– Он прямо за нами! За нами!
Высокородная на бегу оглянулась и вскрикнула, едва не споткнулась о камень. Когда между ними и Лотером осталось три ворговских прыжка, перед эльфийками вспыхнуло темно-синее, раздался хлопок.
В воздухе возникла высокая фигура в шляпе, серая и высокородная едва успели затормозить, чтобы не налететь. Тут же поспешно отбежали.
Зато ворг со всего разбегу врезался в спину чужаку. Но тот остался стоять, лишь плавно повернул голову, словно интересуется, что за листок опустился на его плечо – кленовый или дубовый. Потом взмахнул рукой, и ворга отшвырнуло в сторону, сильно ударив о стену Зала Советов.
– Лотер! – выкрикнула Каонэль.
Ворг лежал неподвижно и эльфийка в ужасе прикрыла рот ладонью. Но через пару секунд он шевельнулся и стал медленно подниматься на четвереньки.
Серая в бешенстве взглянула на чужака, который стоит с невозмутимым видом и смотрит на них, как на неразумных котят.
– Ты бездушная тварь! – выкрикнула она. – Бездушная и мерзкая! Оставь нас в покое!
Незнакомец воздел руки и проговорил эхоподобным голосом:
– Ты ошибаешься, бесценная. У меня больше душ, чем вы обе можете представить. И скоро моя коллекция пополнится двумя бриллиантами.
– Никогда! – бросила Каонэль и выглянула в сторону.
Там со стороны резиденции тролля бегут Хранители, Грагрх медленно поднимается, видимо, тоже готовясь шагать к ним. По воздуху стремительно приближаются крылатые фигуры. Быстрее всех мчится Мелисс.
Когда до чужака осталось совсем не много, она выставила вперед когти, намереваясь схватить.
– Нет! – только и успела крикнуть серая.
Но незнакомец уже взмахнул рукой. Горгулью закрутило в воздухе и с силой ударило о землю. Послышался хруст, Мелисс издала болезненный хрип, и схватилась за руку, правое крыло неестественно повисло.
Аэлло и Эвриала тут же подлетели к ней и оттащили подальше. Когда Хранители приблизились, замахиваясь кто чем, Каонэль закричала:
– Не подходите! Его так просто не убить!
Чужак снисходительно улыбнулся.
– Наконец-то вы поняли, о мои прекрасные, – произнес он. – Ранить можно лишь тело. Но оно соткано из силы, которую вам не постичь. В моем хранилище вам уготовано лучшее место.
Страг замер с занесенной над готовой секирой и спросил гнома, не сводя взгляда с чужака:
– Что он несет?
– А я почто знаю? – отозвался Тарнат с такой же занесенной кувалдой.
Зато банши выплыла в перед и произнесла, глядя в спину чужака большими глазами:
– Не подходите к нему.
Теонард замер в нерешительности, переводя взгляд то на рычащего от боли ворга, то на Мелис, которая с молчаливым мужеством переносит муки от вывернутого крыла.
– Ты знаешь его? – спросил он.
Банши кивнула.
– Это анку, – проговорила она. – Его не убить мечом или стрелой. Он один из прислужников самой смерти. Анку обычно мирные, они всего лишь вестники смерти…
– Мирные? – переспросил Теонард. – Скажи это эльфийкам.
У тех лица напуганные, что редко бывает у эльфов, а чужак простирает к ним руки, как заботливый отец, желающий защитить. Только Каонэль от этой заботы побледнела и стала почти как высокородная.
Банши сдвинула брови и пытается вглядеться в чужака.
– Этот анку не мирный… – сказала она печально. – Но где его телега и лошадь?
– Изъяли, – коротко сказал Теонард. – Откуда эта тварь?
Банши произнесла тихо:
– Им становится последний умерший в году. Реже первый похороненный. Главная угроза от них, лишь предвестье. В каком-то роде они делают тоже, что и банши. Предрекают. Но анку никогда не нападали…
– Ну у тебя и родня, – бросил Теонард.
– Это не родня…
– Тем лучше.
Он сделал шаг вперед, в этот момент из-за Зала Советов выбежала амазонка. Взмыленная и запыхавшаяся. Она просто остановилась на углу и стала отчаянно тыкать обеими руками за Зал.
Теонард проговорил помертвевшим голосом:
– Белионар. Он здесь.
Каонэль в панике завертела головой, потом прокричала:
– Талисман! Мы можем применить Талисман!
Аэлло, Эвриала и Селина неверяще вытаращились на нее, а Мелисс даже отшатнулась, забыв о крыле. Другие Хранители переглянулись, а Теонард спросил с опаской:
– Ты готова уничтожить солнечных эльфов?
Генэль рядом охнула и схватилась за сердце, а серая проговорила быстро:
– Нет. Я хочу, чтобы все выжили. Кроме него.
Она указала на незнакомца.
Тот сомкнул пальцы в рукавах и теперь напоминает друида или шамана, который смиренно просит богов о помощи. Только рыбьи глаза, холодные, как потухшая душа, взирают из-под шляпы, а волосы серебрятся в лунном свете, придавая еще более зловещий вид.
Чужак проговорил все так же гулко и жутко:
– Опять? Вы снова хотите все усложнить? Не надо. О драгоценные. Я вам не враг. Я соткан из силы…
– Конечно, – ядовито бросила Каонэль. – Не враг. Только убить хочешь. Теонард. Если мы направим силу на него, возможно получится.
