согласна, – проговорила она, победно глядя на горгону. – Нарушителей нужно карать самым действенным способом.
Та опять отвернулась.
Глава выждал, пока Хранители насмотрятся на представление ворга и снова обратят внимание на него, потом сказал:
– Верно. Нужны правила и наказания для тех, кто не соблюдает. Наглядные и доходчивые.
Гоблин внимательно слушал, потом выпалил резко:
– Я что-то не понял. Вы что же, опять не идете строить мне резиденцию?
Теонард ответил быстро:
– Идем-идем. Даже бежим. Сейчас с правилами разберемся и побежим. Вам же плевать что Белионар пытается свой нос в Цитадель просунуть. Каждый личные вопросы спешит решить.
– Нам не плевать, – проговорил Гнур. – Только ты не больно наседай. Сам больше всех хочешь изничтожить солнечных эльфов. Остальные их тоже не любят, даже ненавидят. Но ты – больше всех. Ну? И кто тут личные вопросы решает?
Теонард бросил короткий взгляд на ворга, который отодвинулся от стола и, положив ладони на колени, выстукивает пятками по полу. Ворг взгляд уловил и едва заметно покачал головой.
– Ты и прав, и не прав, Гнур, – сказал он хрипло, – может интерес у нашего Главы и личный, да только этот интерес так же и наш. Тогда почему его интересу не сослужить на руку всем остальным? Это если вдруг что случится.
Лотер снова посмотрел на Теонарда, тот благодарно улыбнулся краями губ, потом перевернул пергамент и начертил закорючку в левом верхнем углу.
– Хорошо, – проговорил Глава. – Говорите, нужны правила, вот первое. Нельзя убивать. Никого. Ни гоблина, ни человека, ни даже эльфа.
Гнур оперся на дверной косяк и беззастенчиво разглядывает Брестиду, которая так и стоит рядом с гоблином.
– Хорошенькое дело, – едко заметил зеленомордый. – Они, значит, нам дома жечь, а мы их не трогать? Да ни за что. Священная месть священна!
– Ты не понял, – начал пояснять Глава. – За бесчинства придется отвечать. Но это не значит, что можно вершить самосуд. Так никакого порядка не будет. Верно?
Хранители нехотя закивали. Заседание длится уже несколько часов, за окнами давно темень, и многим хочется уйти в свои резиденции, заняться излюбленными делами, будь то сон, еда или еще что-то. Только Гнур все мрачнеет, как грозовая туча. Сложил руки на груди и сверлит взглядом Селину, будто она виновата во всех его бедах. Ихтионка даже отодвинулась вместе со стулом ближе к Булуку. Тот все еще дремлет, зато большой и массивный, за такими можно спрятаться.
Теонард произнес:
– Так что? Все согласны, убийства запрещены?
– Да согласны, – буркнул Тарнат. – Записывай на своем клочке.
– Записал, – отозвался Глава. – Дальше что?
Повисла короткая пауза, в которой слышно сопение гнома и недовольное дыхание гоблина. Потом Керкегор сказал неожиданно:
– Воровство. Его тоже надо запретить. Когда мои жены прибудут, как они будут птенцов высиживать, если вокруг будут воры бегать? Украдут яйцо, продадут за золото в рабство. Я на такое не согласен.
Теонард кивнул и наклонился, чтобы сделать пометку в пергаменте, но Гнур вдруг выпалил возмущенно:
– Это как? Запретить воровство? А как тогда мы будем проверять годность гоблина? Да вы что! Гоблин, который не может кошель украсть, не гоблин вовсе! Крашар, фермы и ловкость рук – вот что важно. А вы запретить хотите!
Хранители переглянулись. У каждого есть свои странные особенности народа, которые не всегда вяжутся с пониманием правильного у других. Но пока их интересы не задеты, помалкивают. Ворг сочувственно покачал головой. В ворговских стаях тоже хватает законов, от которых у других волосы дыбом встанут.
Теонард потер подбородок.
– Хочешь сказать, – спросил он, – что гоблинам нужно позволить делать то, что запрещено другим?
Гнур выпятил бивни и проговорил:
– Понимайте, как хотите. Но неловкий гоблин, это не гоблин.
Пару минут Теонард внимательно разглядывал вторую закорючку, которую успел на чертить в пергаменте, потом поднял голову и сказал:
– Воровать тоже нельзя. Прости Гнур, но если одному будет позволено больше, чем другому, беспорядки не прекратятся, а только больше станет. Я знаю, как нужна твердая рука. Когда-то давно я не занимался своим замком, не следил за богатством. А потом пришлось с тараканами говорить. Люди со мной говорить не хотели. Да и не было никого, все ушли.
Лицо Главы стало задумчивым, глаза остановились в одной точке, словно зрит призраков прошлого. Когда гном громко кашлянул и прочистил горло, Теонард вздрогнул, а Гнур сказал с вызовом: