Демон меня задери!
— Ты готов отправиться за грань, Артур? — тихо спросила меня Ферза, заставив скрипнуть зубами от мысли, что это я привел хаос к Натали.
Я хмуро кивнул.
— Конечно, веди.
Она в ответ мягко улыбнулась. А в следующий миг я ощутил, что снова распадаюсь на миллионы крохотных пылинок и на какое-то время просто перестаю быть… пока все та же неумолимая сила не собрала меня воедино и не вышвырнула в настолько неожиданном месте, что сам я бы точно не додумался, что мне стоит сюда наведаться.
Глава 15
Это оказалось дно… самое обычное морское дно, только без воды, водорослей и морских обитателей. Кроме песка и камня тут практически ничего не было. Ну если не считать посверкивающих тут и там крохотных искорок, придающих хоть какое-то разнообразие унылому пейзажу.
Песка, правда, было совсем немного, и весь его словно кто-то размазал огромной лопаткой по выщербленному от времени каменному плато. Тут и там вверх вырастали закругленные со всех сторон, явно обласканные волнами скалы, которые местами походили на самый настоящий лес. Порой взгляд цеплялся за беспорядочные нагромождения камней, в щелях между которыми что-то поблескивало. Однако в целом плато просматривалось достаточно хорошо, поэтому довольно скоро я заметил огромную черную полосу, протянувшуюся от края и до края и, кажется, убегающую далеко за горизонт.
Полнясь нехорошими подозрениями, я вскарабкался на ближайшую каменюку и, покрутив головой, помрачнел — это оказался разлом… здоровенное, тянущееся из ниоткуда в никуда широченное ущелье. И что-то мне подсказывало, что я нашел тот самый разлом, из которого в наш мир лезла всякая гадость.
«Гадость» я, кстати, тоже увидел — она оказалась похожей на поднимающиеся со дна ущелья воздушные пузыри. Черные, маслянистые, с неровными очертаниями, они тут и там взлетали над разломом. На какое-то время будто зависали в воздухе, а потом падали на плато и разбрызгивали вокруг себя такую же черную жижу.
Причем жижа была непростой. Вместо того чтобы растечься в самую обычную лужу, эта дрянь довольно шустро собиралась в небольшие шарики или, наоборот, ленточки, после чего стремительно пряталась по щелям и забивалась во всевозможные норы, отчего казалось, что камни возле разлома сплошь вымазаны дегтем.
Иногда, правда, щели оказывались забиты так плотно, что новым каплям некуда было деваться. И вот тогда они начинали суматошно бегать по плато, тыкаться во все возможные щели. Оттуда в них выстреливали длинными щупальцами успевшие спрятаться раньше соседи, нередко случалась короткая схватки, после бездомный «шарик» или вливался в щель, или же, слегка потеряв в массе, катился дальше, продолжая старательно искать укрытие.
Некоторое время за ним понаблюдав, я пришел к выводу, что если они и неживые, но в определенной степени способны соображать. Более того, они менялись! Иногда сливались в более крупные образования, а иногда у них появлялись даже какие-то подобия конечностей! Однако такого странного, а порой и жуткого вида, что даже мне становилось не по себе.
В какой-то момент я все-таки понял, что именно меня во все этом смутило — те существа, которых порождал разлом, словно пытались повторить существующие в нашем мире формы жизни. Однако, будучи неспособными понять законы, по которым боги их создавали, «капли» лепили из себя все подряд, порой совмещая несовместимое и сочетая знакомые нам формы самым причудливым образом.
Я видел щупальце осьминога, выросшее на спине у некоего подобия придонной креветки. Видел зубастую рыбью голову, торчащую из хвоста плоской, словно приплющенной камнем змеюки. Видел трехногое нечто с одним глазом и четырьмя ртами, расположенными прямо на лапах. Длиннолапую криворогую «колбасу», похожую на морского ежа и водоросль одновременно…
Все это выглядело как неумелая попытка сотворить нечто новое. Как эксперимент или же подопытные образцы в лаборатории сумасшедшего ученого, который, чудом однажды создав что-то хорошее, вдруг напрочь позабыл, как это сделано, как выглядит и по какому принципу работает. А теперь пытался составить отдельные части живых существ наугад, упорно сочетал несочетаемое и при этом действовал вопреки всем законам и правилам, которые по непонятной причине тоже испарились из его дырявой головы.
Еще я заметил, что в те щели, где что-то посверкивало, порожденные разломом твари пытались залезть особенно усердно. Порой мне казалось, они их даже вынюхивали, а если вдруг находили, то прямо-таки ввинчивались внутрь, словно там их ждала славная добыча.
Искорки после этого быстро гасли, отчего на плато становилось на одну миллионную частичку темнее. Или же торопливо взлетали, стремясь отыскать другое убежище, где настырные твари их не найдут.
Правда, чем дальше от разлома, тем меньше становилось как тварей, так и бегущих от них искорок. А там, где находился я, ни тех ни других и вовсе не было.
Однако само явление меня заинтересовало, поэтому я спрыгнул со скалы и отправился разведывать обстановку.
