В то время как неграмотные крестьяне различные природные явления принимали за аэропланы, увлеченные техническим прогрессом грамотные горожане воображали его дальнейшую эволюцию. В журналах появлялись рисунки воздушных судов будущего, которые по ночам ярким лучом сжигали целые города. Другие фантазировали, что аэропланы повысят свою скрытность тем, что научатся нырять и плавать под водой[2272]. Художников будоражила тема сражений между разными видами техники: столкновения воздуха и суши, суши и моря. Появлялись рисунки преследования аэропланом автомобиля, вооруженного пулеметом, или схватки самолета с подводной лодкой (ил. 180), изображенной на почтовых карточках. Характерно, что, несмотря на расширение технических характеристик самолетов будущего, художники в большинстве своем не смогли уйти от привычных им форм винтокрылой машины: даже в XXI в. в воздухе должны были летать трипланы и бипланы с пропеллерами. При этом более смелые предположения касались эволюции наземных средств.
Ил. 181. Самый большой германский блиндированный автомобиль // Великая война в образах и картинах. Вып. VII. М., 1914. С. 345
Для жителей прибрежной полосы был характерен страх перед судами вражеского военно-морского флота. В первую очередь это касалось населения Одессы, Севастополя, Феодосии, Новороссийска. 29–30 октября 1914 г. турецко-германский флот обстрелял эти города и потопил русский пароход у крымского побережья. Переехавшая в 1916 г. из Москвы в Феодосию детская писательница С. Н. Шиль обратила внимание, что у гулявшей по набережной публики все еще «живы были страх и потрясение после бомбардировки города турецко-германским крейсером»[2273]. В мае 1915 г. общество было взбудоражено известием о потоплении немецкой подводной лодкой пассажирского парохода «Лузитания», следовавшего из Нью-Йорка в Ливерпуль, в результате чего погибло более тысячи человек. Художник С. В. Животовский отреагировал на это рисунком для обложки журнала «Огонек», изображавшим на носу подводной лодки голову Вильгельма II, который освещал глазами-прожекторами тонущих пассажиров.
Опасность исходила не только с неба и с воды, но и от сухопутных самодвижущихся машин — броневиков, или блиндированных автомобилей. В визуальной пропаганде образ бронемашины занимал незначительное место, едва ли можно говорить о серьезной массовой боязни броневиков, однако в воображении художников броневики представали грозными машинами. Так, обращает на себя внимание иллюстрация из книги-альбома «Великая война в образах и картинках», изображавшая «самый большой германский блиндированный автомобиль», который, если верить художнику или фотографу, был высотой почти с четырехэтажный дом (ил. 181). В случаях, когда такие фантазии доходили до рядовых солдат из крестьян, они вполне могли вызывать эсхатологические ассоциации с наступавшим «металлическим миром» — эпохой механических чудовищ, созданных антихристом.
Ил. 182. Современные путешествующие крепости в бою // Вокруг света. 1916. № 47. С. 712
В 1916 г. появилась новая фобия — газеты и журналы сообщили об изобретении «лоханок» (так, глядя на созданные художниками по слухам изображения, напоминавшие перевернутые тазы на гусеницах, перевели английское существительное tank). Иначе их называли «путешествующими крепостями». Первые изображения появились в американском журнале Scientific American и вскоре были перепечатаны различными иллюстрированными изданиями России. Примечательно, что на первом изображении «лохани» танк был вооружен одними пулеметами, без пушки. Источником образа, помимо слухов и подтвержденных известий о реальных научно-технических разработках, были иллюстрации к популярным фантастическим произведениям Жюля Верна и Герберта Уэллса. В журнале «Вокруг света» особенно часто приводились ссылки на французского писателя, указывалось даже, что он предсказал мировую войну в произведении «Пятьсот миллионов бегумы», в котором описывалось противостояние свободного города Франсевиля и города-завода Сталеграда. Последний явился детищем немецкого ученого Шульце, который был убежден в превосходстве германской расы над всеми остальными и мечтал уничтожить Франсевиль, разрабатывая чудовищную пушку. Современники в образе Шульце усматривали Вильгельма II. Другой роман Жюля Верна — «Паровой дом» — описывал самодвижущийся дом-автомобиль, который породил идею о появлении в будущем путешествующих крепостей (ил. 182).
