— Можешь прерваться ненадолго и сходить с нами к Арне? Вторым свидетелем. Надо тут, — он оглянулся, нашел взглядом Асту, которая пряталась за его спиной, — одну новую жительницу ей представить.
Асте пришлось выйти из укрытия. Свен подошел, оперся рукой на низкую калитку с кованой решеткой, украшенной литыми цветами. Ей захотелось превратиться в один из них — вдруг в этом городе и такое возможно?
— Аста, познакомься, — сказал ей Тео. — Это Свен, один из наших кузнецов…
— …который делает сковородки! — радостно откликнулся Свен. — Девушка со звездным именем. Мы с ней уже знакомы.
— Ах вот как… Ну да, с этим у тебя быстро. — Тео, похоже, ничуть не удивился. — Тем лучше. Так ты пойдешь с нами?
— Да, можем быстренько сбегать. Подождите секунду, скажу подмастерьям, чтобы перекурили пока. Они у меня с утра над заготовками сидят…
По пути мужчины о чем-то беседовали, но Аста не слушала. Ее беспокоила уже не встреча с рекой, а брошенная историком фраза «с этим у тебя быстро». С чем? Что это значит? Свен тут, наверно, любимец всех девушек — с такой профессией и внешностью. Ох, и почему надо было именно его звать?..
— У нас так принято, — объяснял ей между тем Тео. — Когда речь идет о чем-то важном — нового жителя представить, как вот сейчас, или совет получить по сложному вопросу, — обычно со спрашивающим идут еще двое. На всякий случай, если он вдруг ослышится и напридумывает себе чего-нибудь.
— Главное, чтобы до ссоры не дошло, — подхватил Свен. — А тем более до драки. Арна этого не любит, лучше к ней потом вообще не подходить… Ну вот мы и на месте.
И он первым сбежал с пологой насыпи к воде. Тео и Аста спустились следом по выбитым в земле ступеням, укрепленным деревянными колышками.
Аста осмотрелась с любопытством, но вокруг не было ничего необычного. Река как река — поток воды между двух берегов. Как же она разговаривает?
— Здравствуй, Арна.
Тео подошел к самой кромке воды, поклонился. Свен проделал то же самое, почти коснувшись пальцами влажного песка. Ничего не понимая, Аста тоже вышла вперед и сказала дрогнувшим голосом:
— Здравствуй.
И поклонилась. Прислушалась — ничего. Глянула на своих спутников, но те стояли как ни в чем не бывало. Значит, надо подождать. Она приблизилась еще на шаг и тут услышала голос:
— Здравствуй, Звездоч-ч-чка. Подойди поближ-ж-же, посмотрю на тебя…
Голос одновременно был и не был похож на человеческий, он будто складывался из всех звуков вокруг — плеска волны о берег, шелеста мокрых ветвей старой ивы, склонившейся над водой, щебета птиц в прибрежном кустарнике… Но это был голос. Сильный, мягкий женский голос, с особой мелодией, что зачаровывала своим звучанием, как магическая обрядовая песнь.
Аста шагнула с берега на выступающий из воды плоский камень, с него на следующий — кто-то выложил здесь дорожку из камней. Наклонилась, всматриваясь в течение.
— Что ищеш-ш-шь?
— Дом, — выдохнула Аста неожиданно для самой себя. Попыталась собраться с мыслями. — Новую жизнь, наверно…
— Жизнь всегда одна, — откликнулась Арна, вроде как удивившись. — Что внутри, то и снаруж-ж-жи-и-и… — И умолкла.
Пока Аста думала, что сказать, река спросила:
— Хочеш-ш-шь совет или сама все знаеш-ш-шь?
По голосу чувствовалось, что Арна улыбается — хитро так, но тепло. Разве может река улыбаться? Наверно, может — ведь интонацию, в отличие от изгиба губ, трудно подделать.
— Да, — ответила Аста и добавила совсем тихо: — Пожалуйста.
Вода плеснулась на камень, окатив ее ноги в плетеных босоножках, одолженных Тайсой, и оказалась неожиданно теплой, прогретой солнцем.
— Будь помощ-щ-щницей, — зашептали волны. — Найдеш-ш-шь ушедш-ш-ше-е-е…
— Помощницей? Кому?
— Увидиш-ш-шь…
Голос смолк, и звуки рассыпались. Снова послышались шорох листвы и веселые детские голоса где-то вдалеке, на прибрежной улице. Аста постояла еще немного, потом вернулась к спутникам, которые ждали ее на берегу, и обратилась к Тео:
— Мне говорили, что Арну не так легко понять… Но, может, вы мне подскажете, о чем это она? Кому мне помогать и чем?
Но историк лишь головой покачал:
— Не знаю. Но, думаю, кому бы ты здесь ни помогла, это будет правильно. А там — время уже покажет.
Втроем они еще немного прогулялись вдоль берега. Аста, которая старалась держаться поодаль от Свена и которой все вокруг было ново, зашла вперед и свернула на старый лодочный причал. Присела на краю, вглядываясь в волны, и не слышала, как кузнец спросил у Тео, кивнув в ее сторону:
— Слушай, а как она сюда вообще попала? Я до сих пор не знаю.
— У нее брат здесь погиб, тоже из городских. Она его искала пятнадцать лет.
— Н-да. — Свен даже поморщился, как от крепкой боли. — А кроме брата еще родственники есть?
— В смысле родители?
— В смысле муж и дети.
— Свен…
— Что? Просто интересуюсь.
