— Да, я все расскажу.
И он начал рассказывать. Вскоре Ветрову стало ясно, что его показания совпадают с показаниями Самураева и Лешкова. «Значит, Раховского с ними не было, — подумал Игорь, — остается одно: искать его в деревне».
После допроса Амосова Ветров направился к начальнику отдела. Полковник выслушал его и решительно сказал:
— Бери Дегтярева, и поезжайте в деревню. Ниточку, ведущую к Раховскому, надо искать там. Действуйте осторожно, осмотрительно, не обижая людей напрасными подозрениями.
Командировка
Первый вопрос Яськова, когда к нему в кабинет вошел Ларин, был о Мартынчикове. Ларин, пожимая участковому инспектору руку, с улыбкой ответил:
— Что и говорить, доброго хлопца ты мне прислал.
А затем коротко рассказал о случае с шофером автобуса и сказал:
— Мое начальство обратилось с просьбой к твоему, чтобы нам с тобой разрешили по этому делу вместе поработать. Знаешь ты об этом?
— Ведаю, ведаю, мне уже сегодня начальник отдела сказал. Я передал свои дела и жду тебя.
— Ну вот и хорошо, — обрадовался Максим, — с тобой мне будет веселее. Кстати, ты выяснил в отношении Славука?
— А я и так его хорошо знаю, старого трясуна. На него я необходимые справки приготовил.
Ларин присел к столу, взял протянутую Яськовым тоненькую папочку. Но прежде чем раскрыть ее, предложил:
— Андрей Иванович, пока я буду читать, ты, пожалуй, иди собираться, и мы, не теряя времени, махнем в деревню. Думаю, там придется провести несколько дней. А заодно и подумай, у кого можно остановиться.
Дождавшись, пока Яськов уйдет, открыл папку. Прямо на него с большой фотографии смотрел мужчина. На вид ему под шестьдесят, лысый, с сохранившимися по бокам головы пучками волос, большой мясистый, какой-то крючковатый нос. Ларин невольно почему-то подумал: «Такие носы бывают только у дьяков». Затем он взял следующий лист бумаги и прочитал: «Славук Роман Мечиславович, 1908 года рождения, образование 7 классов, не женат, колхозник».
Дальше шел перечень мест, где работал Славук. В годы войны он находился в партизанском отряде имени К. Е. Ворошилова, а в скобках рукой Яськова написано: «Справка не проверялась». Приехал в район весной 1945 года. В 1948 году женился, но в 1952 году жена умерла от двустороннего воспаления легких, детей не имеет. С 1945 года состоит в секте верующих, принимает в этом деле активное участие. В деревне имеет свой дом. Связи поддерживает с односельчанами: Глинским Ярославом Иосифовичем, Усеней Петром Степановичем и Панкевичем Михаилом Евгеньевичем, а также с Клещ Марфой Иосифовной. Ранее Славук был в хороших отношениях с Карповичем Алексеем Ивановичем, который тоже был верующим. Но после того как Карпович порвал связь с сектой, Славук прекратил с ним дружбу. Славук по характеру скрытный, на вид угрюмый. В колхозе он работает конюхом. Замечаний по работе не имел.
«Интересно, что за человек этот Карпович? — подумал Ларин. — Пожалуй, сейчас он самая интересная фигура. Надо у Яськова расспросить о нем».
Максим взял следующий лист и не поверил своим глазам. Перед ним подробная справка на Алексея Ивановича Карповича.
— Ай да Андрей Иванович, ай да молодчина! Сразу учуял, что потребуется.
Максим начал читать справку. Вскоре пришел Яськов. Одетый в гражданскую одежду, он выглядел так же, как и другие жители этой местности.
Они, не задерживаясь, направились к автобусной остановке.
Снова в деревне
В деревне Яськов и Ларин находились уже третий день. Остановились у Богдановичей. Их дочь была в отъезде, а старики занимали большой пятикомнатный дом, и места для гостей хватило. Яськов чуть позже сказал Ларину, что Богдановичи его родственники по линии жены. Максиму здесь понравилось. Дома Богдановичей и Клещ были почти рядом. «Если залезть на чердак, — думал он, — то дом и весь двор будут как на ладони».
Утром следующего дня Яськов пошел искать Карповича, а Ларин, чтобы не мешать старикам заниматься уборкой, вышел в сад. Был чудесный летний день. Легкий ветерок как бы обливал разгоряченное тело. Дышалось легко. Максим сел на траву под яблоней и не вставал до прихода Яськова. Вместе с участковым пришел высокий худощавый мужчина.
— Знакомься, Максим Петрович, это и есть Алексей Иванович Карпович. Человек он надежный, и говорить с ним можно откровенно.
Ларин, пожав руку Карповичу, предложил:
— Ну что, побеседуем на лоне природы? — и жестом руки пригласил сесть на траву.
Сначала разговор шел о вещах, не имеющих отношения к делу. Но когда заговорили о том, как люди проводят вечера, то получилось, что Карпович сам затронул нужную тему:
— Теперь людям, особенно молодежи, есть где свободное время провести. Хочешь в клуб? Пожалуйста. Хочешь в библиотеку, кино, лекцию послушать, потанцевать? Пожалуйста. А как раньше было? Собирались на посиделки и какие там только слухи не мусолили! Многие и в бога верили.
Максим, протягивая Карповичу сигарету, попросил:
— Алексей Иванович, вы расскажите подробней о секте, о людях, которые входят в нее.
