Аптека господина Абрамса была меньше нашей кладовой. С красивой резной дверью и крупной вывеской. Красные буквы на белом дереве. Ярко так. Отовсюду видно.
Я вошла внутрь, бочком, протаскивая корзину. Зазвонил колокольчик, и из-за прилавка вышел хозяин.
— Госпожа Лоуренс, если я правильно помню?
Я кивнула и поставила зелья на пол. Огляделась украдкой. Нет, кроме размера с нашей кладовой аптеку ничего не связывало. Тут шкафы были высокие, на изящных ножках. Мази и настойки стояли в глиняных горшочках. Маленьких и пузатых. Наши зелья на их фоне будут выделяться, но на таких полках стекло смотрелось бы уместнее. Дороже.
— Доброго дня, господин Абрамс, — с улыбкой поздоровалась я. — Как ваша сыпь? Не беспокоит?
— Пока нет, — ответил он. — И раньше болезнь отступала временами, а потом возвращалась. Посмотрим, что будет дальше. Вы принесли мне пожизненные запасы мази?
Аптекарь взглядом указал на корзину и сложил руки на груди. Не нравилось ему моё появление на пороге, да ещё и не с пустыми руками. Хорошо, что не выгнал. Значит, готов выслушать.
— Нет, — я достала первый попавшийся бутылёк и передала его Абрамсу. — Это моё предложение. Вы были правы, когда говорили, что у меня нет расчётов, места для своей лавки и плана действий. Зато всё это есть у вас.
Он принял зелье с величайшей осторожностью. Будь у него под руками щипцы, воспользовался бы.
— Вы пришли меня с этим поздравить?
Да чего же несносный старик! Лишь бы уколоть, ущипнуть и съязвить.
— Нет, я хочу предложить вам сотрудничество, — я старалась подобрать слова, но в голову лезла одна чепуха. — Я буду каждую неделю приносить такую корзину с лекарствами, а вы станете продавать их, забирая себе процент. Вы сами проверили, насколько мои мази и эликсиры действенны. Покупатели в очередь выстроятся к вашей аптеке. Вам не нужно тратиться на ингредиенты, стоять у горячего котла…
— Здесь написано «Аптека Мюррей», — Абрамс повернул склянку этикеткой ко мне. — Покупатели будут знать, что лекарства варил не я. Зачем мне это? Излечение всегда идёт от доверия между лекарем и пациентом, понимаете, госпожа Лоуренс? На доверии. А в моей аптеке вдруг появятся чужие средства пусть даже прекрасного качества. Что я скажу покупателям? Что я уже стар и мне лень стоять у котла?
— Лорд Мюррей таким образом показывает своё расположение вашей аптеке, — заметила я. — Сами подумайте, смутит кого-то имя владельца этих земель на этикетке снадобья или нет? К тому же, Альберт Мюррей — маг. Так и скажите покупателям, если кто-то вдруг начнёт задавать вопросы.
Сначала он испугался и не поверил мне. Долго перечитывал название, хмурился, беззвучно шевелили губами и хмыкал. Да, теперь я могла сказать правду. Господин учитель представил нас с Мери городскому главе и наделил официальным статусом в том числе себя.
— Простите, я не знал. Почему вы не сказали, когда приходили за лицензией, что работаете на господина Мюррея?
— Это ведь нечестно, — вздохнула я. — Вы и ваши коллеги сочли бы, что я пытаюсь давить на гильдию, используя имя нашего лорда.
— В тот момент оно ещё звучало как Норфолк и обрастало самыми невероятными слухами, кхм, — откашлялся Абрамс и натянуто улыбнулся. — Но я рад, что вы пришли именно ко мне. Да, я возьму зелья и поставлю в витрину. Какую цену вы хотите назвать?
— За мази — одна серебрушка, за эликсиры — пять, — озвучила я цену.
Мы долго думали, сколько должны стоить наши снадобья. На мазях заработать много не получится, но они и предназначены для простых людей. Даже одна серебряная монета — большие деньги, а на золотой жалованья в день Мери умудрялась семью содержать.
— Приемлемо, — согласился Абрамс, но по блеску его глаз я поняла, что продешевила. — А какой процент вы мне оставите за труды?
— Пять медяшек с мазей и двадцать пять с эликсиров, — ответила я.
Мери предупредила, что аптекарь может завысить цену, а нам не сказать. Мы договорились дать ему хорошее вознаграждение и приходить изредка, спрашивать у покупателей, сколько они заплатили за снадобье.
— Мои коллеги берут десять, но исключительно из уважения к вам и лорду Мюррею я согласен на пять, — расплылся в улыбке Абрамс и потянулся к моей корзине. — Однако здесь мало. Советую завтра принести ещё. Так же к середине дня, если вас не затруднит.
— Конечно, — расцвела я от самых тёплых чувств. — Спасибо за доверие, господин Абрамс. Уверяю, я вас не подведу. Наше сотрудничество будет приятным и полезным.
— Не сомневаюсь, — приподнял брови аптекарь. — Всего доброго, госпожа Лоуренс.
Я оставила корзинку у него на прилавке и пошла домой, насвистывая под нос легкомысленную песенку. Если всё сложится, то голод нам больше не грозит.
