- А теперь на моё золото капустой запаслись? – усмехнулся колдун, и я зябко повела плечами.
Неприятно стало. В животе похолодело. Никто ко мне не сватался, отец врал.
- Урожай хороший был. Не бедствуем. Уходите, лорд Мюррей. Мы простые крестьяне, деньги старосте исправно платим, живём по чести. Никто из соседей кривого слова о моей семье не скажет.
- А я вам чем навредил?
«Он маму спас!» - хотела крикнуть я, но вспомнила, как далеко сидела от каморки конюха. Уже глотала слёзы от злости. Отец упёрся – не свернёшь. Но и Карфакс пока не хотел отступать.
- Ей нельзя в замок, неужели вы не понимаете? – продолжал настаивать папа. – Продажной девкой прослывёт – жизнь себе загубит. Да ладно, если только себе. Соседи с нами здороваться перестанут. Я ни одну дочь замуж не отдам, жена будет людей сторониться.
«Вы же бывший каторжник, - мысленно закончила я за него фразу. – У вас в замке разбойничий притон, где женщины бывают только одного сорта. Гулящие, продажные. В приличных семьях такими брезгуют. В спину им плюют, если случайно на дороге встретят. А я не для того Мередит растил».
Святые предки, как стало сложно! Проклятый Монк! Проклятое наследство и придуманная история Альберта Мюррея! Отцу теперь не докажешь, что всё не так. Он доброе имя нашей семьи до последнего защищать будет. «У бедняков ничего дороже нет, - говорила бабушка. – Наше достоинство – вот истинная ценность». А мне крамольная мысль сейчас пришла. Не в достоинстве дело, а в том, как легко его можно потерять перед соседями. Достаточно одной сплетни, что я – шлюха. И всё. Люди тут же отвернутся. Таким презрением окатят, что хоть вешайся.
- А вам проще выдать дочерей абы за кого, лишь бы в них пальцем не тыкали? – спросил колдун. – Посторонние люди, которые видя, что вы голодаете, ничем не помогли? Которым искренне плевать на вас с высокой башни? Вы над их мнением трясётесь? Его ставите превыше всего?
Я представляла, как злился отец. Кожей чувствовала его ярость. Он ничего не мог сделать против соседских языков. Карфакс по лесам скитался, а мы жили рядом с Адель, женой плотника, Кларой, матерью мельника. Две эти уважаемые женщины позапрошлой весной только и говорили на каждом углу, что Гретхен до свадьбы мужчину познала и понесла. «Позор ей! Как ещё глазами своими бесстыжими смотреть на нас смеет? Как ей мать позволяет? Воспитала гулящую. Сама такая, вот и воспитала. От осинки яблочко не родится». Гретхен не выдержала и утопилась, а её мать уехала в другую деревню.
- Прощайте, господин Мюррей, - сказал отец. – Мередит выходит замуж. Это моё последнее слово.
Колдун промолчал. Я вглядывалась в спокойную гладь воды и не знала, что делать. Да, я могла пойти против воли отца и вернуться в замок. Читать книги, варить зелья вместе с Анабель, пока злые сплетники во главе с Монком портят жизнь моей семье. Приказчик одного дня не вытерпел, тут же разболтал всему городу о каторжнике-Мюррее. И дальше будет только хуже. Люди вдобавок к истории Карфакса насочиняют от души. Им волю дай - такую грязь выльют, что до конца жизни не отмыться. И я буду спокойно сидеть под защитой каменных стен? Ведь не добравшись до меня, Адель и Клара свою злобу на матери с Еленой выместят. Сестра мне этого никогда не простит.
А с другой стороны. Если я останусь дома, выйду замуж за сынка той же Адель, буду трястись, как бы кто что не сказал и забуду о магии навсегда, то я себе не прощу. Поздно, я уже не та Мери, что ходила по рынку в поисках любой работы. Я – колдунья. И проблемы со злыми языками могу решить колдовскими способами. Напугать мороком ту же Клару до икоты. Навсегда отбить у неё желание злословить.
Оставалась одна мелочь. Пустяк. Выяснить, нужна ли я Карфаксу, как прежде, или он уже от меня отказался? Потому что никто больше не научит управляться с даром.
- Кажется, вы забыли, кто я такой, - вздрогнула вода в миске. – Я – лорд и колдун. На этой земле последнее слово всегда за мной. Ваша дочь едет в замок. Точка.
Я выдохнула с облегчением и уронила миску. Подслушивающая магия исчезла, но это было уже не важно.
Глава 15. Господин Монк
Разгневанный колдун решил идти в замок пешком. Отказался брать лошадь, телегу, повозку и всё, что ему предлагали. Бабушкину капусту тоже оставил, а у меня язык не повернулся возразить. Да ну её, обойдёмся. Лишь бы уже уйти. Я вообще превратилась в молчаливую тень и бесшумно скользила по дороге. На отца так и не посмотрела ни разу, но его прожигающий взгляд ещё долго чувствовала спиной.
- Мери, ты ведь поняла, да? – Карфакс резко остановился на мосту через ручей и обернулся. – Раз твой отец боится сплетен, значит, они уже есть.
- Монк рассказал, больше некому. Он один слышал историю Альберта Мюррея, а теперь весь город в курсе. В трактире шумят, портной Гензель боится, что ему не заплатят. Новый лорд – бывший каторжник, преступник, убийца.
- Удавлю щенка, - зарычал колдун, - голыми руками. Магию на него жалко тратить. Где ж его научили разглашать дела своего господина? Приватные беседы, содержание документов. Приказчики нынче как-то по-другому работают? Или совсем ум, честь и совесть потеряли? Он бы ещё глашатая на площадь поставил и во все трубы трубил.
