– Моя вина, хозяин, – еле слышно отозвался мальчик, припав к земле. – Вам нельзя больше. Это плоды Аттавии, дерева алчности. Но они придали бы вам сил…
– Алчности? – ошеломленно выдохнул Амин.
– Да, хозяин, – сжавшись, пробормотал Насим.
Амин глубоко вдохнул. Выдохнул. Вытер губы и протянул мальчику руку.
– Спасибо.
Насим медленно поднял на него взгляд. И вдруг тихо спросил:
– Вы спасли меня, хозяин. Почему?
Амин изумленно уставился на него.
– Что? А-а-а… Конечно, я тебя спас. А почему не должен был?
Насим смотрел на него, и юноше стало не по себе от этого взгляда.
– Потому что я забочусь о тебе… Почему это тебя удивляет?
– Я хотел умереть, – по-прежнему смотря Амину в глаза, произнес Насим. – И вы из-за меня оказались здесь. Я хотел умереть, и мне было все равно, что произойдет со всеми вами. Вы не должны были… Не должны были мне помогать…
– Так, все, я не понимаю, что ты бормочешь, – не выдержал Амин, хватая его за плечо и заставляя встать. – Пойдем-ка лучше осмотримся, – и уверенно направился дальше в джунгли.
Насим, открыв от удивления рот и впервые за долгое время забыв о почтительности, засеменил за ним.
Остров казался пустынным – первые полдня. Потом до Амина дошло, что это не он такой маленький, просто они ходят по кругу.
– Да что же это за место такое! – отодвигая самодельным посохом лиану, не выдержал юноша, когда пляж показался в очередной раз, но отнюдь не с той стороны, где ему следовало появиться.
Насим, шедший позади, покачнулся и попытался упасть на Амина.
– Простите, хозяин…
Амин помянул шайтана, провел распухшим языком по сухим губам, с тоской посмотрел на плещущиеся совсем неподалеку волны.
Ну не в пустыне же они, чтобы умирать от жажды! Если некто не пускает их к ручью, значит, придется добывать воду самим.
Амину не нравилось вспоминать уроки походной жизни, которые давали всем шехзаде, но иногда и они могли пригодиться.
…Насим немного ожил, когда ему в рот с широкого листа полилась вода. Жадно выпил всю и даже слабо улыбнулся.
– Спасибо, хозяин. Только это все равно зря.
– Что значит, зря? – откладывая лист и подкармливая разведенный огонь приготовленными заранее ветками, поинтересовался Амин.
Может, мальчик просто бредит?
– Зря, – повторил Насим. – Мы все равно умрем, хозяин. Лучше уж от жажды, чем…
– Чем? – переспросил Амин, когда мальчик замолчал. – Насим, ты что-то знаешь про это место?
Аллат, откуда мальчишке-рабу что-то там знать?
Насим вздохнул. Бросил на юношу короткий взгляд.
– Кажется, да, хозяин. Я не уверен, но пока все сходится. Говорят, единственное место, где растут плоды алчности, а еще счастья, любви, богатства, справедливости и гармонии – это сад джиннов.
– Что-то это не похоже на сад, – хмыкнул Амин.
Мальчик покачал головой.
– Но это единственное место, хозяин. В любом случае, если нас убьют этой ночью, значит, это он.
Амин уставился на него.
– Убьют? Джинны?
– Да, хозяин.
– А других предположений нет? – тоскливо спросил юноша, подкладывая очередную веточку в костерок.
– Боюсь, что нет, хозяин.
Амин вздохнул.
– И где носит этого маленького паршивца, когда он так нужен?.. Валида, – добавил он в ответ на недоуменный взгляд.
Насим отвернулся.
– Удача не бывает постоянной, хозяин.
Амин недоуменно глянул на него и лег на спину.
– Ну а до ночи нам ничего не угрожает? В саду джиннов.
– Не уверен, хозяин, но, скорее всего, да.
– Тогда я – спать, – зевнул Амин. – Расскажешь потом, откуда все это знаешь.
Насим побледнел, отводя взгляд. Но больше не произнес ни звука, глядя на ластящиеся к берегу волны.
– Какой красивый мальчик… – вздохнули рядом.
– Да… Мне всегда нравились светловолосые, – выделился из мелодичного хора женский голос.
– Да что ты, сестрица, – хмыкнул второй. – У твоего последнего султана были темные кудри.
– Вот-вот, я как разглядела, так сразу его оставила, – протянул первый. – Вот еще, иметь черного, как ночь, как шайтан, ребенка… У-у-ужас!
– Да ладно вам, сестрицы, – раздался третий. – Какая разница, какого у него цвета волосы, лучше взгляните на его грудь!
– И руки… – вздохнул первый. – Такие гладкие…
– Это потому, что он не моряк. Ненавижу моряков, – отозвался второй. – Приелись.
Ему вторили первый и третий, соглашаясь.
Амин вздрогнул и открыл глаза. И тут же отпрянул. А девушки, склонившиеся над ним, наоборот, прильнули. Все трое, похожие друг на друга, как капли воды, и красивые, как жаркая ночь. Тонкие пальчики скользили по груди юноши, темные завитки локонов щекотали лицо, алые губы пробегались от шеи к ключице, черные глаза завораживали, очаровывая, заставляя забыть, кто ты, зачем ты здесь, что ты делаешь…
Амин до крови прикусил губу, и одна из красавиц тут же попыталась прильнуть к ней, но юноша вывернулся.
