— Слушаю вас.
Нет, Попов спросил не о пустяке, не для того, чтобы «работать на публику», и без всякого подвоха — просил помочь разобраться в одном из механизмов. И, закатав рукава рубашки, показывая принцип взаимодействия дисков и шестеренок, Кирпиченок подумал о другом: все, отбурлили первый и второй курсы. Его курсанты теперь не просто на третьем — они на старшем курсе. И, судя по всему, учат технику не для того, чтобы сдать сессию, а для себя.
— Спасибо, товарищ капитан.
Кирпиченок положил руку на плечо курсанта, на мгновенье задержал ее: пусть знает, что ему дорого это «спасибо», ничего в этом страшного нет. Посмотрел на часы — скоро должны возвращаться на исходное танки, ушедшие на трассу. Важно, очень важно уловить настроение курсантов после повторного заезда. Поверят в себя — будут танкистами, засомневаются — все равно будут, просто придется потратить дополнительное время на то, чтобы приобрести уверенность.
Богато традициями Челябинское танковое. А что еще отличает его от других училищ, виденных мною, — строгость, собранность. Вначале я думал, что это только от хорошо организованного учебного процесса, требовательности командования, преподавателей.
Но нет, не только потому. Здесь люди приучены ставить проблемы и разрешать их. Нам показали отзывы на выпускников Челябинского высшего военного танкового командного училища имени 50-летия Великого Октября.
На лейтенанта А. Вишнякова:
«Дисциплинирован, исполнителен. Программу обучения усвоил в полном объеме. Материальную часть танков и их вооружение знает отлично. С личным составом работать любит и умеет. Через год после окончания училища назначен командиром роты. Способен мобилизовать личный состав на решение любых задач».
На лейтенанта С. Кока:
«Инициативен. Обладает большой работоспособностью, быстро и правильно реагирует на замечания, умело ориентируется в сложной обстановке. Легко переносит трудности».
Нет сомнения, что подобные отзывы придут в свое время и на тех, кто носит сегодня черные погоны в золотистой курсантской окантовке, в чьих петлицах застыли легендарные уральские «тридцатьчетверки». А пока… Пока курсанты осторожно подводят свои боевые машины на исходное: танки, покачнувшись, поклонившись земле, замирают. Те, кто сидел за рычагами управления, идут докладывать преподавателю о прохождении трассы. Их места уже готова занять следующая группа курсантов. Идет боевая учеба…
Сергей АлександровВ УРАЛЬСКОМ НЕБЕ
Н-ский авиаполк на территории Приволжско-Уральского военного округа. Одна из задач, которые выполняют вертолетчики этого полка, — эвакуация экипажей спускаемых космических аппаратов после возвращения их на землю. Такие полеты сами летчики называют «большой работой». Летчики полка принимали участие во встрече космонавтов Ю. Романенко, А. Александрова, А. Левченко.
На аэродром «подскока» поступила команда на вылет в зону ожидания. Погода резко ухудшилась. Видимость уменьшилась до двухсот-трехсот метров, ветер, снегопад — условия очень жесткие. Было принято решение поднять в воздух самые опытные экипажи. Выбор пал на экипажи Е. Плотникова, А. Курзанова, В. Пономарева, В. Пушина.
Взлетели, вовремя вышли в расчетную точку. «Приехали», — говорят сами летчики. В полку в обиходе принято говорить не «летаем», а «ездим»: может, от гагаринского пошло «поехали!». Вот так, буднично вроде — «приехали».
Первым обнаружил спускаемый аппарат экипаж В. Пономарева, он барражировал за облаками. Передал данные паре вертолетов, которые ходили ниже. Они тоже, несмотря на скверную видимость, сумели установить визуальный контакт с посадочным модулем и сопровождали его до самой земли.
Телезрители, которым по программе «Время» показывали момент посадки экипажа космического корабля, могли видеть крупным планом волевое мужественное лицо вертолетчика майора Аркадия Курзанова — это на его борту находилась группа кинооператоров.
Приземлялись летчики буквально на ощупь. Вертикальной видимости — никакой, земля только угадывалась за снежными вихрями, метель внизу разыгралась не на шутку. Сели благополучно. Забрали космонавтов, доставили их к месту назначения. «Большая работа» завершилась успешно.
Много интересного можно рассказывать о каждом из участников этих вылетов на «большую работу». Евгений Плотников — военный летчик первого класса, его можно без всякого преувеличения назвать настоящим асом. В прошлом году он вышел победителем из весьма рискованной ситуации.
