Элиот перешел к следующему полицейскому отчету. В нем рассказывалось о том, как Миллхаус и еще двое пациентов устроили пожар в больнице, убили двоих охранников и бежали. Их преследовали до предгорий на границе национального парка Маунт-Диабло. Двое напарников Миллхауса были убиты, а сам он ушел от погони и скрылся в домике лесника.
Прежде чем полицейские успели его схватить, он поджег домик, находясь внутри его.
Полисмены наблюдали за тем, как он сгорел.
— Если он уже мертв, — спросила Фиона, — кто же тогда похитил девочку?
Бабушка, глядя на экран ноутбука через плечо Элиота, еще раз пробежала глазами полицейский отчет. Ее взгляд, как обычно, оставался непроницаемым, но Элиот заметил, что на ее лицо набежала тень. Что это было? Узнавание? Она знала об этом деле?
— Здесь есть еще один полицейский файл, — сказала бабушка Элиоту.
Элиот открыл его.
Это было сообщение о незаконченном расследовании. За прошлый год трое детей пропали неподалеку от национального парка Маунт-Диабло. Последняя, Аманда Лейн, пропала без вести вчера.
В отчете была помещена фотография девочки. У нее совсем недавно выпали молочные зубы, и на снимке она гордо улыбалась.
Фиона прошептала:
— Этот снимок похож на наши фотографии. Помнишь полицейскую программу в супермаркете?
Элиот прикоснулся пальцем к снимку Аманды на экране.
— Да.
Он обернулся и посмотрел на часы.
— Пора трогаться. Надо было согласиться, когда Роберт предлагал нас подвезти.
— У меня есть машина, — сказала бабушка. — Я довезу вас туда так же быстро.
Элиот удивленно посмотрел на сестру. У бабушки была машина? И она умела ее водить? Она всегда ходила пешком. В крайнем случае, ездила на автобусе.
— Ладно, — кивнул Элиот, собрался с духом и добавил: — Но нам нужно взять все, что мы брали с собой в прошлый раз. Мы быстро.
— Поспешите. Я буду ждать вас у подъезда, — сказала бабушка, пристально посмотрев на него.
— Собрать вам чего-нибудь поесть? — спросила Си. — Я тоже буду готова через несколько минут.
Бабушка, прищурившись, посмотрела на нее.
— Ты же знаешь: в моей машине нам троим едва хватит места, Сесилия.
Си разочарованно потупилась.
Элиот повернулся к Фионе.
— В подвал, — проговорил он и схватил свой рюкзак.
Они стремглав сбежали по лестнице в подвал — но не наперегонки. Сейчас им было не до детских забав. И он, и она со страхом думали о том, что может случиться ночью.
L'essai de la mort. Смертельное испытание.
Элиот надеялся, что дядя Генри ошибался.
44Единственное, что делало ее сильной
Фиона завязала нос и рот носовым платком. От пыли в подвале она задыхалась. В куче пожелтевших газет обнаружилось ее ружье «вестли-ричардс» и коробка с патронами.
Стоило Фионе взять в руки оружие — и она сразу почувствовала себя увереннее. Пожалуй, имеет резон постоянно носить обрез в сумке, раз вокруг нее происходит столько всего странного.
Интересно, похожа ли она на преступницу с ружьем в руках и маской на лице? А может, она стала чуточку походить на Роберта? И в ней появилось что-то бунтарское?
Элиот нашел свою скрипку в дальнем углу подвала и настроил ее. Фиона навела на брата луч фонарика, но он так сосредоточился на своем инструменте, что даже не заметил этого.
Пылинки, плясавшие в луче фонарика, с каждым звуком скрипки выстраивались в мозаичные орнаменты.
Это зрелище зачаровало Фиону, и ее сердце кольнуло. От зависти?
Может быть.
Элиот и его скрипка… он словно родился с ней в руках. Он усмирил крыс, утихомирил Соухка, а теперь, похоже, заставил воздух танцевать. На что еще он способен?
А она что умела? Извергать факты и цифры, как ходячая энциклопедия? Цитировать наизусть автобусные расписания? Какой от всего этого будет толк, когда сегодня ночью они столкнутся лицом к лицу с маньяком-поджигателем?
Но она умела рассекать все, что угодно.
Фиона вытащила из кармана резиновый браслетик и приготовилась нацепить его на запястье, но вдруг почувствовала резкую боль и испуганно уставилась на собственную руку.
Надо быть осторожной, следить за своим настроением. Она могла пораниться и истечь кровью.
Так в чем же заключался ее талант? Быть разрушительницей? Значит, ее удел — резня? Это дар или проклятие?
Фиона туго натянула резинку и бросила ее в стоявшую неподалеку садовую скульптуру. Резинка перерезала бетонного купидона, словно он был сделан из масла.
Голова статуи упала на пол детским личиком вверх. Купидон как будто смотрел на Фиону.
Это было приятно.
Если она сумеет держать себя в руках и сосредотачиваться в нужные моменты, то сможет рассечь что угодно. И никто не сможет помешать ей. Даже импозантный дядя Аарон. Даже бабушка.
От этой мысли Фиона похолодела.
Нет, она ни за что не сможет перерезать что-нибудь живое. Девочка опустилась на колени и прикоснулась к щеке бетонного купидона.
— Прости, — прошептала она.
У нее заурчало в животе, кровь застыла в жилах. Ей срочно нужно было поесть.
