— Во дворце полно стражи! — выкрикнул Орадан и чуть сбавил шаг, пригибаясь. — На что ты рассчитываешь?
— Используем мост. Пройдем чуть больше половины и срубим канаты!
— И что потом? Спрыгнем во внутренний двор, который наглухо закрывается железными воротами? Ты в своем уме? Нас затравят собаками!
— Ты летать умеешь?
В ответ на это Орадан еще больше прижался к черепице и направился к мосту. Нет, этот человек не умел летать, как и все прочие, но он умел выживать, бороться за свою жизнь всеми возможными способами. Мой вариант он принял только потому, что сам, наверное, не придумал ничего другого.
Вблизи навесной мост оказался более хлипким, чем я о нем думал. Удивляюсь, как королевская стража довела его до такого состояния. Ведь им чуть ли не каждый день приходится прохаживаться здесь дозором.
Как и планировали, мы добрались до середины моста. Я всматривался в темный провал двора под нами, но так ничего путного там и не заметил. Не было ни факелов, ни светильников, ни даже света в окнах. В наступивших сумерках весь мир словно подернулся какой-то серой пеленой. Стражники наседали. Я почувствовал, как стал раскачиваться мост, когда они на него вступили, и коротко выкрикнул Орадану:
— Руби!
— Уверен? — переспросил он, но уже занес саблю над тугим переплетением веревок.
Я крепко уцепился за поперечные доски деревянного настила и приготовился раскачиваться. Ответа Орадан не ждал. Рассек ударом сплеча несущий канат, резонно полагая, что все прочие порвутся под тяжестью моста и людей, взобравшихся на него.
Так и случилось. Словно тугая струна арфы лопнула в наступившей мгле, и затрещали переломанные доски. Я увидел, как несколько, видимо самых нерасторопных, стражников сорвались вниз и даже не успели закричать. Ветер хлестнул по лицу, мы сорвались. Орадан оказался в воздухе, молниеносным движением он метнул саблю в сторону преследователей, тех самых, что еще остались на крыше, и тут же уцепился за обвисший канат.
Приближаясь к стене, я успел выставить вперед ноги и смягчил удар. Как наемник перенес этот рискованный рывок, осталось не понятным. В тот момент меня больше беспокоила собственная безопасность.
Здесь, в темном дворе, мое зрение словно бы прояснилось. Я четко стал различать очертания стен, провалы окон, ворота и двери. Видел ярко-желтые накидки троих стражников, которые не удержались на мосту и рухнули вниз чуть раньше нас. Один из стражников стонал и пытался ползти.
Своей технике передвижения Орадан не изменял. Лишь только коснулся земли, спрыгнув с веревок, тут же встал на четвереньки и стремительно метнулся в сторону еще живого солдата. На фоне потемневшего, закатного неба суетились другие охранники, топая по крыше. Громко кричали, пытались стрелять из арбалетов. В руках одного из них я заметил тлеющий фитиль и пороховой кувшин. Гвардейцы короля знают свое дело, тем более королевские бомбардиры. Они могли подрезать фитиль так, что он зажигал порох как раз в тот момент, когда это требовалось. Да и метали они свои снаряды довольно метко. Так что попадать под их обстрел было бы нежелательно.
Я не видел, как наемник навсегда успокоил искалеченного стражника, как собрал у них всех оружие и прижался к противоположной стене. Для верности стражники стали бросать вниз факелы. Не способные пока спуститься, они подсвечивали двор для тех, кто шел другой дорогой. Нас окружали. Я заметил, как в коридорах дворца, по пролетам и коридорам дворца помчались торопливые группки по пять-шесть человек. В темных, еще полмеры назад, окнах замелькали огни. Еще штук пять факелов, и мы будем как на ладони. Бомбардиру хватит и пары кувшинов, чтобы навсегда лишить нас возможности быстро бегать и высоко прыгать.
Я лихорадочно искал выход. Вдали, за стенами дворца слышалась негромкая канонада. То ли мои друзья все же сделали еще один разворот и теперь идут снова к стенам на верную смерть, то ли поднялись вверх и пристреляли пару катапульт. Не это сейчас главное. Попасть на корабль в любом случае теперь невозможно.
— Колодец! — прошипел я в самое ухо притихшему наемнику. — Прыгнем в него!
— Ты точно тронулся головой, вор! Там нас без сомнений достанут!
— Я немного знаю о колодцах. В них должен быть боковой проход, чтобы чистить его и чтобы он не переполнялся, когда тает снег в горах.
Больше Орадан не стал задавать вопросов. Серой теню метнулся к выложенному резным камнем выступу и закрепил в щели обрывок веревки с узлом. Я уже не обращал внимания на падающие с крыши факелы, их было слишком много. Уже загорелись обломки рухнувшего моста; высушенные на солнце, они занялись мгновенно. Лишь краем глаза увидел, как мелькнул вниз стремительный снаряд с раздувающимся фитилем. В один прыжок оказался возле Орадана и повалил его на каменные плиты. От грохота взорвавшегося пороха заложило уши, в голове зазвенело.
Я почувствовал, как в спину что-то больно кольнуло, но, задыхаясь гарью и дымом, не сразу обратил внимание на то, как горячее пятно постепенно стало растекаться под камзолом.
