абого, помочь умирающему. Она не может по-другому. Вот если бы могла остаться в стороне, но все равно кинулась на помощь, тогда я бы восхитился ее бесстрашием и благородством.
— Дядя так не считает, — рассмеялся герцог. — Он решил, что девочке нужно остаться. И, знаешь, я с ним согласен.
Леран тяжело выдохнул и откинулся на постель.
— Вы хотите моей смерти.
— И да, тевирийка заговорила. Стоило только Марку рассказать ей об Эни, она залепетала на своем языке, рассказывая, что это она виновата в случившемся, как она связала воспитанницу клятвой, и что Эни только выслушав ее и осознав, что герцогству ничего не угрожает, приняла решение помочь.
— Какая прелесть, — ехидно отметил Леран. — Я бы хотел знать, как монашка определила безопасность скрытой информации, но, думаю, этого мне никто не сможет объяснить.
Дверь комнаты открылась, и в помещение ворвался Марк. Он настолько спешил, что даже не обратил внимания на недовольный возглас Лерана и смех герцога. Ничего не объясняя, он подбежал к столу, дрожащей рукой налил себе в бокал вина и одним глотком выпил все до последней капли.
— Я хочу сделать ей предложение! — на одном дыхании выпалил Марк.
Леран сел на постели. Желание спать резко пропало. Герцог опешил и замер на месте. Он лишь удивленно уставился брата. Такого от Марка, обиженного на жизнь и одну конкретную женщину, они точно не ожидали. Леран даже подумал, что ему это мерещится от нехватки сна, плохого питания, или, что тоже возможно, сильного удара по голове во время стычки на дороге. Вероятно, что это сон. Дикий, странный и очень страшный кошмар.
— Кому? Монашке? — осторожно спросил он. Главным в этот момент было не спугнуть, а все подробно и обстоятельно выяснить. Потом на всякий случай проверить брата на все возможные яды, настои, подержать его вдалеке от объекта его желаний, дней этак пять, и все переспросить еще раз.
— Эни? — Марк не сразу понял, о чем говорит Леран. — При чем здесь Эни? Я хочу сделать предложение тевирийке.
Глава 10Семь дверей
Новый день принес холод и сырость. Дождь, не переставая, бил по крышам, капли падали на уже изрядно сырую землю. Змера была занята с претендентками — всем девушкам решили устроить новый праздник, чтобы сгладить плохое настроение. Ее громкий голос, топот быстрых маленьких шажков, даже возмущенный шелест ее юбок разносились по всему коридору третьего этажа.
На втором этаже претендентки важно выходили из своих комнат, направляясь к парадной лестнице. Некоторые из них перешептывались, гадали, что же теперь покажет герцог и делились последними новостями. А поделиться было чем. Девушка, выдававшая себя за баронессу Порту, все еще сидела взаперти, никуда не выходила и ни с кем не разговаривала. Однако Ванола лично видела, как старший кузен герцога входил в ее комнату больше семи раз за день. А потом еще несколько раз ночью проходил мимо. Он останавливался, ждал чего-то, ходил вперед-назад будто пытался решиться войти, а затем спешно уходил в сторону башни северного крыла, где находятся покои хозяев замка. Другим поводом для сплетен было состояние Ории. Говорили, что она совершенно сошла с ума, бьет кулаками по стенам, кричит. Ее даже перевели в северное крыло, чтобы было меньше шума.
В этом перешептывании во время подъема по лестнице, все, конечно, жалели девушек, но про себя отмечали, что двумя конкурентками стало меньше, а значит, шанс каждой из присутствующих занять место жены герцога значительно возрос. Ванола с нескрываемым наслаждением делилась всеми новостями и услышанным в замке, раз за разом отмечая, что именно она смогла это узнать, пока остальные спали по своим мягким постелям.
— Ты слишком тщеславна, Ванола, — произнесла Гета, продолжая гордо шествовать по ступеням.
— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла герцогиня. — Как ты смеешь говорить такое обо мне! Ты!
Договорить ей не удалось. Бедная Мари, которая шла в конце процессии, так и застыла на лестнице, а по ее пухлому личику растекся румянец. Диа тяжело вздохнула, недовольно посмотрев на двух спорящих претенденток. Филия едва заметно улыбнулась, поправила свою драгоценную тиару и решила не вступать в спор. Зато Гета остановилась и с нескрываемым презрением обратилась к Ваноле.
— Я имею право говорить все, что пожелаю. У меня хотя бы есть земли, в отличие от вас всех. А вот ты, герцогиня, ты всего лишь бастард, который из себя ничего не представляет. Так что поумерь свое тщеславие, милочка. И подумай, кто из нас всех больше подходит герцогу.
— Я думала, он женится на той, кого полюбит, — тихо сказала Мари, на что Гета лишь засмеялась.
— Да даже если так! — злобно кинула она. — Тебе ни так, ни так герцог не достанется. Посмотри на себя, тебя же ткнешь пальцем, так из тебя крем для тортов полезет!
На глаза Мари навернулись слезы.
— Я ем, когда нервничаю.
