— Да учитель, — ответила она, и мы снова пошли.
Под вечер похолодало, но я не почувствовала этого. Всё горело внутри и становилось только хуже. Карфакс — колдун, он многое может, а если уже слишком поздно? Сколько Нико шёл до замка? Он бежал или еле тащился?
— Мери!
Тёмный силуэт метнулся от ворот. Фонарь над колодцем светил прямо в глаза. Я до сих пор вытирала слёзы, но кудрявую голову брата узнала раньше, чем его голос.
— У матери горячка! Нужно что-то сделать! Где колдун? Где Карфакс?
Я обернулась на колдуна, не понимая, почему Нико спрашивает. Карфакс здесь. Прямо перед его глазами.
— Мой приказчик Карфакс скончался две недели назад, — заговорил помолодевший Роланд Мюррей, сбивая с толку всех, кто стоял во дворе. — Меня зовут Альберт Мюррей. Я новый хозяин замка и господин ваших земель.
У Нико такая мука отразилась на лице, что я испугалась ещё и за брата. Бледный весь, круги чёрные под глазами. Неужели сам заболел? У него тоже горячка?
— Господин Мюррей, — ответил брат через мгновение и низко склонил голову. — Простите, не знал. Я за мать пришёл просить. Она совсем плохая…
— Я постараюсь помочь, но ничего обещать не могу. Видишь ли, Нико, я и есть колдун, которого ты искал. Карфакс всего лишь перебирал бумаги, даже с хозяйством справиться не мог. А замок хранил мою силу. Отсюда и слухи взялись. Но хватит об этом. Лошадей у нас нет, путь не близкий, пора идти. Показывай дорогу.
«Лошадей нет», брата ожидаемо удивило. Господин же появился в замке. Почему без лошадей? И отговорка никак не сочинялась. Я стояла рядом с мужчинами и молчала.
— Я на телеге, — нашёл решение брат. — Отец доверил мне нашу кобылу Стешу, лишь бы скорее добраться до замка. Уж не побрезгуйте…
— Телега подойдёт, — перебил Мюррей. — Идём.
Нужно купить лошадей. Без них нельзя. Нико сейчас всё равно, но будь на его месте Гензель, разнёс бы новость по городу. Что прощалось чудаковатому старику Карфаксу, никогда не сойдёт с рук лорду. Где лошади? Он точно лорд, а не проходимец?
«Он колдун», — напомнила я себе и тут же потеряла мысль.
Отец дома. Стешу, единственную кормилицу, отдал не доросшему ещё до неё Нико. Никогда бы раньше так не сделал. Разве что… Отчаялся? Мамы уже нет? Или у неё осталось два последних вдоха?
Меня слово кнутом по спине огрели. Я запрыгнула на козлы и схватила вожжи. Кое-как успела заметить, что две тени нырнули за спину. Карфакс и Нико на месте. Можно гнать.
«Прости Стеша», — попросила я и ударила её вожжами.
Не помню, как мы доехали. Телега подпрыгивала на кочках, колдун охал, вцепившись в борта телеги, но ни разу не попросил придержать кобылу. Мой средний брат Лука маячил во дворе. И как только мы проехали ворота, сразу же схватил Стешу за удила.
— Тпру, тпру!
— Мери, — тронул за плечо Нико, — сюда.
Запах тлена стал невыносимым. В душном доме пар под потолком висел. Мама лежала на кровати и тряслась под одеялами.
— Вы что делаете? — крикнула я и бросилась к окну.
— Нет! — взвизгнула Елена. — Не трогай! Ей холодно.
Отца я увидела последним. Он сидел в углу и пытался накормить Клауса с Гретой. Дети не хотели есть кашу, мотали головами.
— Томас, — позвал он и сунул тарелку третьему из моих братьев. — Накорми.
— Папа, это господин Альберт Мюррей, — начал Нико, но колдун не стал ждать официального представления.
Обошёл Елену, открыл окно и сел на кровать к матери.
Такого взгляда я у неё никогда не видела. Как у рыбы плёнкой глаза затянуло. Губы потрескались и пожелтели. А запах. Гнилью было её дыхание.
— Мери, — прошептала она. — Где Мери? Что же никак не идёт?
А я рядом стояла. Рукой дотянуться могла.
— Мама…
— Воды в кружке принесите, — приказал колдун. — Чистой. И пусть все выйдут, кроме Мередит.
Подгонять семью не пришлось. Нико схватил малышей, Елена расплескала полкувшина, но стакан налила, а отец вывел Томаса. Тарелку брат так и унёс с собой.
— Пей воду, — сказал Карфакс, протягивая мне кружку. — Это для тебя. И оставайся рядом. Смотри. Как только её затрясёт, постарайся удержать. Лёгкие затянуло гноем. Будет тяжело тащить.
Я кивнула и залпом осушила кружку. Забыла уже, какой вкус у воды из нашего колодца. Протухшей показалась. Шатало меня так, что хоть за стены хватайся.
«Стоять, Мери», — напомнила я себе и шире поставила ноги.
Буду врастать в дом, буду врастать. Пока не понадоблюсь.
— Ти вора. Аскульто дио, — начал Карфакс читать заклинание. У матери глаза закатились, и в чёрном провале рта показался язык. — Ин гирас дом сутиль.
Кто-то зашуршал по углам, пламя свечей заколыхалось.
«Сквозняк, — сказала я себе, — окно открыто, а теперь и дверь». Не примыкала плотно. Усохла. А на замок денег не было.
— Ти вора, — повторил колдун, — аскульто дио.
Тело матери выгнуло дугой. Я дёрнулась к ней и замерла. Не трясло же. А указания колдуна нужно исполнять в точности. Иначе всё сорвётся. Не в замке мы, не на уроке. Святые предки, как же страшно.
