олят семьям больных или травмированных животных получить доступ к новейшим достижениям медицины, которые могут пойти на пользу их домашнему питомцу и в то же время дать нам новые знания, необходимые для эффективного лечения людей и других животных.
По моему мнению, нынешнее положение дел, когда здоровых животных используют в качестве «живых пробирок», не применяя полученные знания во благо самих животных, необходимо изменить. Конечно, до подтверждения полной эффективности компьютерного моделирования и альтернативных методов исследования проверка безопасности человеческих лекарств и имплантов на животных будет необходима, и это неоспоримо. Но нужно менять методы оценки лекарств и имплантов. Если болезни животных-компаньонов схожи с человеческими, нет нужды искусственно прививать эти болезни здоровым животным. Фармацевтические и имплантологические медицинские компании могут заработать те же деньги или даже больше, сотрудничая с ветеринарами вроде меня, ищущими ответы на множество вопросов, которые без такого сотрудничества будут решаться при помощи лабораторных опытов на животных.
Ампутационные протезы Сторма, Коула, Оскара и Митци — несомненно, прогрессивный шаг, но это всего лишь начало. Я отлично понимаю, что все не может измениться мгновенно, но я твердо верю, что, день за днем делая свою работу, в основе которой лежит уважение к животным, мы будем способствовать благоприятным переменам. Если общество станет более чутким, это в итоге пойдет на пользу и животным, и людям. Проще говоря, мы не можем ждать перемен, продолжая работать по старинке. В свою очередь, я сделаю все, чтобы побудить фармацевтические и имплантологические компании, а также регулирующие органы принципиально изменить свое отношение к животным, потому что они заслуживают истинной справедливости. Эта идея лежит в основе всего, что я делал и делаю. Самым главным для меня остается уважение к животным, ради которого прогресс ветеринарной и человеческой медицины должны идти бок о бок.
В 2010 году я основал благотворительный фонд для защиты животных и в поддержку нового телевизионного проекта. В ходе этого проекта я хотел показать обществу, что любовь между человеком и животным может и должна привести к более ответственному отношению к животным во всем мире.
Если бы мы любили носорогов или слонов так же, как домашних питомцев, разве мы столкнулись бы сейчас с фактом вымирания столь многих прекрасных видов?
Несмотря на популярность программы «Ветеринар-бионик», в 2010 году проект закрыли. Хотя такие операции, какие были проведены Митци и Сьюзи, могли вызвать большой интерес, получить разрешение на создание нового телевизионного проекта оказалось сложнее, чем я надеялся. В 2011 и 2012 годах я рассылал электронные письма всем, кто мог бы заинтересоваться подобной программой, но никто не откликнулся. Я чувствовал, что идея моя жизнеспособна, но получение заказа не зависело от того, насколько усердно я работал в качестве хирурга. Все дело было в том, чтобы заинтересовать того, кто оценивал мои идеи. И для этого мне нужна была удача, интуиция и немного обаяния.
Опыт, полученный в работе над программой «Ветеринар-бионик», помог мне сформировать замысел и продумать развитие следующего проекта, но я был очень занят в клинике: нужно было лечить пациентов, обслуживать клиентов, выплачивать кредит, руководить большой командой и платить всем зарплату. Это не означает, что я оставил надежды на новое телевизионное шоу. Идею, которая со временем превратилась в программу «Супервет», я перерабатывал раз двадцать, пока, наконец, в начале 2012 года продюсер Стив Ходжес, который знал меня по «Ветеринару-бионику» и некоторым другим программам, в которых я участвовал, не прислал электронное письмо с предложением все обсудить. Он порекомендовал мне встретиться с его американским сопродюсером Винсентом де Сальво. В апреле 2012 года, когда я вылетел в США с лекциями, я решил заглянуть в Лос-Анджелес и познакомиться с ним.
Я подумал, что, возможно, эта встреча сулит мне то, чего я так ждал. Я знал, что буду волноваться, поэтому решил, что лучший способ побороть страх — отвлечься, как поступил один из моих любимых героев, который тоже переживал сложное время в Лос-Анджелесе, хотя и по иной причине. Я большой поклонник группы Depeche Mode. Их композиции Personal Jesus и Walking in My Shoes находят отклик в моей душе. Я знал, что в юности Дэйв Гаан был сумасбродным парнем. В 1996 году он чуть не умер от передозировки спидболами в отеле «Сансет Маркиз». Важнейшая для меня встреча должна была состояться в Лос-Анджелесе, и я собирался остановиться в том же отеле: если Дэйв смог побороть себя и выжить, то и мне это удастся, даже если мое сердце замирает от страха.
Я приехал в отель и долго сидел в вестибюле, ожидая самого старого консьержа. Наконец я увидел подходящего и, улучив момент, обратился к нему:
— Извините, пожалуйста…
Он выжидательно посмотрел на меня и вдруг выдал:
— О, вы ирландец!
