Подвижный и беспокойный, Ветров, в свою очередь, тоже нравился Каменеву и Тростнику. Их поражали его удивительная работоспособность, умение правильно оценить обстановку, видеть главное. Ветров мог днями и ночами находиться на работе. И если уж он выходил на след преступника, то, казалось, не было никакой силы, способной остановить его. В эти минуты он уходил в себя, и ничто, кроме относящегося к делу, его не интересовало. Зато каким веселым и остроумным он был в редкие минуты отдыха! Все свободное время, что оставалось у Ветрова от работы, уходило на учебу. Он заочно оканчивал юридический факультет.
Белявская, впервые попавшая в уголовный розыск, была несколько растеряна и не обратила внимания, что и Ветров тоже немного смутился. «Действительно симпатичная!» — подумал он. В кабинете Харитонова Игорь раскладывал перед Зиной альбомы.
— Вы, Зинаида Александровна, посмотрите галерею наших «подшефных», а вдруг кого-нибудь опознаете. Буду ждать вас у себя в кабинете. Если возникнут вопросы, обращайтесь к товарищу Харитонову. — Ветров кивнул на сидящего за соседним столом следователя, который оторвался от чтения бумаг и, улыбаясь, проговорил:
— Располагайтесь, пожалуйста, поудобнее. Чтобы просмотреть это, вам придется порядком посидеть.
Ветров вернулся к себе в кабинет. Тростник, проверяя пистолет, пошутил:
— Что? Увел побыстрее, чтобы всю правду о тебе не рассказал?
— Ладно уж! Какой шашлык сорвался!
Тростник помрачнел.
— А моя жена с сыном опять одни в деревню поедут. Ну ладно, я пошел. С Белявской куда думаешь пойти?
— На вокзал, затем в аэропорт. После просмотрим рестораны в этих районах.
— Ни пуха ни пера! Буду на рации...
Где-то около восьми часов вечера Ветров и Белявская ехали в милицейском «газике» на железнодорожный вокзал. Ехали молча. Ветров обдумывал план действий. Белявская, впервые попавшая в такую непривычную ситуацию, тоже думала, чем все это кончится. Шофер, которого попросили задержаться часок-другой на работе, не был расположен к беседе. Не доезжая квартал до вокзала, Ветров попросил шофера свернуть во двор мединститута и обратился к Зине:
— Отсюда пойдем пешком.
Ветров отпустил машину, и они, не торопясь, направились к вокзалу.
— Зинаида, давайте с вами договоримся. Во-первых, в интересах дела перейдем на «ты». А во-вторых, будем вести себя так, будто знакомы, по крайней мере, сто лет. И в-третьих, это уже личная просьба... Не смотрите на меня, как на ходячее каменное изваяние, если это у вас получится, конечно...
Белявская улыбнулась:
— Договорились. Только я как-то неловко себя чувствую.
— Почему?
— Впервые встретилась с работником уголовного розыска.
— Не так страшен черт, как его малюют.
Они пересекли площадь, вышли на перрон, затем направились в небольшой сквер, расположенный недалеко от вокзала. В сквере немного посидели на скамейке. Зина рассказала о некоторых подробностях своей жизни, а Ветров, слушая ее, следил за прохожими. Когда попадались люди, похожие на разыскиваемых, он мягко перебивал Зину и молча, глазами указывал на них. Вскоре Ветров и девушка зашли в ресторан и сели за свободный столик недалеко от входа.
Игорь спросил:
— Вы обедали сегодня?
— Да, покупала пирожки.
— Пирожки — это не еда. Будем обедать и ужинать одновременно.
В тот вечер они никого не встретили.
Ищи Драгуна
Новый рабочий день, как всегда, начался с пятиминутки. Дежурный по отделу, немолодой капитан с красными от бессонной ночи глазами, сообщил о происшествиях за сутки по району и городу. Ночь прошла, можно сказать, нормально.
Для Ветрова сообщения дежурного интереса не представляли, и он сразу же после пятиминутки направился к Каменеву в кабинет.
— Присаживайся, Игорь Николаевич. А я хотел было бежать к тебе. Сегодня опять придется работать с Белявской.
— Так это же вечером!
— Да, вечером. А днем займись-ка вот этим человеком, — и Каменев протянул Ветрову ориентировку.
— А-а, Драгун! Бежал из колонии и может появиться в нашем городе.
Каменев перебил его:
— Теперь тебе следует знать еще и то, что этот Драгун трижды судим за квартирные кражи. Поступили сообщения, что он уже прибыл в город. Здесь у него наиболее близкие люди — Бурова и Самохин. Последний тоже три раза был судим, и тоже за квартирные кражи. Займись ими. Передай Тростнику: пусть зайдет ко мне. Ему хочу дать дополнительно людей. Надо перекрыть все места возможного сбыта похищенного и появления преступников. А заодно пусть попытается установить, кому принадлежала газета. И еще, Игорь Николаевич... Ты, пожалуйста, лично проинструктируй наряды, заступающие на дежурство на рынке и автостанции.
— Хорошо, Ануфрий Адамович, — ответил Ветров, вышел из кабинета и направился в дежурную часть. Там наряды готовились заступать на дежурство.