Фиона ощутила на губах вкус шоколада, но конфеты улетели в мусоропровод. Она ведь решила расстаться с ними, поняв, что с каждым разом ей будет нужно все больше и больше конфет, чтобы сахар подстегивал ее.
Элиот закончил настраивать скрипку и обернулся.
— Я готов.
— Иди. Я сейчас.
— Ты в порядке?
— Конечно. — Фиона медленно встала. — Все нормально. Мне просто нужно еще на секундочку задержаться.
— Я скажу бабушке, что ты скоро будешь, — кивнул Элиот.
Он растерялся и помедлил — казалось, желая сказать еще что-то. Словно почувствовал, что сестра в беде. Но в следующее мгновение повернулся и побежал к лестнице. Луч его фонарика безумно плясал в темноте.
Ей оставалось жить всего один день — как же это могло быть правдой? Но тетя Даллас сочла, что это правда. И когда Фиона сосредоточилась на том, что она видела и чувствовала, — на том, что пророчила ей нить, — она тоже поняла, что это правда.
Как же ей нужна сейчас конфета… Ощутить вкус шоколадного крема, вишневой начинки… Всего одна конфетка.
А почему бы и нет? Конечно, она могла быть прежней, самой обычной Фионой Пост. Смотреть себе под ноги, вечно отмалчиваться… Но ведь сегодня ночью на карту поставлена жизнь маленькой девочки. Не говоря уже о собственной жизни Фионы и жизни Элиота.
И ей следовало сделать все, что в ее силах.
Если уж на то пошло, разве она не повела себя эгоистично, выбросив то единственное, что придавало ей сил?
И если ей осталось жить всего один день, почему она должна лишать себя радостей жизни?
Фиона сделала глубокий вдох. Она поняла, что нужно сделать.
Поднявшись на один лестничный пролет, девочка вышла в переулок, где стоял мусорный бак. В него выбрасывали мусор из мусоропровода.
Она подняла крышку бака и забралась внутрь.
Ее окутала вонь. Пахло мочой от подгузников, гнилым мясом, морскими водорослями и бензином. Фиона покачнулась и чуть не упала. Затем прижала к носу платок и стала водить по сторонам лучом фонарика.
На нее уставилась крыса. Ничуть не испугавшись девочки, грызун продолжил пожирать заплесневелый пончик.
«Что я делаю? — думала Фиона. — Копаюсь в мусорном баке среди ночи? Ищу то, что, как мне кажется, может пригодиться? Но ведь я сама в этом сомневаюсь! Я рискую опоздать ко второму испытанию».
Но она уже не могла остановиться.
Луч фонарика упал на красное атласное сердечко, лежавшее под пакетами от фастфуда. Фиона схватила коробку, стерла с нее жир и майонез и прижала к груди. Покрепче закрыла крышку коробки и сунула ее в сумку.
Отлично.
Она вылезла из бака и стряхнула мусор с одежды. В конце переулка появилась тень. Дважды загудел клаксон. Фиона опрометью бросилась к бабушкиной машине. Теперь она была готова встретиться со смертью лицом к лицу.
45Безумный лабиринт
Элиот сидел в машине, тесно прижавшись к Фионе. Бабушка быстро гнала машину по улицам Дель-Сомбры. Ее автомобиль (которого ни Фиона, ни Элиот никогда не видели) оказался «Ягуаром-XKSS». Главным в этом темно-синем чуде были аэродинамические изгибы длинного капота, вытянувшегося перед лобовым стеклом. Элиот гадал, как бабушка вообще видела дорогу. Машина была двухместная.
Интересно, куда им девать девочку, когда они спасут ее? Правда, Элиот вовсе не был уверен, что сегодня ночью у них все получится.
На крутом повороте Элиота так качнуло, что он навалился на Фиону. Сестра оттолкнула его локтем.
От нее пахло яйцами и жиром. Чем она занималась в те несколько минут после того, как он ушел из подвала?
— А ты знаешь этого Перри Миллхауса? — спросил Элиот у бабушки.
Бабушка промолчала. Теперь машина мчалась по предгорьям, подпрыгивая на ухабах и огибая холмы. В сумерках силуэты дубов казались пугающе-черными. Тени удлинялись, сгущались и поглощали свет.
— Я знала этого человека, когда он еще не лишился рассудка, — наконец ответила бабушка. — Сейчас он — животное. Не более того.
— Но зачем ему делать все это? — спросила Фиона. — Убивать людей? Поджигать дома? Зачем он похитил эту малышку?
— Не думайте об этом. — Бабушка выключила фары. Линия дороги стала едва различима. — Сосредоточьтесь на своей задаче. Разыщите девочку и уходите. Не переходите дорогу этому психу, если получится.
— Да, конечно, — прошептал Элиот. — Легче легкого.
— А если ваши пути все-таки пересекутся, — продолжала бабушка, — не теряйтесь и действуйте без раздумий. Он уничтожит вас, если вы дадите ему хоть малейший шанс.
Элиот посмотрел на Фиону. Вид у нее был такой, будто ее вот-вот стошнит. Ему стало не по себе. Он сглотнул подступивший к горлу ком.
Бабушка свернула на проселочную дорогу. На знаке, освещенном тусклой лампочкой накалом в сорок ватт, было написано:
СОКРОВИЩА ХЕЙЛИ
Аттракционы, комната смеха,