Мередит
Уйти в деревню, чтобы отпросить Нико на работу в замке мы не успели. Ждали Анабель из города. Мне даже показалось, я почувствовала её через магию замка. Бросилась открывать калитку для слуг и чуть не рухнула там на землю. По дороге шёл целый караван. Мой отец, Нико и сын Клары, Людвиг. Торговец цыплятами. Трактирный повар Карл отправлял меня к нему, предлагая взять пару сотен на откорм, чтобы потом мясо продавать. Какого лысого и горбатого демона Людвигу понадобилось в замке? И почему меня терзали самые нехорошие предчувствия? Колдун расстался с моим отцом очень плохо. Поругались мужчины на всю деревню. «Я здесь лорд! Последнее слово всегда за мной». Сейчас лорд сидел в своём кабинете и, высунув кончик языка от усердия, подписывал этикетки для зелий Бель. Принимать удар мне придётся одной.
— Мери! — позвал отец. — Мери, как хорошо, что ты сама вышла. Не придётся беспокоить господина Альберта. А то Нико уже свистеть собрался.
Я посмотрела на брата лишь для того, чтобы поймать его виноватый взгляд. Да, всё ещё хуже, чем я думала. Руки мне выворачивать будут? Мешок на голову наденут и силком домой потащат? Как только что купленную скотину с рынка? Поросята в такие моменты истошно визжали и брыкались. У меня всегда за них сердце болело, но кто меня пожалеет? Пока девушка не замужем, она — собственность отца.
— Лорд Мюррей занят, — ответила я, высоко подняв голову. — Гостей в замке не принимает.
— Да мы к тебе, — махнул рукой Людвиг, будто я не поняла. — Ты подойди поближе. Брось дверь, закрой её. Разговор есть.
Сын Клары всех девушек считал туповатыми. Говорил, как с детьми, махал руками, показывал пальцем, что надо сделать и постоянно улыбался. Святые предки, как я ненавидела его ухмылку.
— Я тоже занята. Ужин готовлю.
— Подождёт ужин, — отец начал сердиться. — Мы и так все традиции нарушаем. Сватаем тебя на пороге чужого дома. Но как ещё, если ты дорогу в свой родной забыла? К матери ни разу не пришла, не спросила о её здоровье.
— Как мама? — перебила я. — Елена ей помогает? Справляется?
— Как же, — Нико пнул мелкий камень. — Три дня полы помыла, устала. Мы с Лукой тряпками возим. Мама давно встала и по хозяйству хлопочет, но тяжело ей.
Ах, вот оно что. Помощников не хватает. Елена отказалась, и никто ей ремнём грозить не стал. Конечно, кто тронет любимую дочь? Проще зазнавшуюся Мередит из замка вернуть.
— Кто-то должен зарабатывать деньги, — напомнила я. — Разве я мало вам присылаю?
Отца аж перекосило. «Золотом попрекнула, негодная. Неблагодарная. Мы для неё всё, а она к господину на работу сбежала. Семью бросила».
— Достаточно, чтобы собрать приданое, — отрезал отец. — Ты ведь за ним в замок шла, не собиралась всю жизнь на лорда спину гнуть. Год как в девках пересидела. Хватит, Мери, завязывай со своей работой.
«Кто же вас кормить будет?» — застряло на языке. Золото у Карфакса кончилось, мы из кожи вон лезли, чтобы самим не сдохнуть. Но всё равно я не хотела бросать учёбу. Малодушно размечталась позвать колдуна, чтобы он как в прошлый раз топнул ногой. «Мери остаётся. Я так сказал!» Но лорд Мюррей на самом деле был занят.
— Год в девках пересидела и сейчас торопиться некуда, — ответила я отцу. — Жениха-то нет…
И тут Людвиг расправил плечи. Приосанился, грудь колесом выпятил.
Мать честная! А петуха-то я в нашем курятнике и не приметила.
— За меня пойдёшь, — заявил жених. — Родители наши сговорились уже. Ты девка видная, рукастая. Мать сказала, и прясть, и шить, и вязать умеешь. То, что читать научена — плохо, конечно. Не доглядели твои, распустили. Предками же как завещано? Жена работать должна, за детьми следить. А коли в книжку с утра до зари пялится, то хозяйка из неё дурная. Ну ничего. Я дома книг не храню. Отвлекаться тебе будет не на что.
Приплыли! Сели в дырявую лодку и утонули у берега.
— Какая забота, — съязвила я. — Книг у него дома нет.
— Повежливее, Мери, — нахмурился отец. — Зачем грубишь? Разве так я тебя воспитывал?
Ответить мне было нечего. До зубовного скрежета уже хотелось развернуться и уйти в замок. Отец с матерью нашли мне жениха, облагодетельствовали старшую дочь. И рассчитали всё верно. Против собственной невестки Клара ни одну сплетню не даст распространить.
— Как уговорили-то? Клару. Горы золота в сундуках под приданое наобещали?
— Да знаю я, что семья у вас бедная, — махнул рукой Людвиг. — Ни медяшки за душой. Зато люди хорошие, честные. Я ж не жадный, Мери, я не ради золота тебя беру. Хозяйство у меня большое. Три тыщи курей. Почитай, весь город у меня закупается. Так развернулся, что в люди вышел, а детей нет. Тридцать скоро, всё бобылём хожу. Мать уж кого только не приводила. Чернявых, белявых, рыжих, стройных, толстых, но ни одна сердце не тронула. Ты там сидишь с тех пор, как мы на ярмарке погуляли. Да, мать была против, я уговорил. В ногах валялся, что никого, кроме старшей дочери Оливера и Хельги не хочу. Чуть не разругался с ней в пух. И вот к отцу твоему пошёл. Выходи за меня.
Он неуклюже повёл плечами и подошёл ко мне. Здоровый, как бык, белобрысый, туповатый и с такими мыслями, что учить девушку читать — только портить. И на ярмарке ведь один танец станцевали. Я в толпе стояла, он в толпе. А поди ж ты, запомнил. «Ни одна сердце не тронула, ты там сидишь».