Ветров тщательно проинструктировал их. Проверил, насколько они запомнили приметы Драгуна и других подозреваемых, наименование похищенных вещей, и только после этого направился к Буровой. Дом, где она жила, был в двадцати минутах хода, и лейтенант пошел пешком. На углу купил мороженое и, с удовольствием уплетая его, обдумывал план действий.
А вот и этот дом. Небольшой двухэтажный деревянный домишко. Таких в городе осталось много, их сносят в первую очередь. Игорь подошел к крайней двери и увидел на ней цифру два. Бурова жила в четвертой квартире. Ветров решил к Буровой сразу не заходить и постучал в дверь второй квартиры. Вышла старушка. Лейтенант поздоровался и, не представившись, спросил:
— Бабушка, скажите, пожалуйста, где здесь проживает одинокая молодая женщина, которую то ли Верой, то ли Ирой зовут.
Ветров понимал, что его вопрос о женщине, которой он даже имени не знает, звучит довольно странно. Но стоит ему сказать этой старушке, что ему нужна Ирина Бурова, как она тут же ткнет пальцем в сторону второго этажа и захлопнет дверь, чего он не хотел. Бывает, что люди, скучающие от одиночества, при случае могут и побеседовать с пришельцем.
— Говорите, Вера или Ира? — переспросила старушка. — А как она выглядит?
— Такая лет двадцати семи, двадцати восьми, одинокая... симпатичная... глаза веселые, — пытаясь напустить тумана, пояснил оперативник.
— В нашем доме только одна одинокая проживает. Это Ира, из четвертой квартиры. Да вот только не знаю, она ли вам нужна. — И старушка сомнительно покачала головой.
— Это почему же вы так думаете?
— Да вот смотрю на вас, вы такой чистенький, аккуратненький, а к ней обычно какие-то замызганные шастают.
— Она в самом деле одна живет?
— Числится одна — для видимости. У нее всегда кто-то есть, — недовольно проворчала старушка, — жить даже страшно. Я вечерами во двор боюсь выйти, может, бандиты к ней ходят, кто их знает.
— А сами вы знаете кого-нибудь из этих ходоков?
— А вы, мил человек, не из милиции случайно будете?
Ветров решил больше не таиться:
— Из милиции, бабушка, из милиции. Кто-то из соседей написал, что безобразничает она много. Вот я и хочу разобраться, в чем дело.
— А чего ж они не написали ее правильный адрес, фамилию, имя?
Старушка смотрела на Ветрова подозрительно.
— Говорите, что из милиции? А документ у вас есть?
— Конечно, бабушка!
— Покажь! — потребовала она.
Ветров достал из кармана пиджака удостоверение и протянул его старухе:
— Вот, пожалуйста.
— А ты, молодой человек, — окончательно перешла она на «ты», — почитай мне, что там написано.
Ветров развернул удостоверение и прочитал:
— Лейтенант Ветров Игорь Николаевич, состоит в должности инспектора уголовного розыска, — и протянул удостоверение старухе. — Вот посмотрите: печать, подпись начальника есть.
— Ладно уж. Верю. А документ свой спрячь. Все равно неграмотная. Входи, коль хочешь — поговорим.
Ветров вошел в небольшую и аккуратную комнатушку. Одного взгляда на обстановку было достаточно, чтобы сделать вывод: старушка жила одна.
«Это хорошо, — подумал лейтенант, — можно не торопясь расспросить хозяйку».
Он сел на предложенный стул.
— Не скучно вам одной тут жить?
— Да как тебе сказать? Дети у меня взрослые, свои семьи имеют, живут отдельно. К себе зовут жить, а я не хочу. Здесь я сама себе хозяйка.
Неожиданно старушка, взглянув в окно, воскликнула:
— Вот полюбуйся, идет, красавица!
Через тюлевую занавеску Ветров увидел, как наискось, через двор, к дому приближается женщина. Одета ярко: малиновая кофта, желтая юбка.
«Так вот она какая, эта Бурова», — подумал Ветров и спросил:
— Бабушка, у нее сейчас дома кто-нибудь из мужчин есть?
— Черт ее знает, кого она может у себя прятать. Два дня назад соседи из первой квартиры хотели в милицию звонить. Трам-тарарам устроила в квартире: крики, ругань, дрались какие-то мужики, потолок ходуном ходил.
— Вы никого не знаете из тех, кто к ней ходит?
— Не знаю я, сынок, не знаю. Одно могу сказать: нехороший человек и такие же нехорошие люди к ней шастают. Давно за нее пора взяться. Здоровая баба, а не работает. Спрашивается: за счет кого живет?
— Вы правы, бабушка. Будем что-нибудь предпринимать, — сказал Ветров и, попрощавшись, ушел.
Лейтенант решил зайти к Буровой и побеседовать с ней. Тем более что причина есть.
Он поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и постучал в дверь, на которой мелом была написана цифра «4». Ответа не последовало. Ветров опять постучал, за дверью тишина. Толкнул дверь — открыта. Вошел в полутемный и затхлый коридор, прошел его, отворил вторую дверь и оказался в большой комнате. Посередине стоял стол, покрытый зеленой скатертью. В углу на старом диване сидела Бурова. Она молча смотрела на незнакомца.
— Здравствуйте, вы будете Ирина Брониславовна?
— Я, а в чем дело?
— В скандалах, которые устраиваются в вашей квартире. Я из милиции. Вот мое удостоверение.