– Ясно, – успев все-таки ухватить один рулетик, пока поднос не опустел, вздохнул Амин. – И как нам узнать, что же убьет царевича?
Валид облизал липкие пальцы – по очереди, сосредоточенно – и только тогда соизволил ответить:
– Я в принципе и сейчас могу предложить парочку вариантов, но царю их, скорее всего, тоже предлагали, так что он не поверит.
– Ты же вещий, – покосился на него Амин. – И не знаешь?
– Ну, вещий, – фыркнул Валид. – Я вещий один, а вас, людей, много. Вы для меня как песчинки, я вас вижу, я про вас знаю, но только если пригляжусь. Мне надо увидеться с царевичем.
– То есть нам надо попасть к наследнику, – протянул Амин, – которого стерегут как зеницу ока… Валид, у тебя есть там знакомый джинн?
– А у тебя есть там знакомый убийца? – огрызнулся мальчишка. – Давай маленького негодника сами прихлопнем и смоемся, тогда они точно порт откроют… через годик. Может быть.
Амин криво усмехнулся.
– Другие идеи?
Валид пожал плечами и как само собой разумеющееся сказал:
– Ты пойдешь к царю и уговоришь его пустить нас к сыну. Скажешь, что ты великий мудрец из какой-нибудь Аиши…
– Я похож на мудреца? – рассмеялся Амин.
Валид скептично оглядел его с головы до ног.
– Побольше, чем большинство «мудрецов», которых я встречал.
Амин вздохнул, поняв, что нечеловеческая логика иногда крепче дубовых ворот.
– А давай ты просто превратишься в старика, и тогда царь нам точно поверит, – предложил он, про себя добавив: «А если ты ему еще что-нибудь наплетешь про: «А при твоем предке…», то его вера станет тверже гранита».
– Превращение, – назидательно подняв грязный палец, ответил Валид, – отнимает уйму сил. Не хочу просто так их тратить… Поэтому мы сейчас достанем тебе накладную бороду и объявим пророком… Например… э-э-э… Вадда! О, точно, пусть его стерва-сестрица похихикает…
Амин, бессильно закрыв глаза, постарался представить, что все это сон, и на самом деле они уже плывут в Гарибу.
Даже не обладая пророческими способностями, он уже давно понял: идеи Валида хорошо не заканчиваются.
По крайней мере для людей.
– А при твоем предке… – радостно бубнил Валид, уткнувшись носом в пол слева от Амина.
И юноше стоило огромного труда его в таком положении удерживать.
– … который был тем еще мерзавцем…
Амин, задыхаясь от лезущей в рот накладной бороды, скрипучим «старческим» голосом желал великому солнцеликому и ясноокому царю всех благ и долгой-долгой жизни. А про себя радовался, что прижатый к полу маленький негодник не орет на весь тронный зал.
– … баловался молодым вином, зернами мака и даже, сволочь, пару раз пытался ухватить меня за хвост со словами: «Ну куда же ты, прелестная птич…»
Амин, чей велеречивый, обкатанный годами «тренировки» словесный поток все-таки иссяк, сжал шею мальчика сильнее. Валид пискнул что-то отдаленно и при хорошем воображении напоминающее вежливое обращение и зашептал уже более полезные вещи.
Так царь, грозно взирающий на недостойного, именующего себя мудрецом из Аиши, и его сына с золотого трона на вершине пирамиды на четырех слонах, на трех китах… в общем, где-то под потолком – как и полагается царю – с удивлением узнал, что его младший и не так давно почивший брат на самом деле его… хм… ну да, очень любил, конечно. А что отравить пытался – ну так с кем не бывает! А виноват на самом деле садовник. Да вы сами спросите эту гни… э-э-э… этого уважаемого сайеда. Неспроста он все время ходит в юбке выше колен и глаза подводит по-женски. И кошек любит. Нормальный мужчина, а тем более садовник никогда не любит этих мохнатых тва… э-э-э… (Валид снова пискнул, но быстро зачастил дальше). А еще духи… м-м-м-м… ветра сообщают, что засухи в этом году так и бы… э-э-э… не будет. А великий шакал Суинаби требует, чтобы крышу в храме, наконец, починили, ибо его оскорбляют сквозняки и… Дальше шла такая нецензурная фраза, что Амин не выдержал, оглянулся, а Валид умудрился даже в положении ниц пожать плечами – мол, я чего, это шакал так сказал.
Царь сдался на жалобе от духов воды о том, что река слишком грязная, а сайед-водоносчик на самом деле и вовсе творит на берегу непотребное в свободное от работы время.
Амину и примолкшему Валиду задали последний вопрос: сколько у царя жен? Амин подавился вдохом – царский гарем (а жены здесь вполне приравнивались к наложницам) назубок знали только евнухи, и уж точно не какой-то мудрец из богами забытой Аиши…
– Двести восемьдесят три, – без запинки оттарабанил Валид – так, будто лично их ночью считал.
– Двести восемьдесят три, – повторил Амин, – о, мудрый и любимый богами…
– Двести восемьдесят две, – фыркнув, поправил стоящий на ступеньку ниже трона визирь. – Что подводит под сомне… – начал он, но глянул на царя и осекся.
– Сам вчера женился, лишь бы девственницей на халяву разжиться, чистой и красивой, – пробубнил Валид, – а ей, между прочим, всего пятнадцать! А ее родителям соврал, что солдат, и нагло вылакал у них все молодое вино. Ну прямо как его папаша!
