БАЗИЛЬ. Я не хочу умирать за отца. Но то, что ты, именно ты, предлагаешь…
ПИТЕР ДЖЕК. Марина вас любит.
Базиль.. Лишь потому, что я… Но это же еще хуже! Верно? Признаюсь, и меня влечет к ней. Но тебе-то каково? Ведь это… настоящая ночь, не просто так?
ПИТЕР ДЖЕК. Конечно, настоящая. Что до меня… Я ведь Марину всю жизнь люблю. И всю жизнь она причиняла мне великую боль. И женой когда станет, все равно мне всегда будет через нее страдание. Люди-то не меняются. Я справлюсь, не привыкать. Я только смерти стерпеть не смогу.
БАЗИЛЬ. Смерти?
ПИТЕР ДЖЕК. Смерть – если Марина уйдет, если потеряю ее, если не буду знать, где искать. Она уже чуть не сбежала с цыганом. Она ведь бунтарка, кипучая душа. Мне не удержать, не уберечь ее – одному.
БАЗИЛЬ. И тебе нужна моя помощь. Чтобы я стал вроде привязи.
ПИТЕР ДЖЕК. Да. Тогда она останется – с нами – навсегда.
БАЗИЛЬ. Нет. Питер… Как стерпишь ты – быть обязанным мне?..
ПИТЕР ДЖЕК. Почему нет? Не только Марину, но и вас я люблю с самого детства. Вины на вас нет, и вы наш господин. Вы не прелюбодеяние совершите, а великое таинство – раскаяние, отдадите себя во власть вдовы убиенного.
БАЗИЛЬ. Ничего себе раскаяние.
ПИТЕР ДЖЕК. Вас я ненавидеть за это не стану.
БАЗИЛЬ. Тебе кажется. За такое и убить запросто можно. Ты когда-нибудь спал с женщиной?
ПИТЕР ДЖЕК. Нет.
БАЗИЛЬ. Чертовщина какая-то. Я боюсь. Уповать на колдовские силы – сущая отсталость. Да и опасно это.
ПИТЕР ДЖЕК. А как иначе править людьми? К тому же колдовские силы становятся иногда просто силой духа.
БАЗИЛЬ. Гм… Интересно только, что скажет моя жена.
С п а л ь н я.
ОРИАНА и ФРЕДЕРИК играют в карты.
ОРИАНА. Взятка ваша.
ФРЕДЕРИК. Вы все же позволите мне говорить.
ОРИАНА. Не знаю способа не позволить.
ФРЕДЕРИК. Я люблю вас.
ОРИАНА. А вот эта взятка моя.
ФРЕДЕРИК. Мы здесь вдвоем, мужчина и женщина, затерянные в снегах.
ОРИАНА. Вы прозевали. Следите за игрой.
ФРЕДЕРИК. Это не игра. Мы здесь вдвоем, просто мужчина, просто женщина, мы не играем, мы боремся.
ОРИАНА. Почему?
ФРЕДЕРИК. Потому что встреча двух живых существ всегда противоборство. Одна душа борется, чтобы быть понятой, а другая… На самом деле люди встречаются очень редко. Они отворачиваются, отводят глаза, избегают друг друга… Но в любви – возможно, только в любви – происходит истинная встреча. И она всегда – противоборство. Вот и сейчас мы – боремся…
ОРИАНА. Фредерик, да вы идеалист.
ФРЕДЕРИК. Взгляните же на меня.
ОРИАНА (тасует карты, не поднимая глаз). Начитались книжек, любовных романчиков.
ФРЕДЕРИК. Какой из меня идеалист? Я родился в трущобах, я вырос среди грязи и гадости – вы бы тут же в обморок грохнулись, вздумай я пересказать все, что слышал и видел. Но природа наградила меня умом, а он уберег – я не пошел грабить, не спятил с ума. Я настоящий, закаленный жизнью человек. Быть может, самый настоящий и самый крепкий из всех, кого вы встречали в жизни. Люди вашего круга мягкие, податливые, изнеженные роскошью, праздностью, пустыми мечтаниями. Они пустышки. А я настоящий; быть может, не самый лучший, но – настоящий.
ОРИАНА. Вы очень занятная личность, Фредерик. Я всегда чувствовала, что для камердинера вы чересчур умны.
