…Гора… Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы.
…И скажут: придите… взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям… Ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима. (Ис. 2, 2–3)
Обновляющее Слово, Закон для всего человечества, Господне учение – выйдет именно из Иерусалима. Духовно же Иерусалим представлен той братской общиной, которую основал Иисус.
Обратим внимание, что слова о «соли и свете» сказаны Иисусом в самом начале его проповеди – когда община учеников только начала формироваться. Но уже тогда те, к кому Учитель обращался, были названы «солью земли» и «светом мира»! Почему же? Да потому, что речь велась о народе Божьем, уже издавна существовавшем! Ученики Мессии должны были стать тем «верным остатком» Израиля, над которым исполнятся все Божьи обетования и благословения.
Вот почему Иисус утверждает, что
…Не может укрыться город, стоящий на верху горы. (Матф. 5, 14)
И далее Учитель произносит такие слова:
И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. (Матф. 5, 15)
Да, никоим образом не может «укрыться» светильник Божий, освещающий путь всему человечеству. Единожды зажженный, он не должен находиться «под сосудом», в некоем сокрытии. «Царство священников» (Исх. 19, 6), уже с древних времен призванное священствовать в человечестве, всегда напоминает народам о Всевышнем и указывает путь к Нему.
Но сначала ученики Иисуса как «верный остаток» народа Божьего должны сами зажечься огнем любви к Богу и к людям, а потом уже – светить всему миру. Ведь, не имея света, как можно освещать путь другим? И община учеников не скрывается – она не «под спудом», подобно лампаде («свече») под сосудом. Она поставлена, утверждена «на высоком месте» – на виду у всех народов! Эта братская община являет собой духовный Иерусалим, освещающий путь всему человечеству. Ибо сказано у Исайи:
Вот, тьма покроет землю, и мрак – народы; а над тобою [Иерусалим] воссияет Господь, и слава Его явится над тобою.
И придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобою сиянию. (Ис. 60, 2–3)
Как же передать другим тот внутренний свет, который зажегся в твоем сердце? Об этом Иисус говорит:
Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. (Матф. 5, 16)
Свет – он должен стать твоим, а это произойдет, когда ты соединишься, отождествишься с этим внутренним светом! Именно тогда свет твой станет светить и другим – через твои добрые дела.
Одной лишь «внутренней верой» – без добрых дел – ни самому достичь спасения, ни освещать путь другим – нельзя! Ведь в том и слава Божья, что люди и народы видят Свет и идут к нему.
Сказав об этом, мы подходим к одному из главных положений Нагорной проповеди:
Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. (Матф. 5, 17)
С одной стороны, учение Иисуса – это слово, высказанное впервые, неожиданно для нашего сознания. Человек, вслушивающийся в его учение, испытывает изумление, вдохновение, становится окрыленным – или же, наоборот, чувствует стыд и укоры совести, – в зависимости от состояния своей души. И, тем не менее, учение Иисуса – развитие древнейшей традиции, оно – продолжение всего, что́ возвестил Бог через Моисея и пророков. Неоднократно, упоминая об этой преемственности, Иисус употребляет слово, звучащее по-гречески как дикайосю́нэ – «праведность [по Закону]» (по-древнееврейски – цедака́): это – праведность согласно тому Закону, который Иисус, по его собственным словам,
Пришел… не нарушить… но исполнить. (Матф. 5, 17)
Цель Иисуса – в том, чтобы научить людей исполнять этот Закон истинным образом. И Учитель говорит в своей проповеди:
…Доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона… (Матф. 5, 18)
Слишком многие на протяжении веков стремились оборвать, пресечь, отвергнуть эту связь Евангелия с Моисеевым Законом – с Торой. И поэтому они старались изобразить дело так, будто Иисус говорит о необходимости соблюдать не заповеди Торы, но заповеди его собственного учения – те самые «заповеди блаженства», с которых Нагорная проповедь начинается. Но для вникающего в речь Иисуса совершенно ясно, что говорит он здесь именно и только о заповедях Закона Моисеева, которые были объяснены народу древними пророками:
…Не нарушить пришел Я… (Матф. 5, 17)
– что же именно «не нарушить»? – «Закон или Пророков!»
Целый ряд мыслителей на протяжении веков задавался таким вопросом: ну а как, собственно, можно устроить человеческое общество, основываясь на таких романтических, поэтических, вдохновенных, но «очень далеких от реальности» заповедях Иисуса, как наставления о чистоте сердца или о том, что нужно подставлять другую щеку бьющему? Это все очень красиво и желанно, но ведь… неисполнимо!.. А потому – давайте, мол, будем жить, как и раньше: грабить и разбойничать, насиловать и уничтожать себе подобных… Ведь вот – заповеди-то Иисуса невыполнимы в земной реальности!..
