— Лучше бы она и дальше молчала и не слышала ничего!
— Ти-хо! Ты о ком сейчас?
— Об этой вчерашней калеке! Не слышит она! Говорит она плохо! Вон сколько наговорила! Шеф уже задал нам трепку, только вот все фитили достались моей заднице, потому что тебя не было, а он не мог ждать.
Дон вздохнул, встал из-за стола, перегнулся вперед и взял Томми за верхнюю пуговицу двумя пальцами. С легкостью подтянув парнишку к себе, он произнес негромко и раздельно:
— Во-первых, не сметь называть ее калекой. Во-вторых, не сметь ее оскорблять в принципе. В-третьих, всему миру известно, что больше всего на свете наш шеф не любит признавать собственные ошибки, а он именно ошибку и совершил. Он отмахнулся от твоих слов о пропаже Лючии. А должен был приказать нам все проверить. Теперь давай показывай, чем ты там трясешь.
«Лоусон-ревю» не поскупилась на заголовок.
«ДОЧЬ ХИМИКА-УБИЙЦЫ УТВЕРЖДАЕТ: НА ЗМЕИНОМ ОСТРОВЕ СНОВА ТВОРИТСЯ НЕЛАДНОЕ! ЕЩЕ ОДНО УБИЙСТВО — ПОЧЕМУ БЕЗДЕЙСТВУЕТ ПОЛИЦИЯ?!»
Собственно, в этом заголовке еще пока ничего криминального не было — бульварная газетка «Лоусон-ревю» обожала крупный шрифт и громкие фразы. Но потом Дон начал читать…
«Двадцать лет тишины закончились для Александры Лорены Кроуфорд несколько дней назад, когда ей был имплантирован слуховой аппарат новейшего поколения. Едва очнувшись от наркоза, она получила печальную возможность убедиться в том, что аппарат работает. По словам Александры Кроуфорд, первое, что она услышала после двадцатилетнего перерыва, был крик о помощи.
Мисс Кроуфорд поспешила в полицейское управление Лоусона, где попыталась рассказать о своих подозрениях — якобы в клинике похитили женщину, которая успела позвать на помощь, а потом страшно закричала. Полицейские — да-да, те самые люди, работу которых оплачиваем мы, простые налогоплательщики, отнеслись к словам мисс Кроуфорд скептически.
Что ж, попробуем понять, почему бездействует наша доблестная полиция.
Начнем с того, что полицейское управление и прокуратура уже не в первый раз покрывают возможное преступление, и это, как ни странно, снова связано с именем Александры Кроуфорд.
Двадцать лет назад малютка Сэнди потеряла слух во время страшного пожара и взрыва, унесшего жизнь ее матери, Лорены Кроуфорд. Организатором взрыва являлся отец малышки, Джон Кроуфорд, талантливый, но бессовестный ученый-химик.
Забегая вперед, скажем: убийца собственной жены так и не был схвачен. Его толком не искали, хотя почти сразу стало ясно, что Джон Кроуфорд не погиб при пожаре. Многое указывало на его причастность к взрыву, улики были практически прямыми, но полиция бездействовала. С чем это было связано? Уж не с тем ли, что через семь месяцев после пожара на Змеином острове, на том самом месте, где у доктора Кроуфорда была оборудована подземная лаборатория, появились военные?! Змеиный остров был закрыт для въезда, началось грандиозное по масштабам — и секретности — строительство, и теперь на Змеином острове располагается исследовательский центр корпорации «Кемикал резорт», занимающейся изысканиями в области химии — читай, химического оружия.
Руководит этим центром некто Ричард Гейдж — в свое время близкий друг и коллега Джона Кроуфорда. Именно он двадцать лет назад вынес из горящего дома малышку Сэнди Кроуфорд, рискуя собственной жизнью, а впоследствии принял ее в свою семью.
Какая связь с событиями двадцатилетней давности, спросите вы? Прямая. Редакции стало известно об исчезновении ведущего специалиста центра, доктора химико-биологических наук Лючии Ричи. Возможно, Сэнди Кроуфорд стала невольным свидетелем именно ее похищения? В любом случае, полиции стоило бы немедленно взяться за расследование, однако полиция предпочитает объявить мисс Кроуфод излишне впечатлительной особой и даже калекой, чьим словам нельзя верить. Не является ли это следствием давления на полицейское управление со стороны военных? Или в деле замешаны большие деньги — ведь известно, что разработки Кроуфорда, на основе которых и создавался центр, принесли миллиардные прибыли, нехилый процент от которых по закону принадлежит прямой наследнице, Александре Кроуфорд, чьим опекуном в свою очередь до недавнего времени являлся Ричард Гейдж…»
Дон швырнул газету на стол, выругался и посмотрел на Томми.
— Вот скажи: кому в этой жизни вообще можно верить?
— Только не бабам! Зря ты ее защищал.
— Томми, заткнись. Она… одним словом, мы живем в свободной стране, а потом — мы с тобой действительно ее не послушали. Вот она и пошла к газетчикам.
— Зачем?
— Откуда я знаю? Захотела внимания. Денег захотела — может, они ей за интервью заплатили? Кто это все написал?
— Хуан Ривера.
— Первый раз слышу.
— Можно подумать, ты все время читаешь «Лоусон-ревю».
— Почитываю. В сортире. И камин хорошо растапливать. Томми, надо бы скататься к этому Ривере. А еще — к Берту Вэлласу и мисс Кроуфорд.
— Кто такой Вэллас?