В воздухе, на высоте около двухсот пятидесяти метров, произошел отказ основной гидросистемы вертолета, а потом отказала и дублирующая. Ручка управления, вырвавшись из рук пилота, стала описывать конус вращения, угрожая переломать ноги. Вертолет начал заваливаться на хвост и крениться. Еще немного и он, опрокинувшись, пойдет камнем к земле. Плотников, не потеряв самообладания, сумел, изловчившись, надавить на ручку управления ногой и отжать ее от себя. Усилие на ручке в этот момент составляло две тонны. Глядя на Плотникова, не скажешь — богатырь, невысокого роста, коренаст, обыкновенный человек. А ведь выдюжил! Правда, это надо обязательно отметить: он принципиально дружит со спортом. Исключительно четко действовали в экстремальной обстановке все члены экипажа: старший лейтенант Сергей Луков, опытный летчик-штурман (ныне он уже капитан, штурман звена) — это он помогал командиру отжимать ручку управления, борттехник, капитан Юрий Шевардин — он сумел вовремя перед приземлением вытянуть отяжелевшую рукоять рычага шаг-газа. Товарищи говорят о пилотах геройского экипажа: «В рубашках родились». Это очень близко к истине: шанс на спасение в подобной нештатной ситуации всего один из ста — так утверждают бывалые летчики. Всего чуть больше двух минут длился поединок экипажа с волей слепого случая. Победили мастерство, мужество летчиков.
Валерий Пономарев, командир звена, прошел испытание особого рода. Лично причастен к устранению опасных последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Прибыл в числе других экипажей на третий день после тех трагических событий. Он одним из первых пролетел над жерлом реактора, излучавшего смертоносную радиацию. Никто из них не обращал внимание на то, что показывал кабинный дозиметрический прибор, да и что там увидишь — стрелка зашкаливала. Честно делали свое дело: ведь только они могли закрыть жерло аварийного реактора, спасти тысячи и тысячи человеческих жизней и все живое вокруг. Сбрасывали мешки с песком, свинцовые чушки, бор. Приземлялись, брали груз и снова взлетали: спешили закрыть клубящийся облаком невидимой смерти кратер. Всего Пономарев со своим экипажем выполнил двадцать три вылета — это предел по принятой дозе.
Летчики не думали о наградах, о каких-то особых привилегиях, которые им достанутся за такие полеты. Они выполняли долг. Кстати, следует отметить: награждены немногие. Не до наградных листов было в сумятице разыгравшейся драмы. И денег летчикам больших за риск тоже не отвалили. Только командировочные. Лишь спустя какое-то время Пономареву объявили благодарность.
Капитан — отличник боевой и политической подготовки. Командует отличным звеном.
Есть среди авиаторов полка летчики, которые отличились в боевых действиях в Афганистане. В летной книжке майора Владимира Юдина, заместителя командира эскадрильи, на страницах, помеченных датами с июля 1985-го по июль 1986 года, все полетные задания записаны одинаково лаконично: «Боевой вылет».
Однажды экипаж Юдина высаживал десант. Площадка на гребне горной гряды не сказать, чтобы хоть мало-мальски годилась для посадки. Примостились на тесном пятачке, опершись только на два основных колеса, а переднее — висит над пропастью. И тут летчик-штурман докладывает: «Командир, справа разрывы!» Проявили выдержку. Обошлось. Взлетать они не имели права, не высадив десант.
В другом вылете летчики выручали экипаж вертолета, подбитого «духами». Заходили на посадку под прикрытием ведомого. Забрали людей, получивших сильные ожоги, и — в воздух. Надо было оказать ребятам первую помощь. Юдин передал управление правому летчику Фомину, чтобы достать аптечку. Только наклонился в кресле, как вертолет бросило в сторону. Это «правак» вовремя заметил пулеметные трассы, которые тянулись к борту вертолета, и резко отвернул, уходя из-под обстрела. В том вылете экипаж привез первую пробоину.
А к ордену Красной Звезды майора Юдина представили за обнаружение крупного каравана с оружием.
С Юдиным мне не удалось встретиться: он улетел в командировку, рассказывал мне о нем старший лейтенант Андрей Фомин, в недавнем прошлом летчик-штурман экипажа Юдина, а ныне уже сам командир вертолета.
В Афганистане Андрей вылетал на задания и с другими командирами. Несмотря на молодость, считался летчиком, имевшим солидный боевой опыт. Командиры-новички, вновь прибывшие из Союза, считались с его мнением. Однажды он вылетел на боевое задание в экипаже новичка, командира звена В. Тихонова. На отходе от цели командир повел машину по ровной линии, как над мирным полигоном. «Командир! Здесь так не летают!» — крикнул Фомин и, взяв управление, заложил глубокий крен. Едва успели отвернуть от огненной трассы, несущейся навстречу. Отделались только тем, что вырвало блистер. Обломком плексигласа зацепило голову правого летчика, сорвало шлем, рассекло лоб. «Ничего, обошлось, — смеется Фомин. — Залатали, заштопали и на другой день снова на вылет».
За те полеты молодой летчик награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени.
И здесь, в мирном уральском небе, Андрей Фомин летает по-боевому. Молодой командир уже приступил к программе полетов в сложных условиях. «Влез в облака» — есть такое выражение в обиходе летчиков, так называется новый этап командирского становления. Андрей весь искрится веселой энергией, молодым жизнелюбием — славное это время, когда у тебя все впереди, и небо, такое большое, открыто пред тобой, и подвластны любые выси. Молодые все рвутся летать, но от Фомина услышишь чаще других: «А почему меня не планируют?» Многое взял молодой летчик от таких опытных наставников, как майор Курзанов, ка