Воздух дрожал от магии. Сила Карфакса бурным морем разливалась по округе. У меня в горле першило и глаза слезились. И он ещё пугал нас с Бель, что вне стен замка мы станем слабее? Мы, может быть, и да. А он кем был, тем и остался. Шар-артефакт не при чём.
- В общем так, - припечатал колдун. – Плевал я на болтовню Монка. Оправдываться и прилюдно что-то объяснять не буду. Продолжаем сидеть в замке, как ни в чём не бывало. Народ погудит и притихнет. Знаешь почему? Потому что нет никаких разбойничьих притонов. Сплетникам неоткуда брать дрова, чтобы подкидывать в пожар скандала. Их очень скоро перестанут воспринимать всерьёз. А потом будет суд, оглашение завещания. И против нового лорда Мюррея тем более никто ничего не скажет.
Карфакс выдохнул, и земля у меня под ногами перестала дрожать. Монк неожиданно получил помилование. Обидное, кстати. Так старался очернить самозванца, а вместо этого был послан в бездну. Проигнорирован, как говорила начитанная Бель. Колдун решил не обращать на него внимания.
- А что делать мне?
- Что? – Карфакс поморщился и склонил голову на бок.
- Как мне быть? Вся округа в курсе, что я живу в замке. Отец прав, Адель и Клара не оставят нашу семью в покое. Даже когда разговоры в городе утихнут, в деревне только расцветут…
- Тебе тоже должно быть плевать, - оборвал колдун. – Не понимаю, откуда у деревенских столько мнительности, но обвинения в твой адрес яйца выеденного не стоят. Лучше меня знаешь, что до сих пор невинна. Я не прикасался к тебе! И никому другому не позволил бы.
Я знала, но Кларе этого не объяснить. Нельзя даже сравнивать то, что позволено лорду и то, что позволено мне. Городские погудят: «Ах, Альберт Мюррей убийца», и проглотят. Всё равно толпой к нему выстроятся и будут заискивающе заглядывать в глаза. Ждать милости, надеяться, что из хозяйских сундуков им перепадёт немного золота. Да господин Монк вообще мог рассказать, что угодно. Придумать убиенных младенцев, задушенных любовниц, городские бровью не повели бы.
- А мне любой мелочи достаточно, - тихо сказала я. – Косого взгляда, неудачной шутки. И всё. Клеймо гулящей девки уже стоит, не стереть. И ведь есть немного правды…
- Какой? – вспылил колдун, а я не заметила. Не остановилась. Стыд подхлёстывал, стоило вспомнить то, что между нами было. Я уже слышала противный голос Клары. Квакающий, как у лягушки. «Чего позволила-то господину? Срам какой! До койки чуть-чуть осталось». И вслед за ней упрёк отца. Его брошенное в сердцах: «Юбки поднимет и вперёд». – Мери, говори! Какой правды?
- Обычной, - разозлилась я. – Вы меня в замке по углам обжимаете, с поцелуями лезете, а жениться не собираетесь. Вот вам и дурная слава. Шлюха и есть. Подстилка!
Голос зазвенел, слёзы из глаз брызнули. От меня тоже воздух задрожал. Магия вышла из груди и вернулась обратно жгучей болью. Всё правильно сказала, но зачем? Кого упрекнула? Как посмела-то?
- С чего ты взяла, - тихо спросил колдун, - что я не собирался на тебе жениться?
Я дышать перестала. С трудом подняла взгляд и вытерла рукавом мокрые от слёз щёки. Карфакс хмурился.
- Мери, мы с тобой последние колдуны. На ком ещё мне жениться?
- Уж точно не на мне.
Так я тоже не хотела отвечать. Не знаю, почему ляпнула. Объяснить нужно было очень многое, но я не успела.
Карфакс повернулся спиной и пошёл в замок. Я за ним. А вслед за мной качнулось душным облаком всё то, что мы здесь друг другу наговорили.
Анабель
Утром посыльный от Гензеля отдал наши с Мери платья. Я как безумная всю ночь просматривала окрестности замка и, когда заметила одинокую фигуру мужчины верхом на коне, то собралась воевать. А он одежду привёз. Да уж. Заклинания с пальцев я стыдливо стряхивала прямо у ворот замка и вполуха слушала, что над гардеробом господина Мюррея трудится вся мастерская.
- Мы немного не успеваем, - смущаясь, говорил посыльный. – Кройщик заболел, а без него страшно испортить дорогую ткань. Гензель сам с ножницами стоит. Прощения просит. Клянётся, что за неделю справится.
- Хорошо, - ответила я, стараясь не зевать.
В сон клонило. Раз уж битва за шар-артефакт не состоялась, то можно мне прилечь? Господин Монк в подвале спал уже без заклинания «стазиса». Храпел, кстати. Хвала матушке-природе, не так громко, как моя бабушка, но я всё равно глаз сомкнуть не могла. Караулила, ага. Сидела рядом, чувствуя несправедливость ситуации. Он забрался в замок, он виноват и спокойно спал, а я страдала.
- Приходите, как закончите, - пробормотала я посыльному и хлопнула дверью, уже за спиной услышав: «Спасибо, добрая девушка. Хорошего дня!»
Злая я. Человека вчера чуть не убила. Потом связала его беспамятного и оттащила в подвал. Руки снова начинали болеть, стоило вспомнить, какой господин Монк тяжёлый. Если бы не заклинание потери веса, я вообще его с места не сдвинула бы. А так представила, что приказчик – бревно, и мне нужно доставить его с лесной опушки во двор нашего дома. И ведь доставила. Мазью его ещё пару раз мазала. Не могла простить себе, что полного исцеления не вышло. И что на красивой груди мужчины навсегда останется след от ожога.