Прошло два часа. По городу велись интенсивные поиски преступника.
Носов, тяжело дыша, брел по Слепянскому лесу. Он понимал, что этот лес не выведет его за черту города. Обмывая лицо снегом и сбрасывая на землю кровянистые комья, он обдумывал свое положение. Главное уже позади: ему удалось сбежать. Сколько заборов, дворовых закоулков пришлось пересечь! Сейчас очень важно не попадаться на глаза людям, ведь лес находится на территории города.
Впереди показался глухой деревянный забор — там дачи. Если пойти направо, попадешь на одну из улиц Слепянского поселка. Во что бы то ни стало надо продержаться в лесу дотемна! Носов выбрал огромную ель. Ее густые ветви надежно прикрывали землю. Он быстро наломал хвойных лапок, засунул их под эту ель, на четвереньках подобрался поближе к стволу, устроил себе довольно сносную постель. «Здесь я пережду до темноты», — подумал он, тщательно расправляя над собой разлапистые ветви. Его мысли возвратились к минувшим событиям. «Черт бы взял этого заместителя начальника уголовного розыска!» Носов забыл его фамилию, но хорошо запомнил лицо, особенно голубые проницательные глаза. Он со злостью подумал: «Все гад правильно сказал. Вроде тенью за мной ходил. Все видел. Даже мысли угадал! Удачно я его вокруг пальца с ключами обвел. И момент выбрал подходящий». Он мысленно представил, как нанес удар ногой в лицо оперативнику, и его рука невольно дотронулась до правой ноги. Ноющая боль от удара еще не прошла. «Представляю, какое сейчас лицо у этого ползуна, — со злорадством подумал Носов и тут же руками начал ощупывать свою физиономию. — С такой мордой к людям не показывайся». Теперь он вспоминал, как бросился в двойную раму, как, обливаясь кровью, убегал знакомыми дворами от работников милиции. «Жаль, что шапку потерял, хоть немного лицо прикрыл бы». Вспомнил тетку, с ненавистью подумал о жене: «И зачем она приперлась?.. А, черт с ней! Все равно так жить надоело. Не стоит сопли распускать. Тем более, этот трюк наверняка не прошел бы, и жена только могла помочь милиции своими показаниями».
Несколько успокоившись, Носов начал обдумывать план дальнейших действий. Этот лес он знал хорошо. Нередко здесь прогуливался на лыжах, летом встречался с одной знакомой. Понимал, что чем больше будет сидеть, тем меньше шансов выбраться отсюда. Сейчас милиция наверняка перекрывает все выезды и выходы из города. Не будь у него разбито лицо, он мог бы сейчас рискнуть и попытаться выйти к кольцевой дороге, пересечь ее, а там снова лесом уйти подальше от города. Но днем с таким лицом показываться нельзя. На любой тропинке можно встретить человека. «Нет, лучше подождать темноты, а там что-нибудь смогу предпринять», — решил он, плотнее прижимаясь спиной к стволу ели.
В кабинете начальника городского управления внутренних дел Романова собрались многие сотрудники. Романов был немногословен. Побег Носова сильно встревожил его. Он спросил у Игнатовича:
— Как чувствует себя Тростник?
— У него сотрясение мозга. Перелом костей носа. Выбито четыре зуба. Сейчас в госпитале делают операцию...
Романов, кивком головы поблагодарив Игнатовича, негромко заговорил, обращаясь к присутствующим:
— У нас произошло ЧП. Сбежал убийца в момент прибытия на место происшествия. Теперь он готов на все и поэтому представляет большую опасность. Я сейчас не хочу останавливаться на разборе действий наших товарищей, которые были на месте происшествия. Перед нами стоит задача: быстрее задержать преступника. Все, что необходимо для перекрытия путей выезда или выхода Носова из города, сделано. Сейчас надо организовать еще более активный поиск в городе.
Конкретные указания каждый, кто привлекается к поиску, получил дополнительно.
Еще голубело небо, а в лесу стало темно. Носов потихоньку выбрался из своего убежища и прислушался. Сделал десять-пятнадцать шагов и опять, плотно прижимаясь к деревьям, слушал. Он шел в направлении грузового двора товарной станции. Еще сидя под елью, он решил выбраться из города на товарняке. Грузовой двор обнесен бетонным забором, и сейчас он белел перед Носовым сплошным пятном.
Носов знал, что во дворе собаки, поэтому сразу же отбросил мысль перескочить забор и забраться на любую платформу стоявшего поезда. «Необходимо выбрать поезд, который должен отправиться сию же минуту, — думал он. — А рисковать и лезть через забор нельзя: от собак не уйдешь — и тогда крышка!»
Носов пошел вдоль забора и вскоре оказался напротив въездных ворот. Спрятавшись за дерево, начал наблюдать. Ворота открыты настежь, но был еще шлагбаум, который подымался перед каждой машиной. Носов обратил внимание, что если машина выезжала со двора, то охранник не только тщательно смотрел документы, но и делал проверку кузова. А вот машины, въезжавшие на территорию грузового двора, не подвергались такому тщательному осмотру. У водителей проверялись только документы, после чего шлагбаум поднимался, и машина беспрепятственно въезжала на территорию.
У Носова молниеносно созрел план: попасть во двор в первой же автомашине. Залезть в кузов труда не составляло, так как дорога идет параллельно забору. И чтобы въехать в ворота, нужно повернуть направо. Следовательно, короткая остановка неизбежна.
