— Уходи.
Аста растерялась:
— Что? Куда уходить?
— В город. — Он сжал челюсти, пытаясь унять дрожь. — Бери Ирис и уходите. Быстро!
— Почему?
— Пошла вон! — крикнул он вдруг. — Вон, слышишь? Хватит, нагулялись! Оставь меня одного!
— Эрик, я не понимаю, в чем дело, — начала было Аста, но он не ответил. Пошатнулся, как пьяный, руки безвольно упали вдоль тела, и кризанта, звякнув, осталась лежать на земле. — Эрик, что с тобой? Ты меня слышишь?!
Она инстинктивно схватила его за плечи, пытаясь удержать, но, конечно, не смогла. И тут на них обрушился ливень.
Райен и его товарищ так никогда и не узнали, что были одной парой из трех, которых посылали добыть воду, рассчитывая, что вернется хоть кто-нибудь. Выбирали из новичков и бесталанных; из тех, кого не жаль. Но они воображали себя избранными, хоть и прошли пешком около трети пути, потому что их способности к перемещению оставляли желать лучшего.
Не знали об этом и Аста с Эриком, но им было и не до того. То, что случилось дальше, показалось Асте кошмарным сном наяву. Весь мокрый, застигнутый дождем, Эрик безвольно рухнул навзничь на сырую землю, и тело тут же приподняла страшная судорога. Она выгнула его дугой, так что земли касались лишь пятки и затылок, сведенные пальцы вцепились в воздух, будто пытаясь за него удержаться, потом бессильно разжались, и тело ударила крупная дрожь, после чего судорога повторилась. Эрик не потерял сознание, и глаза его оставались открытыми, покрывшись красной сеткой лопнувших сосудов. В помутневших зрачках плескались мучительная боль и еще какое-то едва уловимое чувство — оно бывает, когда вот-вот что-то поймешь.
Сквозь ливень и пелену дикого ужаса, задыхаясь от разреженного воздуха, Аста смотрела на него, не зная, как быть. На курсах их учили оказывать помощь при эпилептическом припадке, но это не было похоже на эпилепсию. Больше всего она боялась, что Эрик задохнется или что у него остановится сердце. Кое-как, онемевшими от страха, непослушными руками ей удалось подложить ему под голову свой легкий, совершенно мокрый рюкзак, и Аста начала считать:
— Один, два, три, четыре… двадцать семь… тридцать восемь… семьдесят…
Особого толка в этом не было — она не сможет вызвать скорую, даже если приступ продлится долго. Но счет по крайней мере занимал ум и помогал понять, что время не остановилось. Ирис кружила рядом, то и дело пытаясь заслонить Эрика от дождя своим крылом, но хлеставшие потоки были слишком сильными, заставляли ее вновь и вновь складывать мокрые крылья.
Где-то на девяностой секунде приступ ослабел и вскоре прекратился. Струи дождя поредели, превращаясь в мелкую морось. Вновь выглянуло солнце, лес засиял, словно отлитый из цветного стекла.
Аста подозвала к себе Ирис.
— Беги, — сказала она ей. — Беги в город и позови на помощь.
Понятливая лиса как будто этого и ждала и тут же скрылась из виду.
Эрик глубоко вздохнул и некоторое время лежал неподвижно, закрыв глаза. Потом посмотрел на Асту — виноватым, пристыженным взглядом — и проговорил:
— Извини, я не хотел, чтобы ты это видела. Это мерзко.
— Это не мерзко, Эрик, это страшно. — Аста перевела дух — он хоть разговаривает, уже легче. — Но не переживай, я никому не скажу.
Эрик усмехнулся — серыми, потрескавшимися губами:
— Так все знают. Ребята, Лин, Тео — все. Меня же из-за этого тогда из военной школы вышвырнули, потому что, мол, слишком большие риски. Хотя на самом деле не из-за этого, а потому что я там всех достал…
Аста помогла ему устроится поудобнее, свернув мягкий рюкзак рулоном на манер подушки, дала попить воды из бутылки. Подняла кризанту, положила рядом с его правой рукой. Прикинула, сколько ждать помощи. Часа два, наверно… Только бы за это время на них никто не напал.
— Эрик, ну почему мы не остались в пещере переждать дождь?
Он вроде как удивился вопросу и хрипло ответил:
— Потому что я защитник. Кризанта выбрала меня, и мне нельзя прятаться. Мы бы успели, если бы не эти…
Да, конечно, вполне по-мужски. Лучше умереть, чем спрятаться на пару минут…
— Это все она, — вдруг сказал Эрик, глядя в небо, на котором темные тучи быстро сменялись прозрачной лазурью. — Все из-за нее…
«Кажется, я начинаю что-то понимать, — подумала Аста. Почему он ушел из города и так не хотел возвращаться».
— Что с тобой? — спросила она осторожно. — Это как-то связано с Арной?
— Да, именно с ней. Я родился вполне здоровым. Меня много проверяли, потому что отец умер от сердечного приступа, прямо за столом во время ужина. Ну не все у нас умирают героической смертью, — пояснил Эрик, как бы извиняясь. — А мама была беременна, но еще не знала об этом. Я ее единственный ребенок, хотя ей сказали, что у нее не может быть детей. Но как-то так получилось, и вроде все шло хорошо. А потом, когда мне было три года, она пошла со мной погулять на берег, не уследила, и я упал в реку. Я этого не помню, мама рассказывала. Меня, конечно, сразу выловили, но тут начался припадок. Сначала решили — это от испуга, но потом няня стала купать меня в ванночке, и все повторилось. Меня таскали по разным докторам, а потом повезли куда-то далеко — кажется, в Дюссельдорф, в университетскую клинику. Там сказали, что у меня очень редкое состояние — я не переношу воду в массе. Из-за этого я никогда не плавал, не ходил в бассейн, не принимал ванну. Только душ, и то очень быстро. И это не лечится.