— Я не расспрашивал ее о личной жизни.
— Ну, судя по тому, что она сюда сбежала, оставлять было некого. Я прав?
— Может быть, но… Остынь, Свен. Остынь. Я знаю, ты хороший парень и ничего плохого в уме не держишь, но, по-моему, ей сейчас не до этого. Она столько пережила и здесь пока не освоилась — тут поддержка важней романтики.
— Так я это… готов поддержать. Со всех сторон! — Свен поднял крепкие руки, сжал кулаки. — Нет, серьезно. Может, помощь какая-то нужна?
— Хм… Даже не знаю. Ей бы какое-то средство самозащиты, а то что-то совсем непонятное творится в городе.
— Понял. Подумаю.
— Кстати, новости какие-нибудь есть по нашим соседям?
— Пока ничего. Но все сходятся на том, что это было показательное выступление. Так, страху нагнать… Как они его устроили — неизвестно, и чего теперь ждать — тоже. Да уж, подходящее время, чтоб перебраться сюда жить…
Тут Аста, которая до этого сидела неподвижно, бросилась к ним, очень взволнованная.
— Лица… Река показывает лица!
Тео кивнул, улыбнулся ей как ребенку, который впервые в жизни видит снег или радугу.
— Да. Арна сохраняет в памяти лица людей, которые к ней приходят, и иногда можно увидеть в воде их отражения.
— Ух ты. А рыжие близнецы — это кто?
— Близнецы?
— Я видела двух парней. Рыжих и, кажется, с глазами разного цвета. Кто они?
Ууыбка Тео исчезла, и они со Свеном переглянулись.
— У нас в городе нет рыжих близнецов, — сказал историк. — Во всяком случае, с разными глазами. Пойдем-ка домой…
Тем же вечером Аста собралась обратно в Риттерсхайм — взять некоторые вещи, привести в порядок дела и начать поиски Эрика. Вопрос о том, где поселиться в Арнэльме, пока оставался открытым. Но, когда она спросила у Тео, сдает ли здесь кто-нибудь жилье и на каких условиях, тот вдруг предложил:
— Ты могла бы жить у меня, если хочешь. Гостевая комната свободна, и даже есть отдельная ванная. Не городская квартира, конечно, но все необходимое в наличии.
Тут она прикинула, во что ей обойдется съем жилья в городе, где платят серебром, и немного испугалась. Но Тео от денег отказался, сказав, что обрадуется помощи по дому и в саду.
— У меня сейчас много работы. Седьмой том летописи готовлю к печати — на Ноль хочу городу подарить, экзамены скоро, а там пара месяцев — и новый учебный год, и осень. Лин ругается, что я одну горбушку хлеба три дня ем, как нищий, а я просто в булочную не успеваю. С утра или на уроках, или дома — как налью себе чай, сяду работать, а потом глядь — уже полдень. Ну а хлеб у нас только по утрам продают и быстро разбирают…
Аста заверила его, что привыкла рано вставать и с радостью будет ходить за хлебом. Потом вспомнила, как вспыхнул навес булочной, как быстро распространился огонь, и ей стало не по себе… Но не для того же она здесь, чтоб все время дома сидеть. Как-то же люди живут, и она привыкнет.
Тео, впрочем, заметил ее тревогу — он вообще все замечал — и посмотрел с сомнением. Она поспешно добавила:
— Я тут думала… Нодийцы же вроде по ночам нападали, до случая на площади… Почему?
— Ночь — время их силы. Для нас это ужасно, потому что в темноте наши воины видят не так хорошо, как они. Даже в очках — в тех, которые для защиты глаз, — пояснил он. — Там стекла специальные.
— То есть нодийцы… они… призраки? Лин говорил, что они не совсем люди.
Тео кивнул:
— Да. Но они не призраки, а как бы… Хм. Вроде люди, но только наполовину. Чтобы стать нодийским воином — рёттером, как они себя называют, — нужно отдать половину жизни. Причем не просто половину, а ту жизнь, которая в дневные часы. Когда-то давно, еще в начале нашего противостояния, они заключили договор с горными духами — с черными сущностями… Говорят, когда-то те были людьми, но их изгнали из городов за страшные преступления, или они сбежали из тюрем, от неминуемой казни — точно неизвестно. И потом бродили так долго, творя всякое зло, что превратились в духов, которым нет места среди людей. Вот с ними наши соседи очень подружились. По договору духи наделяют их силой и защитой, а нодийцы в обмен прислуживают им с утра до ночи — выращивают и собирают травы, варят яды, строят храм… Сами духи лишены физического тела и могут только управлять кем-то, у кого оно есть.
— И если эти… реттеры научились выходить из темноты, значит, они заставили духов изменить договор?
— Возможно.
— Каким образом?
— Может, пообещали им что-то сверх оговоренного. Какую-то особую награду — они за ценой не постоят, лишь бы нам было несладко.
— И что это может быть за награда?
— Не знаю. — Тео задумался, потом сдвинул брови — какая-то догадка пришла ему в голову, и она ему не понравилась. — Например, рабов, которым не надо ничего давать взамен…
Он не стал уточнять, кто станет этими рабами, но догадаться было несложно. Аста снова вспомнила фигуру на площади и решила, что неплохо бы и ей здесь кое-чему научиться.
Лин зашел вечером, чтобы провести ее в город и заодно забрать Тайсу после смены в кафе. Он обрадовался, когда Аста сообщила ему, что будет жить у Тео.