Наполняю их до краев черпаком, который специально захватила для этих целей. И только потом замечаю, что каменная кладка с одной стороны испещрена глубокими царапинами — от верха до самого дна. И это так странно!
Провожу рукой по бороздам — глубокие. Некоторые давнишние, а другие — совсем свежие. Это кто же сюда что-то спускал или лазил? Случайно взгляд цепляется за блестящий пятачок. Мне сперва показалось, что это монетка и я наклонилась поднять.
Вот только в кулаке оказалась… чешуйка! Крупная, с перламутровым отливом, твердая и гладкая на ощупь.
— Рыбья что ли? — мой голос разносится эхом в узком пространстве колодца.
Кручу чешуйку и так, и эдак, но на ум не приходит ни одна из известных мне рыб, которая могла бы оставить такую крупную чешую. Да и откуда ей взяться в колодце? К тому же, пластинка совсем непроста: я поднесла её к свету, и она заиграла всеми оттенками синего, а на солнце вспыхнула изнутри, будто в ней зажгли крошечный огонёк. Находка оказалась настолько необычна, что решаю оставить ее себе и прячу в карман. Рассмотрю получше потом, когда окажусь в своей комнате.
Ставлю ведра так, чтобы они не опрокинулись и лезу наверх по веревке, помогая себе ногами. Не самое благовидное занятие для девицы, но до меня никому нет дела, потому продолжаю восхождение наверх. Довольно медленно, между прочим, продвигаюсь. Это съехать вниз было плевым делом…
Внезапно надо мной мелькает тень. И я едва не выпускаю веревку из рук, когда раздается голос.
— Что вы здесь забыли?
Узнаю по недовольному тону лорда и кричу в ответ.
— А чем, по-вашему, я должна мыть посуду? И пол… — кряхчу, перебирая заледеневшими руками.
Мне никто не отвечает, и я снова вскидываю голову. Никого. Ушел, должно быть. И правильно, нечего мне мешать! Но тут веревка начинает подниматься вверх неожиданно быстро, и мне не остается ничего другого, как обхватить ее ногами и руками, повиснув, словно куль с картошкой.
— Руку! — ворчит лорд, вытягивая меня из колодца.
На мгновение мы оказываемся так близко, что мне становится неловко, а еще — виден чуть заросший легкой щетиной мужской подбородок и сжатые в упрямую полоску губы. От самого лорда пахнет довольно приятно: лесом, еловыми веточками и чем-то сугубо мужским.
— Не лазайте больше вниз, — строго отчитывает меня господин, отступив на пару шагов, и снова скрывшись за тенью глубокого капюшона. — Я сам займусь колодцем вечером.
— Вечером? Может, я могла бы помочь? Подержать фонарь, подать…
— Нет! Уходите, Эстер. Занимайтесь своими делами. Или уже все переделали? — резко отвечает. И мне становится немного обидно. И чего, спрашивается, такой злой? Я ведь всего лишь предложила помощь!
Но если лорд хочет копаться в иле в одиночку… То, пожалуйста!
Берусь за ведра, но и тут мне не дают сделать шаг.
— Оставьте! Я отнесу сам!
В мгновение ока лорд оказывается рядом, снова обдав ароматом зелени и леса. С легкостью поднимает два полных ведра и несет их в кухню. Пожимаю плечами и иду следом. Он здесь хозяин, так что любая прихоть простительна.
Когда лорд оставляет ведра за порогом и собирается снова сбежать, иначе и не назвать его порывистые «уходы», я окликаю его.
— Господин!
— Да!
— Как мне обращаться к вам? — наступаю на горло собственной трусости и выдерживаю горящий янтарный взгляд.
— Лорд Каэл Вейн, — отрывисто бросает, голос при этом звучит глухо. Словно за этим именем кроется какая-то тайна или старая боль. — Обращайтесь ко мне, как и раньше — господин. Или… лорд Вейн.
Окончательно меня запутав и сбив с толку, лорд исчезает в дверном проеме. И мне не остается ничего другого, как наконец-то взяться за всю ту грязь, которую развел благородный господин при отсутствии слуг.
Закатываю рукава, сжимая в руках найденный скребок и позволяю себе еще один маленький вздох. Гора посуды напоминает застывшую лаву из слоев жира, засохшей похлёбки и чего-то тёмного, стекающего бурыми разводами.
— Сейчас бы кипятку… — бурчу под нос, тыча щёткой в окаменевшие остатки. Но они не желают сдаваться. Такими темпами я буду отчищать это не одну неделю. А чистая посуда нужна уже сегодня. Оставляю тарелку в покое и разворачиваюсь к очагу. Ну что ж, дружочек, пора привести тебя в порядок и зажечь! Сухие дрова есть — лежат аккуратной стопкой рядом. Осталось только вычистить золу да снять паутину. Это дело пяти минут!
Прогоняю паучков метелкой и наклоняюсь над черной пастью очага. Слой пепла здесь настолько толстый и плотный, что, кажется, кухонный камин не чистили годами. Возможно, так оно и есть. И в какой-то момент очаг перестал гореть, потеряв тягу. И лорд Вейн забросил попытку разжечь его…. Впрочем, это лишь мои предположения, и я принимаюсь выгребать сажу лопаткой.