Но может ли так быть? Мог ли Бог послать Сына Своего возвестить неисполнимый и ненужный для земной жизни Закон? Однозначно – нет! Ни в коем случае! Ну, а тогда зададимся следующим вопросом: а где же в учении Иисуса содержатся наставления о политическом, экономическом, социальном и других аспектах жизни и отдельных людей, и целых обществ и народов? Таких наставлений исследователи «не находят»… А потому приходят к весьма странному выводу: если, мол, взять Нагорную проповедь и совместить ее с римским рабовладением, с произволом цезарей и т. п., как это сделали в IV веке при императоре Константине, когда Христианство стало государственной религией Рима, – то все встает на свои места, никаких противоречий в этом «слиянии» духовного учения с языческой государственностью не усматривается.
Однако же слова Нагорной проповеди:
…Не нарушить пришел Я [Закон (Тору) или пророков], но исполнить. (Матф. 5, 17)
– если как следует вникнуть в их смысл, – полностью опровергают приведенную точку зрения. Учение Нагорной проповеди немыслимо без опоры на Тору, без признания Божьего Закона основой жизни человека и человечества, ибо Иисус пришел не нарушить, но исполнить возвещенный уже за полторы тысячи лет до этого – Закон Божий! А ведь как раз Тора и содержит очень подробные заповеди, наставления, касающиеся политической, экономической, социальной жизни людей!..
Приведем простой пример: Тора предписывает отпускать раба в седьмой год, так что ни один человек в обществе, живущем по Торе, не может находиться в рабстве долее шести лет. При этом отпускаемого раба предписано снабдить орудиями труда и участком, необходимым для земледелия. На седьмой год раб, таким образом, становится свободным человеком, имеющим свое хозяйство. Важно, что этот седьмой год наступает независимо от времени, когда тот или иной человек попал в рабство. Каждый седьмой – «субботний» год, год прощения долгов (а рабство преимущественно и было долговым) – освобождает сразу всех находящихся в рабстве (см. Исх. 21, 1–2; Втор. 15, 1–2; 12–14).
Теперь представим себе, чтó произошло бы в Римской империи, обратившейся в Христианство, если бы власти приняли к исполнению слова Иисуса:
…Не нарушить пришел Я [Закон (Тору) или пророков], но исполнить. (Матф. 5, 17)
Пришлось бы в седьмой год освобождать всех рабов, объявлять их свободными гражданами! Тогда перевернулся бы весь строй империи – по многим признакам, мягко скажем, «малогуманный»… Могли ли представители власти, сами будучи рабовладельцами и «самоотверженно защищая» рабовладение, допустить такое?
Значит, кесарь и его сподручные должны были сделать всё, чтобы ослабить, а в перспективе – и вовсе упразднить социальный смысл слов Иисуса, свести его учение к догматическим формулам и обрядовым постановлениям, «этически обезоружив» Благую весть и скрыв ее истинный смысл. Поэтому, прежде всего, стали всячески подчеркивать «отделенность» Нового Завета от Ветхого, «противоположность и несовместимость» Евангелия и Торы.
Например, следующие слова Нагорной проповеди:
Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.
А Я говорю вам… (Матф. 5, 21–22)
– толковались в таком духе, что, мол, Иисус якобы упразднил древнюю заповедь, даруя новую… Но можно ли сделать подобный вывод? Вот если бы он сказал (не дай Бог), что теперь разрешено убивать, – тогда, конечно, можно было бы противопоставить два Завета… Но ведь он утверждает заповедь «не убивай», а отнюдь не отменяет ее! «А Я говорю вам» – не возражение против заповеди, а риторическая формула, предшествующая объяснению, толкованию самой заповеди! Иисус говорил на языке Мишны – арамеизированном иврите, который был распространен в Иудее в I веке. Так вот, в иврите, как для обозначения связи, так и противопоставления – употребляется одна и та же частица-приставка вэ, которая может переводиться по-разному – как «и», «а» и «но». В контексте же Нагорной проповеди «а Я говорю вам» – несомненно, означает «и Я говорю вам». Здесь нет никакого противопоставления. Иисус приводит толкование заповеди, а отнюдь не противоречит ей, не отрицает ее.
О чем же говорит эта заповедь?
…Не убивай, кто же убьет, подлежит суду. (Матф. 5, 21)
Здесь приведена Шестая заповедь Декалóга – Десятословия Моисеева вместе с ее продолжением – разъясне нием, описанием того, как следует поступать с убийцей (Исх. 20, 13 и 21, 12–13). В этом разъяснении проводится различие