— Ин гирас дом сутиль, — громче сказал колдун, и больная захрипела.
Пена выступила на губах. Желтые пузыри лопались и воняли болотом. Бледная кожа пошла красными пятнами.
«Врастать в дом, — бормотала я про себя. — Стоять».
Мама.
Мы верили, что она будет жить вечно. Что мы состаримся, заведём внуков, а с кухни всё так же будет пахнуть супом. И уже морщинистые руки под неспешную песню постучат ложкой по краю котелка.
Как же быстро кончилась наша вечность.
— Мама! — крикнула я сквозь слёзы.
— Мери, давай!
Её, наконец, затрясло. Жёлтая жижа хлынула изо рта. Карфакс давно держал ноги, а мне кивком головы показал на грудь. Не знаю, откуда взялись силы. Я так придавила маму к кровати, что собственные рёбра затрещали. Она горела. Стала живым факелом и сплошным комком боли.
«Живи, — просила я, — прогони болезнь, пожалуйста. Дай колдуну её вытащить».
За гноем пошла кровь. Две пригоршни чёрной вязкой крови. Она вылилась на подушку и вдруг пожелтела.
— Всё, — выдохнул Карфакс. — Достал. Недуга больше нет.
Мать затихла, а меня в дрожь бросило. Колотило так же, как её мгновение назад. От гноя тошнило, комната качалась перед глазами. Но где-то там далеко-далеко, эхом звучало: «Всё. Недуга нет».
«Поверь, Мери, поверь!»
— Зови своих. Пусть переоденут её и приберутся здесь. Мне надо на воздух.
Колдун, шатаясь, ушёл, а я лежала на груди у мамы и плакала.
Магия повернулась другим боком. Я не знала, смогу ли так же, научусь ли. Чудеса не всегда прекрасны. Они пахнут гноем и остаются на теле липким потом, но дают жизнь.
— Мери, — слабым голосом позвала мать. — Мери, ты пришла.
Елена возила тряпкой по полу и улыбалась. Иногда тёрла рукавом и без того красные глаза. Окно и дверь распахнули настежь. Воздух с запахом болезни уходил так же быстро, как бледность с маминых щёк. Братья таскали воду, сёстры мыли — красота. Я от счастья мурлыкала что-то под нос, но тут раздались тяжёлые шаги отца.
— Мери? Пойдем, поговорим.
— Я закончу, — Нико тут же отобрал у меня тряпку. — Иди.
Ступени крыльца заскрипели под ногами. Я заметила, что братья грязь развели возле колодца. Никак не научатся переливать воду правильно. Зачерпнут полное ведро, а потом его одним махом переворачивают.
— Где господин Мюррей? — спросила я.
Во дворе колдуна не было. Неужели так устал, что обо мне забыл и уехал обратно в замок?
— Спит, — ответил отец. — Я отвёл его на конюшню, у нас негде. Ты не знаешь, как рассчитываются с колдунами за помощь? От денег он отказался.
Разговор начался серьёзный, а мне стало смешно. Пришлось кусать губы, отворачиваться от папы. Господин Роланд Мюррей в комнатушке конюха, должно быть то ещё зрелище. Одежду Гензель пока не прислал. Колдун ходил в своих высокородных шмотках с вышивкой и кружевом. Я представляла его среди соломы и видела рядом портреты брезгливо скривившихся родственников. Да уж, такое падение!
Истерика это. Моя. Так бывает, когда настроение поднимается из бездны отчаяния до вершины счастья.
— Он знает, что мы бедно живём, — кое-как выдавила из себя. — Потому и отказался.
Отец тяжело вздохнул. Один из всей семьи не радовался и выглядел ещё мрачнее, чем был, когда мы с Карфаксом приехали.
— Тогда чего он хочет? Зерно в мешках, посуду нашу, одежду? Я не первый день живу на свете, Мери. Знаю, что ничего просто так не делается.
— Отработаю, — поспешила ответить я. — В замке ещё много дел. Мюррей назовёт цену, и я отдам её из жалования. Не волнуйся…
— Вот этого я и боялся, — оборвал отец. — «Мюррей назовёт цену». А если это ты? Я знаю старые легенды. Колдуны когда-то ходили по деревням и спасали людей. У тех отцов, кому было нечем заплатить, они забирали красивых дочерей. В свою спальню, Мери! Ты понимаешь, о чём я?
Я понимала, но обсуждать тему спальни с отцом было неловко. Дома нам запрещались такие разговоры. Братьев ругали за «слова ниже пояса», Елене и мне приказывали заткнуть уши. И вдруг отец в открытую спрашивал, не захотел ли колдун сделать меня любовницей?
Может, когда-то и хотел, а потом мы крупно поругались. «Учи заклинания! Вместе с Анабель». И выгнал. Мужчины не прощают отказов. Свой я даже вслух сказать не успела — уже от ворот поворот получила. Святые предки, ну какая спальня? В замке бы остаться. Обложиться книгами на кухне и пытаться задобрить взъярившегося колдуна. То новые заклинания учить, то новые блюда готовить. Авось что-то и сработает. Успокоит его сердце.
— Не до постели ему, — ответила я. Теребила край передника и сгорала со стыда. — Проблемы с замком. С наследством. Прости, я не должна рассказывать хозяйские тайны. Занят он, в общем. Сильно занят.
— А много времени и не надо, — припечатал отец. — На колени возле кровати поставил, юбки поднял и вперёд.
Мне дурно стало. Не хуже, чем когда о жизни мамы переживала, но тоже едва на ногах удержалась. Хоть и мечтала провалиться сквозь землю. Голова уже в плечи втянулась, кулаки сжались.