Больше мне говорить ничего не пришлось. Моя национальность оказалась огромным плюсом, потому что консьерж был моим земляком. Мы немного поболтали, а потом я спросил о том, для чего приехал: не знает ли он, в каком номере солист группы Depeche Mode Дэйв Гаан чуть не покончил с собой? Я знал, что рискую: парень мог рассказать мне что угодно, и я бы поверил. Он мог продать мне любую фантастическую историю, но оказался самым искренним и приятным человеком. Когда он ответил: «Да!», он светился, как настоящий триумфатор! Подойдя к стойке регистрации, он спросил, свободен ли этот номер. Мне опять повезло — номер был свободен. Я дал чаевые моему новому другу, заселился в номер и лег на кровать. Никаких особых вибраций я не ощутил, стены не излучали энергий тех, кто жил здесь раньше. Была ли это комната Дэйва? Я поверил — и предпочитаю верить до сих пор, — что так оно и есть.
А через пару дней в той же комнате мы начали работать над первой версией «Супервета». снимая кинопробу на балконе в окружении пальм. Несмотря на все мои усилия, я заикался, не мог нормально объяснить свои идеи и выступил, мягко говоря, посредственно. Я был обескуражен, расстроен и подавлен. После ухода съемочной группы я сел на кровать, и в голове зазвучали голоса моих старых друзей — Филиппа и Малкольма. Филипп мягко произнес: «Может, попробовать еще раз. как думаешь?» А Малкольм добавил: «На этот раз без кола в заднице!» Во время прослушивания я был как деревянный.
В Лос-Анджелесе я связался с еще одним продюсером через друзей моих друзей. Он пригласил меня к себе в Беверли-Хиллз. Я ехал в такси, пораженный царящей вокруг роскошью. Мы проезжали мимо безукоризненно подстриженных живых изгородей и роскошных особняков, а таксист называл мне имена знаменитостей, живущих здесь. Наконец он остановился и высадил меня возле нужного дома. Я нажал на звонок, назвал свое имя, и меня впустили. Пройдя по подъездной дорожке, я оказался перед внушительного вида особняком, где меня встретили бокалом превосходного шампанского, а потом провели в заднюю часть богато украшенного дома.
Вечеринка у бассейна была в полном разгаре. Я никого не знал, поэтому бочком прошел в бар и расположился там. «Как же далеко все это от фермы на болоте, где по колено в навозе я вытаскивал на белый свет телят!» — размышлял я, растерянно наблюдая за происходящим. Пока я, открыв рот, озирался по сторонам, возле меня присела элегантная дама с подтянутым лицом и восхитительной прической. Мы разговорились. Сначала я был сдержан, но мой ирландский акцент заинтриговал ее. Тем временем шампанское сделало свое дело, и я погрузился в царящее вокруг волшебство, создаваемое искрящейся водой бассейна и изысканными нарядами, мерцающими под лучами лос-анджелесского солнца. Очень скоро мы уже смеялись и шутили, как старые друзья. Наконец она спросила, откуда я знаю Дэнни.
Дэнни? Я был озадачен, потому что не знал никакого Дэнни. Парня, с которым я должен был встретиться, звали иначе. Сбитый с толку, я заколебался. Дама указала рукой в сторону бассейна. Там, излучая безмерную веселость и жизнерадостность, стоял человек, которого я тут же узнал.
— Так откуда вы знаете Дэнни де Вито?
Вот черт! Я ошибся домом! Меня охватила паника при мысли о разоблачении и позорном изгнании, поэтому, что-то невнятно пробормотав про фильм «Близнецы», я поспешил ретироваться, выскочив на улицу. Оглядываясь назад, я думаю, что нужно было воспользоваться этим случаем, особенно после того, как я узнал, что Дэнни любит собак и. возможно, помог бы мне. Но мои честность и смущение оказались сильнее. Я набрал номер, который мне дали, по полученным указаниям нашел нужный дом неподалеку и встретился с настоящим продюсером. К сожалению, безрезультатно. Я вернулся в Великобританию к своей работе. Так мне никто и не перезвонил. Расстроенный, но не сдавшийся, я с головой окунулся в водоворот хирургии и нового строительства.
Значительно позже, в начале 2013 года, я решил взять дело в свои руки. Возможно, в этот момент я просто наплевал на осторожность, учитывая напряжение, которое испытывал из-за предстоящих экзаменов. Я пришел к выводу, что надо создать собственный формат программы, сняв ее на камеру, чтобы легче было донести до продюсеров и телеканалов то, что я задумал. Когда мой старый друг, режиссер и оператор Джим Инклдон, с которым я работал над программами «Дикая природа СОС» и «Ветеринар-бионик», закончил очередной проект и освободился, я попросил его помочь мне снять новый пилотный выпуск. Я купил телекамеру RED высокой четкости, а он разбил свой лагерь в нашей клинике.
Джим следовал за мной по клинике в течение всего рабочего дня. В его присутствии я чувствовал себя вполне комфортно, потому что мы с ним давно сработались. Я занимался своим делом, а он волшебным образом фиксировал мои действия на камеру. Джим — гений в своей профессии. Когда у бедного Тигра случилась остановка сердца и я буквально воскресил его из мертвых, массируя сердце пальцем прямо в грудной клетке, он как раз находился рядом и снял все, что происходило. Впрочем, он снимал и многие другие пограничные эпизоды между жизнью и смертью, искренние эмоции, дилеммы, трагедии и моменты прозрения. Лучшие кадры он смонтировал, и к маю 2013 года у нас в руках было нечто особенное, что можно предъявить продюсерам или телеканалам.