Если оружие конфискованное, то внезапно оказалось бы, что ситуация гораздо сложнее, чем представляется сейчас, — а она уже непроста.
Лейтенант Оун находилась в первой фазе медленного сна. Лейтенант Скаайат, казалось, тоже. Я могла запросить реестр по собственной инициативе. Несомненно, мне следовало это сделать. Но я не сделала — отчасти потому, что мне только вчера напомнили о коррумпированных властях на Айми, злоупотреблении кодами доступа, о вопиющем превышении служебных полномочий — о том, что любой гражданин посчитал бы невозможным. Самого этого напоминания мне было достаточно, чтобы стать осмотрительной. Но не только — после рассказа Дэнз Ай о том, что жители верхнего города в прошлом подбрасывали улики, и после беседы у Джен Шиннан, где явно прозвучала обида, владевшая верхним городом, мне стало казаться, что здесь что-то не так. Никто в верхнем городе не узнал бы, что я запросила информацию о конфискованном оружии, но что, если вовлечен кто-то еще? Некто, имевший возможность подать сигнал тревоги, если в определенных местах станут задавать определенные вопросы. Дэнз Ай и ее дочь спокойно сидели в лодке, словно их это не касалось, и непохоже, что они испытывали желание оказаться где-то в другом месте или заняться чем-то еще.
Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы привлечь внимание «Справедливости Торена». Я повидала немало этого конфискованного оружия — не я, Один Эск, а я, «Справедливость Торена», тысячи вспомогательных компонентов которой находились на этой планете во время аннексии. Я не могла сделать запрос в официальный реестр, не оповестив власти о том, что обнаружила этот тайник; другое дело — обратиться к собственной памяти, чтобы посмотреть, не проходило ли какое-нибудь из этого оружия перед моими глазами.
И оно проходило.
Я вошла в комнату, где спала лейтенант Оун, и положила руку на ее обнаженное плечо.
— Лейтенант, — негромко позвала я.
В лодке я с тихим щелчком закрыла ящик и сказала:
— Назад в город.
Лейтенант Оун, дернувшись, проснулась.
— Я не сплю, — неотчетливо проговорила она.
В лодке Дэнз Ай и ее дочь молча взялись за весла и пустились в обратный путь.
— Это оружие было конфисковано, — сообщила я лейтенанту Оун по-прежнему тихо. Не желая разбудить лейтенанта Скаайат, не желая, чтобы кто-нибудь еще услышал, что я говорю. — Я узнала серийные номера.
Несколько мгновений лейтенант Оун изумленно смотрела на меня непонимающим взглядом. Затем я увидела, что она поняла.
— Но… — И тут она полностью проснулась и повернулась к лейтенанту Скаайат. — Скаайат, просыпайся. У меня проблема.
Я принесла винтовки на верхний уровень дома лейтенанта Оун. Семь Исса даже не пошевелилась, когда я прошла мимо.
— Ты уверена? — спросила лейтенант Скаайат, опустившись на колени перед открытым ящиком, обнаженная, не считая перчаток, с чашкой чая в руке.
— Я сама конфисковывала эти, — ответила я. — Я их помню.
Мы говорили очень тихо, так что никто снаружи не мог нас услышать.
— Тогда их должны были уничтожить, — возразила лейтенант Скаайат.
— Очевидно, этого не произошло, — сказала лейтенант Оун. И тут же, после короткой паузы: — Вот дерьмо! Это плохо.
Я отправила ей беззвучное послание: «Следите за своей речью, лейтенант».
Лейтенант Скаайат издала короткий, хриплый звук — безрадостный смешок.
— Мягко говоря. — Она нахмурилась. — Но зачем? Зачем кому-то неприятности?
— И как? — спросила лейтенант Оун. Она, казалось, забыла про свой чай в чашке на полу рядом. — Они положили их туда, а мы не видели. — Я просмотрела все записи за последние тридцать дней и не увидела ничего такого, о чем не знала раньше. Никого там не было за исключением Дэнз Ай и ее дочери тридцать дней назад и прошлой ночью.
— Как — это легкая часть, если есть верные коды доступа, — заметила лейтенант Скаайат. — Это нам кое о чем говорит. Это не те, у кого есть доступ высокого уровня к «Справедливости Торена», в противном случае они позаботились бы о том, чтобы корабль не помнил о винтовках. Или по крайней мере, не мог сообщить о том, что помнит.
— Или они не думали об этой стороне дела, — предположила лейтенант Оун. Она была озадачена. И только начала бояться. — Может, это только часть плана, начало? Но мы снова возвращаемся к зачем, не так ли? Не так уж важно как, не сейчас по крайней мере.
Лейтенант Скаайат подняла взгляд на меня.
— Расскажи мне, что там за неприятности были у племянницы Джен Таа в нижнем городе.
Лейтенант Оун, нахмурившись, посмотрела на нее.
— Но…
Скаайат жестом заставила ее умолкнуть.
— Ничего там не было, — ответила я. — Она сидела в одиночестве и бросала камешки в воду Преддверия Храма. Купила чаю в магазине за храмом. Больше с ней никто не говорил.
— Ты уверена? — спросила лейтенант Оун.
— Она была в поле моего зрения все время. — И я прослежу, чтобы так было и дальше, но это ясно и без слов.
Оба лейтенанта немного помолчали. Лейтенант Оун закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она по-настоящему испугалась.