Тихое, но назойливое бурчание мальчика перебил сам царь, подскочивший с трона как ужаленный, и слишком поспешно для недосягаемого божества объявивший, что мудрецу из Аиши позволено встретиться с царевичем и даже жить с ним – до дня рождения царевича. Но если до этого мудрец не узнает, что или кто проклял его сына…
Амин поспешил рассыпаться в благодарностях – знать подробности своей казни ему совершенно не хотелось.
– Сейчас побежит свою зазнобу перепрятывать. От визиря, – бурчал Валид, помогая «отцу» подняться, когда они, не вставая с колен, доползли до дверей зала.
Амин толкнул его вперед и, слепо нашаривая клюкой дорогу, дождался, когда их окружат стражники, и только тогда облегченно вздохнул.
– Кажется, получилось, – удивленно шепнул он мальчику.
– Ха! – фыркнул тот. – Да я всю эту цареву семейку…
Один из стражников подозрительно оглянулся, и «слепец», отвесив «сыну» подзатыльник, с силой сжал плечо мальчишки, якобы чтобы идти стало удобнее.
«Сын» непочтительно скривился, но послушно побрел в окружении стражников к высокой башне в центре сада.
Стража в башню не пошла, осталась снаружи. Насколько Амин понял, в личные покои царевича теперь даже слуг не пускали, чтобы не дай боги несчастье какое не приключилось…
И, похоже, уже довольно давно. Потому что даже будучи мастером, такой беспорядок создать в одночасье очень-очень сложно.
Луноликому наследнику однозначно грозила смерть от грязи. И духоты. И неприятного – Амин поспешно зажал нос – запаха.
Сам царевич, удивленно выглянувший к гостям, выглядел вполне пристойно. Пристойней того же Валида. «Но носить охотничий костюм в комнатах…», – подумал было Амин, однако спохватился и бухнулся перед царским отпрыском на колени.
– А вы кто? – требовательно поинтересовался царевич, спокойно подходя к Амину. – Вас отец прислал? Отвечайте!
Ответ и так был очевиден, но Амин все равно завел трогательную речь о маленьком любимце богов и великолепной надежде Нури.
У Валида имелись свои методы знакомства с будущими царями.
– Привет, малой! Слушай, ну у тебя тут и свинарник! Ты, случаем, сам-то еще не завшивел? Я вшей страсть как боюсь, – заявил мальчишка, уворачиваясь от руки Амина и спокойно подходя к царевичу.
Наследник уставился на него, точно на джинна из бутылки.
– Ты… кто такой? – выпалил он, наконец.
– Я – твой новый сосед, – радостно сообщил Валид, «по-дружески» толкая царевича в плечо. – И я тут буду жить, если ты еще не понял. Две недели. Значит так! Объясняю правила проживания со мной. Два раза не повторяю. Ясно?!
Царевич остолбенело таращился на него. Амин подполз ближе к детям и попытался схватить Валида за руку, но тот снова увернулся.
– По утрам ходить на цыпочках, я сплю, – вещал маленький негодник. – Отдавать мне сладости доб-ро-воль-но… Амин, да встань ты уже, наконец! Что ты прямо как не родной? Нормальный же царевич, видишь: понимает, кто тут главный. Да?
«Нормальный» царевич наконец ожил, но стражу звать почему-то не стал. Он просто с размаху попытался заехать нахальному пришельцу по носу. Валид снова увернулся, но в долгу не остался – очень скоро дети сцепились и с остервенелым писком, прерываемым не менее остервенелым рычанием, покатились по полу.
Амин, оцепенев, в панике смотрел на них, не зная, что ему делать с разбушевавшимися детьми, один из которых – царевич, а другой вообще не человек.
Но мальчишки неожиданно решили все сами. В какой-то момент они замерли: Валид верхом на царевиче. Пару мгновений стояла тишина, прерываемая разве что тяжелым дыханием. Потом наследник, восхищенно глядя на Валида, выпалил:
– Ух ты! Это было… весело! Со мной еще никто…
– Я тебя еще и не такому научу, – самодовольно усмехнулся Валид, вставая и помогая встать мальчику. – Хочешь, покажу, как иголку в щеку втыкать, а из второй вытыкать?
– Хочу! – воодушевился царевич, и Амин похолодел.
– Валид…
– А это мой друг, – вспомнил про юношу Валид. – Он очень устал, за ним всю ночь бегали убийцы с во‑о-от такенными саблями, – у царевича снова восхищенно заблестели глаза. – Мы вместе долго скакали по крышам, а потом он один всех убийц перебил и теперь хочет спать. У тебя тут вроде безопасно – так что, Амин, отдыхай.
Царевич закивал, сообщив, что он не против посмотреть, как бородатый батыр разделывается одной левой с убийцами, вооруженными во‑о-от такенными саблями.
– А борода у него ненастоящая, – подмигнул Валид, и царевич восхитился еще больше.
Бороду пришлось отдать – мальчишки цепляли ее на себя по очереди, а то и вместе.
– Валид, пожалуйста, – украдкой шепнул Амин, на что мальчишка только оскорбленно хмыкнул, гаденько пожелал спокойного сна и утащил царевича в другую комнату.
Амин, и впрямь валившийся с ног, позволил себе стереть «морщины» с лица, лечь, подтащить под голову ближайшую подушку с пола и закрыть глаза – чуть-чуть, на пару мгновений.