— Что рассказывать? Мне кажется, она скоро перестанет существовать, все меньше и меньше дураков попадается. Сейчас люди не те пошли — грамотные, знающие. Сейчас только ребенок или круглый идиот к ним в сети может попасть. Спасибо людям, да вот Андрею Ивановичу, что меня оттуда вытащили. В секте сейчас человек двадцать осталось, в основном старики.
— Ну, а что представляет собой Славук, вы с ним раньше дружили?
— Да, это было, пока я не разобрался в нем. А когда понял, что он за человек, то мы разошлись как в море корабли. Странный он человек. Говорит, что в бога верит, а сам, что под руку попадет, ворует. Как-то в кругу верующих говорил, что жениться не будет, так как во сне видел бога и тот ему сказал, чтобы он женщин сторонился, а сам за первой же юбкой тянется. Я вспоминаю, как он измывался над Виктором Раховским. После смерти отца Виктор остался у Марфы. Эта баба хоть и темная, но умеющая жить. Она из отца Виктора все соки выжала, а потом за мальца с помощью Славука принялась. Роман тогда и заявил Марфе, что за воспитание Виктора берется он сам. Ежедневно он приходил к Марфе и отравлял сознание мальчика всякими бреднями, уверял, что каждый, кто не верит в бога, после смерти попадет в огненное озеро и будет вечно мучиться.
Как-то я прихожу к Роману домой, а он к себе Виктора привел и объясняет ему, что хочет по велению бога сделать так, чтобы Витя познал, что такое адские муки, и всю жизнь боялся нарушить закон божий. После этого Славук раздел мальчика, поставил его в бадью, находившуюся в комнате, и начал связывать ему руки. Витя покорно стоял, не зная, что его ждет. Затем Роман взял ведро с кипятком и давай лить на мальчика. Тот начал вырываться, звать на помощь, а Роман мне кричит: «Держи его, это из него злой дух выходит». Я не мог перенести крики и мольбы мальчика, подскочил к бадье, оттолкнул Славука и развязал хлопцу руки. После этого у меня все в душе перевернулось, понял, что не бога надо бояться, а вот таких славуков. С тех пор я даже здороваться с ним перестал.
Позже Витя мне рассказывал, что Роман мажет его тело расплавленной смолой, и я, несмотря на угрозы и требования со стороны Славука молчать и никому не говорить об этом, пошел к председателю сельсовета и все рассказал.
Я ушел из секты, порвал со Славуком и, несмотря на его уговоры и даже угрозы судом Всевышнего, не отступил. Не знаю, правда это или нет, но позже рассказывали члены секты, что Славук предлагал во имя испытания веры убить меня. Он, конечно, боялся, что моему примеру последуют и другие. В общем, оно так и получилось. Вслед за мной из секты вышли Анна Лавор, Юзик Канцевич, Ватик Рачинский и другие. Этого Славук простить не мог ни мне, ни им. Ну а мне наплевать. Работаю и живу, как все люди...
Карпович замолчал и попавшейся под руку веточкой стал водить по траве.
— Алексей Иванович, мне известно, что у Славука умерла жена. Как они жили?
— Издевался он над ней. Время было трудное, послевоенное, многого не хватало, людям жилось нелегко. В деревне как-то меньше обращали внимания на личную жизнь людей, и на скандалы в семье Романа тоже мало кто внимание обращал. Думали, война подорвала здоровье человека, пройдет время, все уладится. Но где там, заставил Роман жену в секту вступить, а она женщина хоть и темная была, неграмотная, но видела, что с этой секты как с козла молока. А он ее кулаками да кочергой так и загнал туда. Думала женщина, что, может, утихомирится муж, если она вступит в секту. Но легче ей не стало, постоянно в шишках да в синяках ходила. Ухудшилось у нее здоровье, начала часто болеть, а когда слегла зимой с воспалением легких, так он даже печь не топил. Прихожу как-то к нему, а дверь настежь. Роман в валенках да в шубе в хате сидит, дверь открытой держит, а жена в бреду мается. Начал я его укорять: помрет ведь человек, а он на меня зверем посмотрел и ответил: «Если богу ее душа понадобится, так он ее и в натопленной бане возьмет».
Ларин спросил:
— Алексей Иванович, а где они сейчас собираются на моления?
— У Усеней Петра и Марии, дом у них большой, а из детей одна дочь, которая только и знает, что молиться и на побегушках у Славука быть.
— Расскажите, пожалуйста, о них поподробнее.
— Петр и Мария в колхозе работают. Их дочь, шестнадцатилетняя Аня, в школе учится.
— Неужели в школе не пытались помочь девочке?
Карпович грустно улыбнулся:
— Вы даже не можете представить себе, что такое религиозная семья. Ребенок легко поддается влиянию взрослых. Он ведь в этом возрасте впечатлителен, доверчив, много фантазирует и легко впитывает все, что внушают близкие и дорогие люди: мать и отец. Родителям без особого труда удается вызвать у ребенка нужные им чувства, направить его мысли в свое, нужное им русло. Возьмите хотя бы Аню. Она еще только самостоятельно ходить начала, а они стали ей в голову вбивать чувство страха перед адскими муками. Помню, когда она училась в первом или втором классе, я случайно подслушал ее разговор с девочкой из класса. Аня с тихим страхом рассказывала ей о геенне огненной, где неверующим и грешникам уготовлены плач и скрежет зубной, кипящая смола и прочие ужасы. Но в этот момент и я был ослеплен верой и даже одобрительно подумал о девоч