А еще в детстве приступы у меня часто случались во сне. Мне снилось, что я стою на берегу Арны, а на другом стоит рыжий мальчишка и пускает по воде камушки, так что они долетают до нашего берега. Я хочу его позвать, машу рукой, но вода вдруг начинает подниматься и захлестывает меня. Я пытаюсь выбраться, а вода хватает меня и держит, пока я не начну задыхаться. Просыпался обычно от боли. Такие судороги — это очень больно, и я во время них не теряю сознание, поэтому приходится просто терпеть…
Аста слушала молча. Ей с самого начала показалось: в этой истории с падением в реку что-то не вяжется, но расспрашивать она не решилась. Вспомнила Беатрис, ее светлые, печальные глаза и то, как она говорила о сыне… Ведь любит его. И наверно, самое страшное вовсе не болезнь, а та стена, что выросла между ней и Эриком после случившегося. Неподъемный груз вины, желание заслонить от всего — и все-таки позволить жить самому…
— Если бы ты знала, как я ее ненавижу, — со злостью произнес Эрик куда-то в сторону.
— Реку? — уточнила Аста, страшась другого ответа.
Эрик задумался.
— Да.
Но было похоже, что он не очень уверен.
С подмогой — четырьмя защитниками — они встретились уже на полпути к крепости. Эрик настоял, чтобы идти, как только почувствовал себя лучше.
— Лучше медленно ползти, чем быстро лежать, — пояснил он. — Знаешь, как в скорой помощи…
Аста начала было его отговаривать, но потом подумала, что он, наверно, просто боится: вдруг, найдя его в таком состоянии, у него отберут кризанту? И согласилась. Тем более ей самой не хотелось оставаться в лесу, где неизвестно что могло случиться.
Все вместе они пришли в город, в сторожку перед Большим мостом. Лин, бывший здесь, явно не обрадовался, увидев Асту, но начал с того, что отправил Эрика домой. Тот попытался отказаться:
— Я нормально…
— Хорошо, что нормально, — перебил командир. — Отдохнешь немножко, будет еще лучше. Потом поговорим.
Оружие он не забрал и не дал никаких других указаний. Эрик ушел. Немного успокоенная, Аста хотела улизнуть, но тут Лин шагнул к ней, преградив дорогу.
— Так, теперь давай разберемся с тобой.
Он кивнул ребятам — они вышли, притворив дверь и оставив их вдвоем. Лин вновь повернулся к Асете, и только теперь она увидела, каким жгучим возмущением горят его темные глаза.
— Тебя чего туда понесло? — спросил он сдавленным голосом, едва не срываясь на крик. — Скажи мне, ты что там забыла?
Аста молчала. Она не то чтобы чувствовала себя виноватой, скорее растерянной. И правда, зачем она туда пошла? Она, которая всегда следовала правилам? То ли жажда приключений победила наконец, то ли Эрику хотелось составить компанию… Но, с другой стороны, что было бы, если бы она не пошла?
Аста сложила руки на груди, будто защищаясь, и ответила хмуро:
— Не кричи на меня, я не твоя подчиненная.
Лин усмехнулся:
— Да? К твоему сведению, в вопросах безопасности мне подчиняются все жители Арнэльма, даже сеньора. Я же сказал, одной не ходить!
— Так я и не одна пошла. — Аста изо всех сил старалась сохранять спокойствие, чувствуя, как ее начинает бить дрожь — сказывалось пережитое в лесу. Мокрая одежда уже почти высохла, но по спине тянуло неприятным холодом. — Ты сказал — с кем-нибудь из мужчин, Эрик вполне себе мужчина и защитник. Что не так?
— Да все не так! Я имел в виду, с кем-нибудь из настоящих защитников, с оружием и опытом. А не с этим… — Он не договорил.
— С кем? — холодно уточнила Аста. — Он настоящий, такой же, как и другие. Он добыл оружие. Сумел им воспользоваться — в экстремальной ситуации, между прочим, почти без опыта. И даже довел меня обратно, несмотря на… — Она вспомнила Эрика, лежащего в полубеспамятстве на сырой земле, и вдруг тоже вспыхнула. — Почему ты ему не доверяешь? Он ничем не хуже всех вас!
— Я ему доверил, — объяснил Лин уже чуть более спокойно. — Доверил такое важное дело. Но никак не ожидал, что он тебя за собой потащит.
— Он не тащил. Я сама напросилась.
Но начальника обороны не так легко было провести.
— Ага, конечно. Теперь жертва защищает преступника. Шведский синдром налицо.
— Стокгольмский, — машинально поправила Аста.
— Не важно, у нас не урок географии, — буркнул Лин, понемногу остывая.
Он перевел дыхание и вдруг сказал совсем другим тоном, почти с мольбой:
— Сестренка, ну ты что? Ты же не первый день здесь, знаешь, как дела обстоят. Зачем беду кликать, когда она и так рядом?