К сожалению, темные тропы в этом месте открыть было нельзя. Собственно, Тьма как неотъемлемый элемент мира вообще тут отсутствовала. Я ее не видел, не слышал, не чувствовал, что, кстати, подтверждало идею с разломом. А если и оставалась во мне мельчайшая ее частичка, то была настолько слаба, то при всем желании ничем не смогла бы мне помочь.
Пришлось идти пешком, как простому смертному, которому, между нами говоря, здесь тоже было не место. Это плато, насколько я понял, вообще не создано для привычной мне жизни. Оно выглядело мертвым… но при этом и условно живым, вот только та жизнь, что на нем существовала, была противна самой моей сути. Этакая антижизнь. Наша полная противоположность. И думаю, я уже знаю, кто мог бы создать здесь этот зловещий заповедник.
Себя я, кстати, все еще воспринимал живым и, как ни странно, нормальным. Имел вполне себе конкретное тело, руки и ноги тоже при переносе не потерял. И даже выглядел вполне прилично. В том смысле, что не был ни бледным, ни прозрачным, мог до себя дотронуться, моя одежда тоже никуда не делась, а камень у меня под ногами на каждый шаг почему-то отзывался отчетливым стуком.
Кстати, это был единственный звук, который нарушал царящую в этом месте мертвую тишину. Так что мне пришлось приложить усилия, чтобы не шуметь и не тревожить лишний раз местных обитателей.
По мере того как я приближался к «черной» полосе, на душе все сильнее скреблись кошки и все больше казалось, что я совершаю большую ошибку. Правда, леди Смерть на этот раз не спешила с предупреждением. Впрочем, откуда бы ей здесь взяться? Тьмы-то нет. Границы, соответственно, тоже. Так что, по-видимому, на этот раз мне придется справляться самому, а для этого все же стоит к себе прислушаться.
Не знаю почему, но в какой-то момент мне показалось, что над плато пронесся легкий ветерок. Пока еще слабый, как предупреждение. Но настолько холодный, что даже мне стало до крайности неуютно. Более того, я вдруг подумал, что это холод совсем не нашего мира. Холод, способный разорвать мою душу на части. В какой-то момент мне даже показалось, что каждое прикосновение отгрызает, отъедает от меня по крохотному кусочку. Поэтому, как только это ощущение окрепло, я поспешил к виднеющейся неподалеку группе скал, между которыми и укрылся в надежде, что новый враг там меня не достанет.
Ветер же тем временем стал только сильнее.
Затем из простого ветра превратился в самый настоящий ураган. Размазанный тонким слоем по камням песок ощутимо сдвинулся с места, а затем все быстрее и быстрее пополз в сторону разлома, словно его засасывал туда спрятавшийся по ту сторону великан.
Осторожно высунувшись наружу, я успел заметить, как не успевшие найти укрытия «шарики» моментально сдуло. Единичные искорки, решившие не вовремя взлететь повыше, исчезли одновременно с ними.
А ветер все не утихал. Более того, продолжал усиливаться. Поэтому вскоре вместе с песком в сторону разлома начали смещаться даже камни. Да и вообще все, что плохо лежало или что не было надежно закреплено.
Меня тоже едва не вытянуло этим ветром наружу, несмотря на то что я успел найти хорошее укрытие. Камни закрывали меня почти со всех сторон. Еще одним осколком я прикрыл вход и сжался в комок, чтобы ветер как можно дольше обходил меня стороной. Однако это все равно не спасало. Какую-то часть меня постоянно сносило наружу, как бы я ни старался это предотвратить. Пришлось присесть на корточки, забиться в узкую щель между скалами, вжаться в них и накрыться камнем сверху, как крышкой, но даже так ветер умудрялся до меня доставать и прямо-таки цеплялся… жадно впиявливался под кожу невидимыми когтями и упорно пытался оторвать хоть кусочек.
Длилось это, по моим ощущениям, не больше трех ударов сердца, однако за это время я несколько раз был готов поверить, что не переживу этот жуткий ураган. А когда странное явление наконец-то закончилось, с удивление обнаружил, что все части тела каким-то чудом сохранил. Ничего не потерял, кроме, быть может, кусочка длинного плаща и полей своей любимой шляпы. Однако под пронизывающим ветром успел продрогнуть насквозь, хотя с душой этого, по идее, не могло, да и не должно было случиться.
Но что самое интересное, после произошедшего огромное каменное плато выглядело почти что чистым — всю черноту с него как веником вымело. Ни уродливых созданий, ни их следов попросту не осталось. Кроме тех редких счастливчиков, кто успел вовремя забиться в особенно глубокую щель и кого чудовищный вздох не застал на открытом месте.
Судя по всему, хаос не делал различий между своими и чужими и с одинаковым равнодушием поглощал как живое, так и неживое.
После этого идти открыто я поостерегся и теперь перемещался короткими перебежками от одной группы скал до другой. Ветер за это время налетал еще дважды, но я уже осознал опасность, поэтому все время следил за поведением песка и, как только песчинки начинали шевелиться, тут же кидался в укрытие, пока меня не накрыло.