— Они лгут, — произнесла она, не открывая глаз. — Они хотят иметь некое оправдание, чтобы обвинить кого-нибудь в нижнем городе в… чем-то.
— Мятеж, — сказала лейтенант Скаайат. Вспомнив о своем чае, она сделала глоток. — Они так высокомерны! Это легко заметить.
— Да, — согласилась лейтенант Оун. Ее акцент стал очень явным, но она не замечала. — Но какого же черта кто-то с доступом такого уровня, — она махнула рукой в сторону ящика с винтовками, — стал бы им помогать?
— В этом, кажется, и весь вопрос, — ответила лейтенант Скаайат. Несколько секунд они молчали. — Что ты собираешься делать?
Этот вопрос расстроил лейтенанта Оун, которая, по-видимому, над этим и ломала голову. Она посмотрела на меня:
— Интересно, все ли это?
— Я могу попросить Дэнз Ай отвезти меня еще раз.
Лейтенант Оун утвердительно махнула рукой.
— Я напишу рапорт, но пока не отправлю. Пока не выясним еще чего-нибудь.
За всем, что делала и говорила лейтенант Оун, велось наблюдение, и все записывалось, но, как и с системами слежения, которые носили все в Орсе, записи проверяли не постоянно.
Лейтенант Скаайат тихо присвистнула.
— А тебя, дорогая, никто не подставляет? — (Лейтенант Оун с непониманием уставилась на нее.) — Джен Шиннан, например? — продолжила Скаайат. — Я могла ее недооценить. Ты можешь доверять Дэнз Ай?
— Если кто-нибудь и хочет, чтобы я ушла, то он из верхнего города, — сказала лейтенант Оун, и про себя я с ней согласилась, но промолчала. — Но дело не в этом. Если бы тот, кто может сделать такое, — она указала на ящик с оружием, — захотел убрать меня отсюда, это было бы легко — просто отдать приказ. А Джен Шиннан это не по силам. — За каждым ее словом, оставаясь невысказанным, стояло воспоминание о новости с Айми. О том, что человек, который разоблачил там коррупцию, был осужден на смерть и, вероятно, уже мертв. — Никто в Орсе не смог бы без… — Без помощи на очень высоком уровне, вот что она, скорее всего, хотела сказать, но оставила фразу незаконченной.
— Верно, — задумчиво произнесла лейтенант Скаайат. Она поняла. — Итак, это кто-то наверху А кто извлечет из этого выгоду?
— Племянница, — произнесла расстроенная лейтенант Оун.
— Племянница Джен Таа извлечет из этого выгоду? — спросила озадаченная лейтенант Скаайат.
— Нет-нет. Племянницу обидят или набросятся на нее — так скажут. А я ничего не сделаю, я заявлю, что ничего не случилось.
— Потому что ничего не случилось, — подхватила Скаайат, до которой стало доходить.
— Они не смогут добиться от меня справедливости, поэтому спустятся в нижний город, чтобы восстановить ее своими силами. Так здесь бывало раньше, до того как пришли мы.
— А потом, — подхватила лейтенант Скаайат, — они найдут винтовки. Или даже в процессе. Или… — Она покачала головой. — Не все сходится. Скажем, ты права. Тем не менее. Кому это выгодно? Не танмайндам, нет, если они станут причиной неприятностей. Они могут оправдываться как угодно, но, даже если в озере что-то найдут, их отправят на перевоспитание из-за мятежа.
Лейтенант Оун выразила жестом сомнение.
— Тот, кто смог доставить сюда эти винтовки так, что мы не заметили, сможет и уберечь танмайндов от неприятностей. Или убедительно сказать, что сможет.
— А! — Лейтенант Скаайат сразу ухватила суть. — Отделаетесь, дескать, мелким штрафом, смягчающие обстоятельства… Не сомневайтесь. Кто-то очень высоко. Очень опасный. Но зачем?
Лейтенант Оун посмотрела на меня:
— Иди к верховной жрице и попроси ее об одолжении от моего имени. Скажи ей, хоть сейчас не сезон дождей, постоянно держать кого-то возле штормового сигнала.
Этот сигнал, оглушительная сирена, находится на крыше храмовой резиденции. Его звук заставит опуститься штормовые заслоны большинства зданий в нижнем городе и наверняка разбудит обитателей любого дома, не оборудованного такой автоматизированной системой.
— Пусть она будет готова дать его по моей просьбе.
— Великолепно, — сказала лейтенант Скаайат. — Любой толпе придется поднапрячься, чтобы пробиться за заслоны. А потом?
— Может, ничего не случится, — ответила лейтенант Оун. — Будет, как будет.
И на следующее утро было вот что: сообщение о том, что Анаандер Мианнаи, лорд Радча, вскоре нанесет нам визит.
Три тысячи лет Анаандер Мианнаи являлась абсолютным правителем пространства Радча. Она пребывала в каждом из тринадцати провинциальных дворцов и присутствовала на каждой аннексии. У нее была тысяча тел, все генетически идентичны, все связаны друг с другом. Она все еще находилась в системе Шиз’урны, в том числе на «Мече Амаата» — флагманском корабле этой аннексии, и на Базе Шиз’урны. Именно она создала законы Радча, и она принимала решения о любых исключениях из этих законов. Она — верховный главнокомандующий вооруженных сил, высший первосвященник Амаата, та, чьими клиентами в конечном счете были все радчаайские кланы.