Оглушенный, раненый, я даже не смог понять, как оказался на дне этого глубокого провала. Ледяная вода быстро привела в чувства, тем более что пришлось барахтаться и цепляться за каменную кладку, так как дна я не чувствовал под ногами.
Боковой проход был. Орадан сразу его нашел и проворно взобрался в узкий лаз, извиваясь словно змея. Закрепившись на небольшом выступе, он протянул руку и просто выдернул меня из воды.
Мы ползли словно черви. В полной темноте, стуча зубами от холода, в хлюпающей, мокрой одежде, которая так и норовила сползти с нас в узких изгибах колодца. Я упирался руками, как мог отталкивался ступнями ног. Лаз был такой узкий, что не было возможности даже поджать нот. В одном месте, видимо, развалилась старая кладка и проход почти наполовину был засыпан мокрой глиной. Орадан, который карабкался впереди, ворошил эту тугую массу и отталкивал в мою сторону, я как мог отгребал еще дальше, а в голове все крутились те безумные действия, что мы только что совершили.
Я вспоминал расположение тюремного двора. Он находился на восточной стороне дворца. Мы бежали к казармам, на запад. Поднялись на крышу и по ней вдоль всего здания на север, потом к мосту, опять на запад. На юг, цепляясь за шаткие и скрипучие перила. Упав вниз, прижимались все к той же стене, о которую так звонко шваркнулись. В колодец я прыгал, стоя лицом к загоревшимся доскам на противоположной стене. Закрепленная наемником веревка была у меня за спиной. Значит, и боковой проход, в который мы влезли, находился на северной стороне колодца. Насколько хватало глаз его рассмотреть, это боковое ответвление казалось довольно ровным. А это значило, что мы все еще продолжаем двигаться на север. Я всегда старался точно определить направление. Порой это было не просто, но необходимо. Если мне не удавалось понять, куда я двигаюсь, то заблудиться, даже в знакомой местности, было легко.
Мы наконец расчистили завал и просочились дальше. Жуткая нора тянулась еще колен сто, быть может — сто двадцать. Я уже стал побаиваться, что мы загнали себя в ловушку и что на выходе из этого подземелья нас будут ждать железные цепи и сети, но Орадан, что так ловко полз впереди меня, вдруг остановился и прошептал:
— Здесь какой-то зал. Много воды и десяток тоннелей.
В странном зале воды было по колено. Дно рыхлое, илистое, двигаться было очень тяжело. Я чувствовал какую-то слабость. Осколок в спине давал о себе знать неприятным жжением и тупой, ноющей болью. Я все еще продолжал стоять спиной к тому узкому проходу, из которого мы только что вывалились. Чтобы не запутаться и не сбиться с пути, хоть я и не мог себе даже представить, куда следует двигаться дальше.
— В такой кромешной мгле нам будет очень трудно найти выход. Надо перевести дух.
Мои конечности похолодели. Я уже с трудом шевелил пальцами рук. В глазах плыли фиолетовые круги, дыхание участилось. Орадан приблизился ко мне вплотную, ощупал шею, руки.
— Куда тебя ранило? — спросил он и, еще не дождавшись ответа, стал копошиться в складках моей одежды.
— В спину, осколком.
— Сними камзол.
Зайдя за спину, пустынный волк помог мне стянуть ставшую тугой намокшую одежду, убедился, что я ее взял в руки, и ощупал спину. Я сдержанно завыл, когда его худые пальцы коснулись ноющей раны.
— Закуси рукав камзола, осколок не глубоко, я попробую его вытащить, иначе еще больше крови потеряешь.
Я даже не успел сжать зубы, когда Орадан схватил меня за горло одной рукой, а второй сильно сжат кожу на спине и просто вырвал осколок, как будто вместе с моей душой.
Я провалился в беспамятство. Сознание совсем покинуло меня и, если бы не крепкие руки наемника, я бы точно рухнул в зловонный ручей у нас под ногами.
Мне нельзя терять сознание, нельзя валяться тут в холодном подземелье, до той поры пока мы не выберемся наружу. Надо найти выход. Он есть! Он должен быть! Филадея — слишком древний город, его перестраивали и перекапывали много раз, он весь изрыт тоннелями, как норами кротов.
Я очнулся на сухом и теплом камне. Было все так же темно, но я мог различать серые, еле заметные выступы сводов пещеры.
Орадан сидел рядом и что-то тер в руках.
— Что ты делаешь?
— Промок весь насквозь, даже нитки сухой нет. Пытался добыть огонь.
— Глупая затея. Я жил в квартале шахтеров, так что не понаслышке знаю, как от маленькой искры рождаются духи огня. В таких сильно влажных пещерах они больше всего любят таиться от солнечного света.
— Я не кошка, я в темноте видеть не умею, — сказал наемник спокойно и спрятал руки в складках одежды.
— Зато я умею. Так что огонь сейчас не самое важное из того, что нам нужно.
Чуть привстав, я понял, что был без сознания довольно долго. Часть одежды на мне успела почти совсем просохнуть. Грудь стягивала тугая и влажная повязка. Израненные руки были так же замотаны обрывками ткани и вымазаны каким-то едким настоем.