— Сейчас расскажу все по порядку…
По порядку пришлось рассказывать с самого начала, потому что их вызвал шеф. Когда слегка охрипший Дон Каллахан умолк, капитан Уорнер сморщился, словно от кислого.
— Вот кого бы я сажал на семьдесят два часа нон-стоп, так это журналюг. Ладно, девка дура, но этот-то… Ривера! Ладно, теперь уж все равно. Проворонили скандал — огребаем звездюлей. Вот что: Дон, ты едешь к девке, опрашиваешь ее уже официально и приставляешь к ней охрану. Томми в это время едет за Риверой. Привезешь его сюда, сынок. Дальше — по пунктам. Разрабатывайте Вэлласа, поднимите материалы о том пожаре, найдите Гейджа… Кстати, с чего бы воякам увозить того жмурика из Лоусон-вэлли? Дон, разнюхай.
— Шеф, вчера меня оттуда уже выперли. Нужна бумага. Желательно — за подписью президента.
— Хрен тебе, а не подпись президента. Даже наш мэр не станет ссориться с военными. Вы не обольщайтесь, ребята, Лоусон только называется городом, а на самом деле — деревня деревней! Но и в этом есть свои плюсы.
— Какие, шеф?
— Здесь все всё про всех знают…
Мрачный словно туча Дон Каллахан стоял на крыльце дома Сэнди Кроуфорд и давил на звонок. Горькая обида терзала детектива Каллахана. Почему она ничего не сказала ему вчера вечером, почему скрыла, что дала интервью? Ведь старик прав: своей болтовней она подставила под удар и себя, и Лючию. Похищение людей — одно из самых опасных преступлений. Главным образом потому, что жертву похищения чаще всего находят мертвой…
Дверь распахнулась, и серые встревоженные глаза Сэнди снова произвели революцию в организме детектива Каллахана. К тому же теперь у него вообще имелся формальный повод схватить, обнять и унести.
Он справился с собой и прорычал вместо приветствия:
— Мне надо задать вам несколько вопросов, мисс Кроуфорд. И не стойте на открытом месте.
Она и так была бледненькая, а от его слов вообще позеленела, схватилась рукой за дверь, и теперь уж у Дона никаких других путей не осталось. Он шагнул вперед, подхватил Сэнди на руки и внес в дом, успев послать яростный взгляд патрульному полицейскому, с интересом наблюдавшему за происходящим.
Она была легкая, почти невесомая, хотя по виду и не скажешь. От нее пахло корицей и лавандой. Волосы у нее были пушистые, завивались колечками, и в них очень хотелось зарыться лицом.
Однако Дон Каллахан находился при исполнении и потому принес Сэнди в уже знакомую гостиную, усадил на диван, а сам сел напротив, на тумбочку. Сэнди с тревогой уставилась на него. Ее голос звучал все еще немного странно и хрипловато, но куда более интонированно, и от него у Дона по спине побежали мурашки.
— Что-то случилось, детектив Каллахан?
— Случилось! Ты теперь звезда. Твое интервью сейчас читает весь Лоусон.
— Что? Какое…
— Которое ты дала Хуану Ривере, видимо, сразу после того, как вышла из полицейского участка.
— Я не… Боже ты мой! Это он…
— Ой, только вот не надо этого, ладно? Интервью на полный разворот, не делай вид, что ты ничего про это не знаешь. На, почитай. Тут и фотки имеются.
Она развернула газету и стала читать. Дон с внезапной тревогой увидел, как все глубже залегают у Сэнди под глазами синеватые тени.
Она глазам своим не верила. Горло сдавило спазмом — ее даже начало поташнивать от омерзения и бессильной ярости.
Хуан Ривера выставил ее историю на всеобщее обозрение. Без всякого стыда наклеил страшный ярлык убийцы на ее отца. Равнодушно, вскользь упомянул маму. И дядю Дика…
Откуда он все это узнал? Зачем он все это узнал? Подслушивал и подглядывал — да, похоже: вот эта фотография сделана, по всей видимости, вчера, когда она входит в полицейское управление…
Но как он ухитрился подслушать то, о чем она говорила Дону Каллахану? И откуда он знает об исчезновении Лючии Ричи — засекреченного химика с острова? И о каких миллиардах идет речь?
— Когда ты говорила с ним?!
— Не кричи на меня. Я с ним не говорила.
— Не ври!
— Я попросила, не кричи. У меня сейчас голова лопнет от твоего крика. Человек, назвавшийся Хуаном Риверой, до смерти испугал меня на подземной стоянке. Я выронила ключи, едва сознание не потеряла, думала — меня преследуют. Он сказал, что хочет поговорить со мной о центре, а взамен расскажет кое-что о моем отце. Я… послала его к черту, но он мерзко ухмылялся и говорил о том, что я могу пожалеть… как в дрянном детективе, одним словом. Дон, я понятия не имею, откуда у него все эти сведения о моем отце. Да, разговоры о его причастности ходили, но дядя Дик старался не говорить со мной…
— К черту дядю Дика и причастность! Это сейчас не главное. Главное то, что после появления этой статьи жизнь Лючии, если она похищена, находится в опасности, но и это еще не все.
— А… что еще?
— А еще — твоя жизнь тоже в опасности, сестренка.
— Дон, это глупо. Даже в статье сказано, что я калека, чьим словам не поверила полиция…
— Ты не калека. Не смей так себя называть. И совершенно, к сожалению, не важно, что именно о тебе говорится в статье. Похититель теперь в курсе: у похищения был свидетель. Глухой, косой, хромой — не важно. Похититель-то знает, что свидетель действительно слышал крики Лючии о помощи!