– Сайеды… что… кто… – задыхаясь, пытался справиться с собой Амин.
Девушки рассмеялись, подходя с разных сторон.
– Ну что ты, чужеземец?
– Неужели не хочешь получить самую незабываемую ночь в своей жизни?
– Такого у тебя никогда больше не будет…
Амин блаженно вздохнул и краем глаза заметил спящего у огня Насима. Игра света и тени, но мальчик казался бледным до мертвой синевы.
Амин вырвался, перекатился к костру, выхватывая горящую ветку. Красавицы тут же отпрянули.
– Кто вы такие?
– Какая разница? – кривя полные губки, вздохнула одна.
– Тебе же было хорошо? – вторила вторая.
– И еще будет, – подмигнув, пообещала третья.
Амин сжал кулаки.
– А потом?
– Потом? – удивленно вскинула брови одна из красавиц. – А что потом? Есть только «сейчас»! Есть эта ночь – не сомневайся, ты получишь неземное наслаждение. Кого волнует, что будет потом… Ми-и-и-лый?
– Меня волнует, – огрызнулся Амин, – джиньи.
– Кажется, этот чужеземец нас обижает? – надула губки одна из красавиц.
– Не хочет нас?
– Брезгует?!
Амин отступил к спящему Насиму, но схватить его и скрыться в тени не успел – красавицы, наконец, определились:
– Ты посмел оскорбить нас отказом, несчастный! – хором объявили они, моментально превращаясь из ластящихся кошечек в разъяренных тигриц (но не становясь от этого менее притягательными). – Да падет на тебя кара триединой богини!
Амин, уже держа мальчика, мысленно переспросил: «Кого?», когда вокруг потемнело, тело отяжелело… а очнулся Амин привязанным к вертикальному плоскому монолиту посреди чего-то, сильно смахивающего на чей-то храм.
– Я был прав, хозяин, – раздался рядом грустный голос.
Амин повернул голову, столкнулся взглядом со связанным, болезненно-бледным Насимом и философски пожал плечами.
– Ну… сад так сад… Какие, говоришь, плоды тут еще растут?
– Они убьют вас, хозяин, – тоскливо протянул мальчик, потупив взгляд.
Амин подергал цепи.
– Не думаю.
– Это джиньи, хозяин. Они получат то, что им нужно, и убьют вас. Они ненавидят людей, – горестно, явно уже приготовившись Амина оплакивать, выдохнул Насим.
Амин устроился поудобнее и поднял голову, глядя на широкую, идеально-круглую дыру в потолке.
– Не думаю…
Насим глянул на него как на сумасшедшего.
– Это же джинньи, хозяин…
– О да, – перебил его, ухмыляясь, Амин. – Джинньи. Знаешь, Насим, не то чтобы меня впервые приковывают к жертвеннику, так что… не вижу повода волноваться. Лучше постарайся уснуть, пока здесь тихо.
Мальчик, ошеломленно посмотрев на него, покачал головой.
Амин зевнул и закрыл глаза. Лично он еще не выспался.
Вадд уже направлял колесницу к горизонту, когда сонный покой древнего храма разбил гонг, и пол у ног юноши мягко засветился.
– Зря ты не был сговорчивее… раньше, – протянула одна из красавиц, грудью прильнув к скованному юноше. – Нам было бы… хорошо… вместе, – томно шептала она, проводя когтистым пальчиком по шее, подбородку, губам Амина.
Амин подавил стойкое желание укусить ее за палец.
– И что же со мной будет? – вместо этого поинтересовался он.
– Нам нужен человеческий ребенок, – сообщила вторая красавица, появляясь с другой стороны. – Хотя бы один, но лучше три. А потом, как правильно сказал твой раб, мы тебя убьем, смертный.
Амин скептично поднял бровь и фыркнул.
– Он не боится, – надула губки третья красавица, появляясь перед юношей. – Совсем. Почему?
– Может, он глуп? – предположила вторая.
– Или ему просто нра-а-а-авится? – подмигнула первая.
– Или у меня просто есть другое предположение, – усмехнулся юноша, и тут же подавился воздухом: одна из красавиц приникла к его губам, жадно целуя, точно выпивая дыхание.
– Какая разница, сестры? – махнула рукой третья джиннья, скидывая тунику. – Мы все равно возьмем свое, – и, навострив коготки, потянулась к бедрам юноши.
Небо загорелось и вспыхнуло, обрушивая звезды и швыряя колесницу брата Аллат в разные стороны.
– Он мой!!! – скрипела свалившаяся с неба огненная красавица.
Амин возвел взгляд к облакам и молча, но очень красноречиво высказал тем, что он обо всем этом думает.
Облака молча же посочувствовали.
А огненная крылатая дева тем временем с остервенением гоняла по храму трех джинний, выкрикивая что-то на незнакомом и наверняка очень древнем языке (или языках?). Джинньи пищали в ответ нечто извиняющееся и взвизгивали, когда огненные капли попадали на их кожу.
Амин повернулся к остолбеневшему Насиму и подмигнул.
– Вот примерно об этом я и думал.
– Это… – ошеломленно выдохнул мальчишка. – Вы же не могли знать… Она никогда не возвращается…
– Она, – глянув на огненную красавицу и торопливо отведя взгляд, хмыкнул Амин, – возвращается всегда. Очевидно, некоторые из ваших прилипчивы, как…
– Наших? – перебил Насим, забыв про вечное «хозяин».