— Тогда можешь переставать нервничать…
Только Гета хотела сказать очередное едкое замечание, как в разговор неожиданно вклинилась Диа, предпочитавшая все это время молчать:
— Мне, конечно, все равно. Меня сюда отправили, только посмотреть, как здесь обстоят дела. Но если вы хотите замуж, то советую вам посмотреть наверх. Пока вы здесь спорили, кто из вас больше подходит на роль жены, Филия уже поднялась и теперь разговаривает с герцогом.
У входа в зал рядом с герцогом действительно стояла графиня Филия Арцо и о чем-то рассказывала, скромно улыбаясь при этом. Герцог так же проявлял знаки внимания, смотрел в глаза и в целом было видно, что он с радостью готов продолжить общение. Их удивительное сходство могло заставить думать, что они брат с сестрой — свет играл на серебристых волосах этих двоих, в глазах был виден неподдельный интерес, даже движения казались одинаковыми, к тому же для этого вечера они выбрали один и тот же цвет для своих нарядов — темно-зеленый. Впрочем, в случайности этого совпадения все претендентки сильно сомневались, а чтобы не искушать судьбу быстрее побежали по лестнице наверх.
Пока девушки пытались применить все свои чары на беззащитном герцоге Виару, а слуги занимались праздником для гостей и развлечением свит благородных, в маленькой каморке восточного крыла очнулась Эниинг. В первые секунды она не могла понять, где находится и что произошло. Помнила только карету, нападение, Монтифера, теплые руки Лерана… Она вздрогнула и крепко зажмурила глаза, надеясь, что это всего лишь сон. Нет, ничего не прошло. Даже на руке остался шрам. Все, как и говорил брат герцога.
Нехотя Эни поднялась с постели, оделась и вышла в надежде, что кто-нибудь сможет заполнить пустоту ее памяти. Как назло, вокруг никого нужного не оказалось. Только на кухне в суматохе бегали поварята и главный повар, да с подносами носились служанки. Они с удивлением и опаской взглянули на Эниинг, и побежали дальше по своим делам. В суматохе можно было услышать несколько фраз, хотя и этого было достаточно, чтобы все еще больше запутать.
— И как нам теперь ее называть? — прошептала одна из служанок.
— А я почем знаю. Санна же тоже его любовница, но мы ее госпожой не называем.
— Санну никто на руках в дом не вносил. И не сидел у ее постели целый день, как только проснулся. А эта…
— Я не любовница лорда Виару! — громко произнесла Эни, почувствовав, как в горле запершило.
Все остановились. Посмотрели с удивлением. Раскрыли рты. Опустили головы. Но сразу же послышался шум работы и все еще быстрее занялись своими делами. Двух перешептывающихся служанок и след простыл. А Эни стало интересно, как долго они смогут ее избегать.
Следующим пунктом были комнаты Монтифера. Кто бы что ни говорил, но она не могла не узнать, как чувствует себя единственный ее друг. Эни ожидала увидеть больного кота, который грустно лежит на своей софе и отказывается есть. Но вместо этого, стоило только открыть комнату, как стал понятен ужас Змеры от пребывания в доме животного. Если до нападения Монтифер еще скромно соблюдал какие-то правила, то после своего чудесного спасения, видимо, решил, что жизнь слишком коротка для всяких условностей. Так, в комнате теперь было перевернуто, погрызено, разорвано, сломано и просто съедено все, что только можно.
— Монти? — осторожно сказала Эни, сделав шаг вперед и высматривая кота. — Ты где?
Монтифер вышел из другой комнаты. Он гордо прошествовал к Эни, сел у ее ног и с интересом посмотрел на сломанную мебель, погрызенный палас, будто весь этот беспорядок — дело не его лап.
— Тебе попадет.
Коту было все равно. Он еще раз безразлично оглядел комнату, лизнул руку Эни и, видимо, что-то для себя решив, выбежал в коридор.
— Стой! Стой! Тебе нельзя туда!
Но Монтифер ничего не слышал. Он побежал прямо в центральное крыло. Эни кинулась за ним. Теперь достанется не только коту за изуродованную комнату, но и служанке, которая его выпустила.
Когда Эни пробегала по коридору, захотелось скрыться в своей комнате и притвориться больной. Осталось только решить, что сделать с людьми на кухне. А, может, просто быстро сбежать из замка? Она в сердцах выругалась и понадеялась, что хоть кто-то встанет на пути у безумного кота прежде, чем тот сможет уничтожить еще что-нибудь. Но замок словно вымер. Вокруг не было ни души. И Монтифер беспрепятственно вбежал по главной лестнице прямо к покоям гостей.
Все внутри Эни покрылось льдом от страха, именно так ей казалось, а упрямый кот не желал отвечать на ее мольбы. Он только добегал до нового поворота, останавливался, ехидно, Эни могла поспорить, что именно ехидно щурился, ожидал свою спасительницу, но стоило ей приблизиться, как он срывался с места и бежал дальше. Прав был Леран, у этого зверя все заживает в разы быстрее, чем должно. Теперь его шерсть, словно издеваясь, блестела от света, а уши слишком быстро переливались. Кот чувствовал неподдельный азарт, в то время как Эни готова была лично убить животное, если его догонит.
Они вбежали на второй этаж. Пробежали мимо нескольких комнат. Свернули. Тут Монтифер остановился возле двери серого цвета и снова посмотрел в сторону Эни.