Игра идет своим чередом, через пень-колоду: ФРЕДЕРИК смотрит на Ориану, ОРИАНА – в свои карты.
ФРЕДЕРИК. Ничего вы не чувствовали. Вы вообще смотрели сквозь меня. Подумаешь – камердинер. Но я не слуга. Я притворялся слугой, как некоторые притворяются господами. Мы ведь знаем, чего от нас ждут. Притворяемся, разыгрываем шарады. Но пусть между нами отныне не будет притворства. Прошу вас, Ориана.
ОРИАНА. Вы не должны называть меня по имени.
Наконец смотрит на него.
Карты откладываются в сторону.
ФРЕДЕРИК. Чем провинилось имя? А, имя волнует – у вас заалели щеки. Значит, я могу заставить вас краснеть. Видите! Будьте же и вы настоящей, станьте настоящей рядом со мной. Откройте в себе себя!
ОРИАНА. Возможно…
ФРЕДЕРИК. Ориана! Ориана…
ОРИАНА. Вы не должны…
ФРЕДЕРИК. Почему? Мы вдвоем, нам никто не указ. Ну же, довольно притворства. Дайте руку. Вы однажды позволили, вы не противились…
Берет ее за руку.
ОРИАНА. Надо было противиться.
ФРЕДЕРИК. Вы не могли. Ваша рука отвечала мне, она призналась, что я вам нравлюсь.
ОРИАНА. В таком случае руке известно больше, чем мне самой.
ФРЕДЕРИК. Рука – умница, ей за это поцелуй. Ориана, мы здесь вместе, мы в заточении. И дом отвергает нас обоих.
ОРИАНА (завороженно). Да…
ФРЕДЕРИК. Забудьте, что вы держите за руку камердинера. Это не так. Ну, посмотрите на меня. Посмотрите – по-настоящему.
Ведет Ориану к кушетке. Отпускает ее руку. Они глядят друг на друга в упор.
ОРИАНА. Это безумие.
ФРЕДЕРИК. Нет, это истина. С непривычки она кажется странной. Довольно грезить, Ориана. Вы росли, вы выходили замуж в сладкой грезе. Вы всегда жили в тисках приличий и условностей, и жизнь от этого казалась пресной и скучной. В ней не было неожиданностей. Даже здесь вы поспешили спрятаться, забиться в свой уголок грез. Но здесь вместе с вами оказался и я.
ОРИАНА. Фредерик, прошу вас…
ФРЕДЕРИК. Вы напуганы. Это хорошо – я застал вас врасплох, вы оживаете. Испробуйте вкус настоящей жизни, Ориана. Испробуйте. Ну… Вот так…
Нежно целует ее.
ОРИАНА. Фредерик, вы меня… поразили…
ФРЕДЕРИК. Я оживил вас. Это немного больно.
ОРИАНА. Да.
ФРЕДЕРИК. И прекрасно.
ОРИАНА. Да.
ФРЕДЕРИК. Иди же ко мне.
Притягивает ее к себе. Страстный поцелуй.
Входит БАЗИЛЬ, одетый как в предыдущей сцене. Держит МИКИ за плечо. ФРЕДЕРИК и ОРИАНА отскакивают друг от друга. БАЗИЛЬ отталкивает Мики в сторону. БАЗИЛЬ ошеломлен, хватается за голову и тут же бросается на Фредерика. Сбивает его с ног и бьет хлыстом. ФРЕДЕРИК не сопротивляется.
БАЗИЛЬ (вне себя от гнева). Поди – прочь – вон – вон!!!
ФРЕДЕРИК отползает в сторону, вскакивает и убегает.
Я не поверил мальчишке, я не мог поверить…
ОРИАНА. Так тебя Мики привел? Очень мило с его стороны. И что же он сказал?
БАЗИЛЬ. Сказал, что Фредерик снимал с тебя платье.
ОРИАНА. Камердинер помогал мне раздеваться.
БАЗИЛЬ. А сейчас что он делал?
ОРИАНА. Я удивляю тебя, Базиль. Этакая неожиданность.
БАЗИЛЬ. Ориана, Ориана, не говори таким тоном…
ОРИАНА. А ты не волнуйся так сильно.