Герберт Уэллс подхватил эстафету и в 1903 г. в рассказе «Наземные броненосцы» подробно описал механизированное чудовище будущего: «Бледный свет открыл нечто вроде огромного, неуклюжего насекомого — жука, размером с броненосный крейсер; оно ползло прямо на первую линию траншей и било огнем через боковые пушечные порты. Пули барабанили по его панцирю словно яростный град по железной крыше. Видение задержалось на единый миг; затем монстра сокрыла вновь наступившая тьма, и лишь крещендо выстрелов указывало на его движение вперед, к траншеям». Важно, что этот рассказ был напечатан в журнале «Вокруг света» в 1916 г. под названием «Путешествующие крепости», чем приобретал известную актуальность для русского читателя. Редакция в предисловии назвала его «изумительным примером пророческого предвидения великого английского романиста».
Ил. 183. Нападение путешествующих крепостей будущего на неприятельский город // Вокруг света. 1916. № 47. С. 713
До появления фотографий настоящих танков художники давали волю фантазии и предсказывали, как благодаря «путешествующим крепостям» изменится ход военных действий в будущем (ил. 183). Они рисовали гигантские многоэтажные колесные, гусеничные танки-крепости, которые стреляли из многочисленных пушек или просто давили дома мирного населения. В конце концов инсектоморфные образы проникли и в художественное «танкостроение», результатом чего стал жукообразный монстр, использовавший помимо пушек и пулеметов гигантские щупальца, разрушавшие любые преграды[2274]. Примечательно, что на его «груди» виднелась надпись «Made in England», — напуганным современникам уже было неважно, какая именно страна, союзная или вражеская, построит эту чудовищную машину, так как ход технического прогресса по пути создания механизированных чудовищ представлялся прямой дорогой к уничтожению человечества. В январе 1917 г. в журнале «XX век» появилась иллюстрированная «эволюция подвижной крепости», на которой изображались рисунки реальных и вымышленных колесных приспособлений для защиты наступающих войск. Обращал на себя внимание один из центральных рисунков: голова дьявола на колесах[2275].
Интерес к техническому прогрессу поднимал спрос на фантастику, который резко возрос по сравнению с довоенным временем, что, в частности, отразилось в поступавших в петроградскую драматическую цензуру пьесах: если в 1914 г. фантастических пьес было всего 6 % от общего числа и они занимали по популярности предпоследнее седьмое место (опережая исторические), то в 1915 г. они переместились на четвертое место с 12 %. Показательно, что в 1914–1915 гг. наибольшие изменения «рейтинга» коснулись только двух жанров — фантастики и патриотических пьес (последние со второго места в 1914 г. опустились на шестое), — что позволяет говорить о некоторой взаимной инверсии патриотического и фантастического сознания в этот период.
Массовое сознание сильнее всего реагировало на тяжелые вооружения, создавая апокалиптические образы, в то время как наиболее весомый вклад в новую тактику военных действий — окопную войну — внесли, помимо артиллерии, пулеметы, не позволявшие бросаться в атаку, как в прежние времена. Важным источником по изучению массового сознания рядовых солдат являются заговорные письма-амулеты, в которых перечислялись виды наиболее опасного вооружения. В одном из таких писем говорилось: «Заговариваюсь я раб Божий Владимир на 24 часа, на все круглые сутки от меча штыка от свинцовых стальных медных пуль и от чугунных гранат шрапнелей и от других металов и будь моя жизнь крепче Петра царя и тело мое крепче камня дикого. Враги мои будут стрелять из ружей пулеметов и пушек; пули летайте и в меня не попадайте летите в чистое поле в сырую землю был бы я невредим во все веки веков Аминь Аминь Аминь»[2276]. Периодическая печать сообщала, что подобные заговоры обнаруживались и у пленных немцев и австрийцев, причем, судя по лексике, они передавались из поколения в поколение, добавляя по мере эволюции оружия новые его виды — от алебард до пулеметов[2277]. Малограмотные солдаты, месяцами не вылезавшие из окопов, сидевшие там под проливными дождями и дождями из свинца, даже не знакомые с вышеперечисленными фобическими образами техники, создававшимися художниками под впечатлением произведений известных писателей-фантастов, переживали мировоззренческий кризис. В их письмах нередко встречается метафора ада, что свидетельствует о массовом распространении апокалиптических настроений среди различных социальных групп. Таким образом, можно признать, что хотя ряд упомянутых фантастических рисунков и не был известен большинству россиян, их контекст был созвучен массовым настроениям, в которых прослеживается эсхатологическая составляющая: засилье машин для убийства представлялось признаком конца истории.
Следует заметить, что фантастические образы убийственных технических средств существовали не только в эсхатологическом сознании крестьян, художественно-литературных фантазиях творческой интеллигенции, но и воплощались в инженерных проектах. Как правило, речь шла о невежественных попытках горе-изобретателей реализовать собственные фантазии или идеи людей прошлого. Так, например, в 1915 г. в Технический комитет Главного военно-технического управления поступил проект некоего доктора Иодкевича об изменении физической природы металлов путем воздействия на них электрического тока