Носов подошел к краю дороги, выжидающе замер. Решил, что пока машина приблизится, он займет удобную позицию за придорожным деревом. Снизить ход или даже приостановиться водитель вынужден будет именно здесь. Ну, а для того, чтобы вскочить в кузов, ему достаточно нескольких секунд. Правда, смущало, что его могут заметить во дворе. Но делать нечего — надо рисковать.
Неожиданно в воротах, ярко освещенных прожектором, установленным на караульном помещении, показался человек. Он сильно шатался из стороны в сторону. Его остановил охранник и громко спросил:
— Где это ты набрался, Иван?
— Где надо, там и набрался. Работу кончил, пойду сдам оружие — и домой.
Носов разглядел, что тот, кого охранник назвал Иваном, одет в форму стрелка военизированной охраны. До ворот было метров двадцать, и Носов хорошо слышал их разговор.
— Ты, Иван, лучше бы подождал. Вызову старшего, ему и сдашь оружие, а тебя на попутной машине домой отправлю. Ты же еле на ногах стоишь, а прешься с оружием.
— Не твое дело. Нужен мне твой старший! Рапорт к утру напишет, что «под газом» через пост прошел. Сам наган сдам и без твоей помощи дойду, — он махнул рукой и вышел из ворот, к которым в этот момент подходила машина. Но Носов уже не обращал на нее никакого внимания. Перед ним был пьяный охранник, у которого на боку болталась кобура с наганом. Пропуская машину, Иван остановился в двух метрах от Носова. Протяни руку — хватай за шиворот, и он тут же окажется за деревом. Побоялся: а вдруг закричит.
И Носов выжидал. Вот машина въехала в ворота, а Иван, шатаясь, побрел вдоль дороги. Носов, убедившись, что людей поблизости нет, быстро догнал охранника.
— Здорово, Иван! Оружие идешь сдавать?
— Зды-здыр-рова... а ты к-куда? — расслабленно улыбался Иван, даже не попытавшись опознать заговорившего с ним человека.
— Я тоже иду сдавать, — сказал Носов и опустил сильнейший удар кулака на голову охранника. Тот упал и лежал без движения. Носов подхватил его под мышки и быстро потащил в лес. Протащив метров двадцать, бросил обмякшее тело на землю, дрожащими руками вытащил из кобуры наган и побежал. Но тут же остановился, несколько секунд постоял и быстрым шагом пошел обратно.
Иван лежал все в той же позе. Носов отстегнул ремень с кобурой, осмотрелся, выбрал почти такую же ель, под которой ему пришлось просидеть чуть ли не полдня, подошел к охраннику, снял с него шинель и шапку, отошел немного в сторону, прислушался. В лесу было тихо. Носов опять подошел к Ивану, затолкал его подальше под ель, снял с себя пальто, надел чужую шинель и шапку, подпоясался ремнем с кобурой, сунул в нее наган. Он не знал, что делать с пальто. Оставлять на месте — опасно. Скрутив в небольшой сверток, Носов прихватил его с собой.
У въездных ворот было спокойно. Охранник стоял на своем месте. Ждать машину пришлось недолго. К воротам подошла грузовая машина с одним контейнером в кузове. Носов быстро перемахнул через борт и распластался на полу кузова. Машина тронулась, сделала правый поворот и снова остановилась. Шла проверка документов. Но вот мотор заурчал громче, и машина поехала. Носов выждал, пока грузовик окажется в неосвещенном месте, выпрыгнул из кузова. Первая часть замысла была выполнена: он на территории грузового двора. Сейчас нужно найти поезд, который отправится первым.
Придерживаясь затемненных сторон, Носов пошел вдоль контейнерных площадок. Изредка навстречу попадались люди, но форма, хотя и не по плечу, спасала: никто не интересовался охранником. Он долго ходил вдоль железнодорожных составов, но определить, какой пойдет в первую очередь, не мог. Подошел к тепловозу и, стараясь перекричать шум, спросил у высунувшегося через боковое окно машиниста:
— Который состав отправится первым?
Машинист похлопал по поручню тепловоза, тем самым давая понять: мол, этот состав и есть первоочередной. Носов сделал вид, что направился к двухэтажному дому, видневшемуся вдали, отошел в сторону. Убедившись, что машинист не следит за ним, быстро возвратился к составу, торопливо зашагал вдоль него.
На платформах стояли контейнеры, и ему пришлось долго метаться, прежде чем удалось найти подходящее место у самого борта на одной из них. Он забрался в самый угол, притаился на холодных, промерзлых досках. Так пролежал около часа. Но вот состав тронулся и медленно, очень медленно стал выходить на основную колею, мерно постукивая на стыках рельсов колесами. Скорость постепенно прибавлялась.
Носов изредка приподнимал голову и выглядывал за борт. Поезд взял брестское направление. От мысли, что Минск остался позади, стало веселее. Но вскоре опять что-то заныло в душе. Ведь поезд шел в сторону границы, а это значит — начнутся проверки. Носов с нетерпением ждал остановки.
Перед Дзержинском скорость резко снизилась, состав пошел совсем медленно и остановился. «Наверное, семафор закрыт», — подумал Носов, лихорадочно хватаясь за свой сверток. Убедившись, что возле состава никого нет, он перелез через борт, спрыгнул на насыпь и бросился бежать по разбухшей от вешней воды пахоте. Бежал долго.