На самом дне, когда показалась каменная кладка, я натыкаюсь на еще одну чешуйку. Один в один с той, что обнаружила в колодце! Протираю ее куском ветоши, и чешуйка становится такой же сияющей, как и та, что спрятана у меня в кармане. Оглянувшись через плечо и убедившись, что лорд не следит за мной, забираю и эту себе. Не знаю, что и думать по поводу находок, но обе чешуйки настолько хороши и необычны, что я не могу их просто так выбросить!
Когда же очаг приобретает свой первоначальный вид, выкладываю аккуратной горкой дрова и поджигаю. Огонь с удовольствием облизывает сухие поленья, задорно потрескивая, и в момент заполняя все вокруг своим теплом. Подставляю озябшие пальчики. Хоть на дворе почти лето, а в остывшем замке лорда Вейна очень холодно. Совсем как в колодце. Неудивительно, что господин не снимает перчаток! Я бы и сама не отказалась сейчас от теплого шерстяного платья и вязанных носков. Ну ничего, воздух скоро прогреется и за работой станет жарко.
В большом чане нагреваю воду и опускаю в нее самые засохшие тарелки. Пусть немного полежат, пока я отчищу поверхность рабочего стола от застарелых пятен и жира. Для этого густо посыпаю мелким песком и солью — других чистящих средств я просто не нашла. И делаю себе мысленную пометку, что неплохо было бы наварить домашнего мыла или вырастить кустики мыльянянки под окном.
Отмывая рабочую поверхность, отмечаю очередную странность — край столешницы грубо отломан, да и сама она испещрена полосами и царапинами. Что-то подобное я уж видела в колодце, только там борозды крупнее и глубже. Кто же это расцарапал? И зачем? Может, лорд держит какое-то крупное хищное животное? Это бы объяснило его запрет на ночные прогулки по дому.
К сожалению, я не знаю, как и чем замаскировать следы, потому перехожу дальше, отчищая от грязи кусочек за кусочком.
Дело спорится, если отдаешь ему все силы и старание. Через час все, до чего смогла дотянуться, стало в разы чище: полки, стол, место у очага, даже раковина. Кто знает, может удастся уговорить лорда заменить насос? И тогда поддерживать порядок на кухне, да и во всем доме станет в разы проще и легче.
Посуда к этому моменту «оттаяла», и я быстро перемываю всю гору, даже не заметив, как она — раз! И закончилась. Улыбнувшись стопочке из вымытых тарелок, понимаю, что вода у меня закончилась. А вот пол так и остался невымытым. Лезть снова в колодец, игнорируя слова хозяина, мне показалось слишком самонадеянным, потому решаю дать себе небольшой отдых. И отправляюсь на поиски башни с гостевыми комнатами, где мне предстоит провести ближайшую ночь.
Стоило сделать шаг за порог, как где-то наверху раздается ужасающий грохот. И рык! Совершенно нечеловеческий, от которого все волосы на теле встают дыбом.
Прижимаюсь спиной к стене, прислушиваясь к звукам. Но они больше не повторяются. Тишина после подобного, кажется еще более пугающей. Да что, в самом деле, происходит в этом доме⁈
Глава 8Маленькая победа
Успокаиваю разошедшееся сердце и крадусь вдоль коридора, посматривая по сторонам. Двери в остальные комнаты заперты, и я пока не решаюсь заглянуть — что же за ними. Лестница, ведущая на третий этаж и в башню, расходится в разные стороны. Я бегом пересекаю открытое пространство и перепрыгивая через две ступени взлетаю наверх. Ну вот я и на месте!
В башне, как и в остальных частях замка, очень пыльно. С канделябров свисает ажурная паутина, сквозь мутные стекла окон плохо проходит свет. Толкаю первую попавшуюся дверь и попадаю в гостевую комнату.
Здесь… Роскошно! Впервые мне доведется ночевать в подобном месте. Вокруг сплошь резная мебель на гнутых ножках, обитая дорогой парчой. Тяжелые портьеры, присобранные фалдами и перехваченные шнурами с кисточками… Обои все на месте, что не может ни радовать. Очевидно, эта часть замка меньше подвергалась перепадам температур, и сохранила былую красоту. И только грязь портит общую картину.
Бросаюсь к окну, чтобы отворить створки и впустить немного свежего воздуха, но вовремя вспоминаю о запрете лорда Вейна. Что ж… Придется спросить у него дозволения при встрече на проветривание комнаты. Иначе я задохнусь в этом царстве пыли и затхлости.
В моей комнате есть камин, и чтобы почувствовать себя уютнее, решаю развести огонь. Но в нем, ожидаемо, не оказывается дров. И надо бы спуститься за ними на улицу, так как я видела дровницу снаружи, но, честно говоря, пугают странные звуки и запреты хозяина.
Заглянув во все шкафчики и измаявшись от скуки, все же рискую выглянуть за дверь. Тем более, что в доме стоит такая тишина, будто бы я осталась совсем одна. А чтобы не бегать дважды — собираю с собой покрывала и накидки, снимаю пыльный балдахин с кровати. Раз уж буду на улице — вытрушу пыль и освежу.
Осторожно спускаюсь по лестнице, прижимая к себе узел с покрывалами. Коридоры кажутся еще более гулкими и пустыми, чем часом ранее. Через кухню пробираюсь во внутренний двор, передвигаясь практически бегом. Сумерки уже начинают сгущаться, окрашивая серые камни замка в лиловые тона. Быстро вытряхнув белье над чахлым кустом шиповника, замечаю краем глаза темную фигуру, застывшую в одной из высоких арочных галерей на втором этаже.