– Вам не суметь… – промолвил незнакомец.
Но Теонард уже вскинул осколок над головой.
– Кто к нам с силой придет, от силы и падет, – сказал он тихо, но четко.
В руках Хранителей заблестели кристаллы. Даже Грагрх, наконец, приблизился гулкой поступью и сжимает в каменных ладонях свою часть Талисмана.
– У вас не выйдет, – с нерушимой уверенностью повторил анку.
Каонэль вытащила осколок из декольте.
– Вот и проверим, – проговорила она с ненавистью.
В ту же секунду все кристаллы засияли ярким золотистым светом, темнота разошлась. Незнакомец смотрел на Хранителей с холодным снисхождением, потом стал поднимать руку, но она на пол пути застыла.
Он непонимающе уставился на нее.
– Не возможно… – произнес он, переведя безумный взгляд на Каонэль.
По его телу прошла трещина от шеи до пояса, из разлома засочилось что-то темно-синее. Стекая на землю, оно превратило ее в выжженное пятно.
Потом трещина заполнилась золотым свечением. Чужак упал на колени, затем опустился на четвереньки.
– Это не… – прошептал он, подняв рыбьи глаза на Каонэль. – Ты не понимаешь… Я соткан… Я знаю, кто ты…
С этими словами он рухнул лицом вниз и застыл в неподвижной позе. Через пару секунд его тело завибрировало и стало превращаться в пыль, которую тут же разносило ночным бризом.
Когда последняя частица улетела с порывом, на земле осталось лишь темное пятно.
Хранители в молчании таращились на место, где только что было страшное существо. Лотер, наконец, поднялся, держась за бок, приковылял к пятну.
– А говорил, нельзя убить, – прорычал он, кривясь от боли. – Глупый, какой-то. Каонэль, надо быть разборчивей в друзьях.
Серая смотрела на пятно не моргающими глазами, губы что-то шептали, а кончики ушей нервно дергались. Рядом Генэль, такая же перепуганная. Но едва заметила, что на нее смотрят, выпрямила спину и подняла уши, как полагается приличной высокородной эльфийке.
Каонэль прошептала:
– Он знал, кто я…
Амазонка на углу Зала что-то прокричала, все обратили взоры к ней. Через секунду оттуда вышел солнечный эльф в горящих адамантиновых доспехах. Волосы блестят в лунном свете, подбородок высокомерно вскинут, а на поясе покачиваются два меча.
Вокруг него амазонки что-то говорят и машут руками, но эльф обращает на них внимание не больше чем на комаров.
Ворг буркнул:
– Явление.
Когда воительницы заметили Хранителей, руками махать перестали и остановились. Солнечный пошел дальше.
По мере приближения, его лицо теряло привычную невозмутимость, а когда подошел, глаза расширились.
Он оглядел Хранителей, потом посмотрел на Генэль, которая после всего, что случилось, стоит с оборванным подолом платья. Ноги неприлично оголены до середины бедра, ленты под грудью оборваны, волосы разметались по плечам небрежными сосульками, а на щеке пятно смолы.
– Миледи… – только и смог вымолвить Белионар.
Потом прочистил горло и с глазами, полными гнева, обернулся к остальным.
– Что вы сделали с ней? – спросил он так резко, что любой хлыст позавидовал бы. – Что произошло с высокородной эльфийкой, которую великодушно прислал Его величество, надеясь, что здесь она в безопасности? Когда он у знает…
Серая бросила бессильный взгляд на Теонарда, который только и ждет повода, чтобы применить Талисман снова, раз и навсегда покончив с солнечными.
Но Генэль неожиданно выдохнула:
– Пушок!
Белионар повернулся к ней, брови поднялись.
Он спросил:
– Что, простите?
Солнечная расправила складки на обрывках платья, словно это может ему помочь, и проговорила уже привычным, надменным тоном, который достоин королевы:
– Я летала на нетопыре, который принадлежит Каонэль. Упала и разорвала платье. Синяки и испорченная прическа оттуда же.
Глаза Белионара округлились.
– Вы летали на нетопыре?
– Да, – подтвердила Генэль.
– Но зачем?
Высокородная вскинула подбородок так, что в шее хрустнуло.
– Захотела, вот и летала, – проговорила она. – Каонэль, как порядочная эльфийка великодушно разрешила мне воспользоваться ее питомцем. Разве вы спрашиваете меня, какого единорога выбрать?
Командир перевел взгляд на серую, потом на Хранителей, лицо такое, словно понимает – его водят за нос, но не известно, в чем.
– Все-таки, единорог и дикий нетопырь не одно и то же, – проговорил он с сомнением. – К тому же ваше платье, слишком уж…
– Какой вздор! – сказал Генэль, развернувшись в строну эльфийского Дерева. – Вряд ли вы знаете о платьях больше меня. Так что прекратите этот бессмысленный разговор и вернитесь в лагерь. Утром мы отбудем в Эолум. Мой осмотр резиденции окончен. И я заявляю, Каонэль достаточно хороша, чтобы быть Хранителем осколка.
Она сделала несколько шагов. Возле Каонэль остановилась, незаметно вытянув из-за пояса керис, и протянула его серой.
– Никому не говори, – проговорила так тихо, что услышать смогла только серая, – что я прижимала уши, кричала, прыгала по деревьям… ну и остальное.