БАЗИЛЬ. А что я должен делать, застав тебя в объятиях слуги?
ОРИАНА. Он не слуга. Он – Фредерик.
БАЗИЛЬ. Я его уволю, я…
ОРИАНА. Ты примитивен, ничем не лучше здешних мужланов. Ты оскорбляешь меня. И вообще, никогда тебе не прощу!
БАЗИЛЬ. Чего не простишь?
ОРИАНА. Что привез меня сюда, в это ужасное, ужасное место, против моей воли.
БАЗИЛЬ. Я это слышу не впервые. Но при чем тут камердинер?
ОРИАНА. Очень даже при чем! Уходи, хватит меня унижать.
БАЗИЛЬ. Мне показалось, ты сама себя унижаешь! Да, кстати, я хотел сказать что-то важное… Ладно, потом… О боже, боже, что же это… Ориана! Прости меня!
ОРИАНА. Ты жалок. И "прости" твое – жалкое. Ненавижу и презираю!
БАЗИЛЬ. Ориана!..
ОРИАНА. Уходи. Пожалуйста, уходи.
БАЗИЛЬ выходит. МИКИ, затаившийся возле кровати, делает рывок к двери, но ОРИАНА его перехватывает.
Зачем ты это сделал? Зачем наплел чего не было?
МИКИ (вырываясь). Ничего я не наплел. Чистую правду сказал.
ОРИАНА. Зачем?
МИКИ. Сами говорили, меня любить будете, а сами…
Вырывается, убегает. ОРИАНА плачет навзрыд.
Белая гостиная. БАЗИЛЬ в парадном костюме. Поправляет галстук. ПИТЕР ДЖЕК вводит Марину.
ПИТЕР ДЖЕК. Вот она, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Питер, останься здесь и…
ПИТЕР ДЖЕК. Нет-нет, вам лучше поговорить один на один.
М а р и н е.
Не робей.
В ы х о д и т.
БАЗИЛЬ и МАРИНА очень смущены.
БАЗИЛЬ. Марина, я полагаю, Питер Джек посвятил тебя в свою… довольно-таки неожиданную задумку?
МАРИНА. Да, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Я хочу всячески подчеркнуть… Марина… что этот план… осуществим… только если на то будет твоя добрая воля. И если ты сомневаешься…
МАРИНА. Нет, ваша милость, не сомневаюсь.
БАЗИЛЬ. И ты… не…
МАРИНА. Да нет, я очень рада… то есть я очень хочу помочь, сделаю все как скажете.
БАЗИЛЬ. Тут ведь совершенно особое дело, Марина… никакой господин не вправе требовать такого от служанки.
МАРИНА. Я – ваша.
БАЗИЛЬ. Мне думается, Марина, следует отнестись к этому крайне серьезно. То есть понять… мы не просто мужчина и женщина… которым предстоит… то, что предстоит… по взаимному влечению. Ты ведь понимаешь?
МАРИНА (едва слышно). Да.
БАЗИЛЬ. Это как бы жертва… мы, так сказать, приносим себя в жертву… во имя всеобщего блага. Понимаешь?
МАРИНА (широко раскрыв глаза). Да, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Питер считает… и, хорошенько все обдумав, я не мог с ним не согласиться… что этот достаточно странный гм… способ… ладно, договорились же – предельно откровенно… то, что я проведу с тобой первую брачную ночь… и… гм… все, что с этим сопряжено…
МАРИНА. Я понимаю, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Так вот, это восстановит в глазах слуг мой авторитет, который пошатнулся из-за поступков отца.
МАРИНА. Да, ваша милость.
БАЗИЛЬ. То, что мы совершим, не будет… единением плоти.
МАРИНА. Да, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Это будет волшебство – нет, даже больше. Знаешь, волшебство, или, если угодно, колдовство, дает иногда величайшую власть над чужими душами. В эту ночь… мы все примиримся с прошлым, зарубцуются душевные раны, это великая ночь, и мы должны быть ее достойны…
МАРИНА. Да, ваша милость.
БАЗИЛЬ. Возможно, странно почитать это обязанностью, священным долгом, но мы с тобой должны думать именно так.
МАРИНА. Хорошо.
БАЗИЛЬ. Иначе мы…
МАРИНА. Да, хорошо.